ожно было бы оттолкнуться в дальнейших поисках. Но скупость на информацию не является преступлением. Подобные онлайн-слухи ходили вокруг многих военных подрядчиков. Несколько одиноких голосов, вопиющих в цифровой пустыне, обвиняли «Ред Маунтин» в причастности к нескольким военным переворотам в Африке и Латинской Америке, в наемнических действиях, в теневых военных операциях… но это были люди того же типа, как те, кто заявлял, что Элвис все еще жив и обитает на Международной космической станции. Д’Агоста, вздохнув, хотел уже выключить компьютер.
И тут он вспомнил кое-что. Месяцев шесть назад по инициативе консультантов полиции, прежде входивших в Агентство национальной безопасности, была запущена программа по сканированию всех документов нью-йоркской полиции и переводу сканов в текстовую информацию. Суть этой программы состояла в том, чтобы в конечном счете выявить взаимосвязи между всеми полицейскими документами и таким образом, возможно, довести до суда все висяки. Но, как и многие другие инициативы, эта практически зашла в тупик. Расходы не укладывались в смету, консультантов уволили, проект двигался ни шатко ни валко, и никто даже приблизительно не мог назвать дату его окончания.
Д’Агоста уставился на экран компьютера, размышляя. Исполнители должны были начать с ввода в систему новейших документов, а потом двигаться назад, оцифровывая все более и более старые. Но ввиду сокращения штатов и объема поступающих каждый день новых материалов команда оцифровщиков, судя по ходившим слухам, практически толкла воду в ступе. Никто этой базой данных не пользовался, и она пребывала в состоянии первобытного хаоса.
Впрочем, поиск не займет много времени. К счастью, фамилия Барбо была довольно редкой.
Д’Агоста снова вошел в базу нью-йоркской полиции, пробрался через ряд меню и вышел на домашнюю страницу проекта. Выглядела она довольно по-спартански.
ИСАИД нью-йоркской полиции
Интегрированная система анализа и извлечения данных
**ПРИМЕЧАНИЕ: работает в режиме бета-тестирования**
Под этим располагалась плашка с текстом. Д’Агоста кликнул по ней, чтобы активировать, набрал «Барбо» и нажал расположенную рядом кнопку ввода.
К собственному удивлению, он тут же получил результат:
Учетный номер 135823_Р
Предмет: Барбо Джон
Формат: JPG (с потерями)
Метаданные: доступны
– Черт меня побери, – пробормотал он.
Рядом с этим текстом была иконка документа. Д’Агоста кликнул по иконке, и перед ним на экране появился официальный документ. Это была записка из полицейского управления в Олбани, присланная в порядке дружеского обмена в департамент нью-йоркской полиции шесть месяцев назад. В ней сообщалось о слухах, исходящих от «неназванных третьих сторон», о незаконной торговле оружием, осуществляемой фирмой «Ред Маунтин индастриз» в Южной Америке. Однако, утверждалось в документе, эти слухи не находят подтверждения, фирма во всех остальных отношениях имеет безупречную репутацию, поэтому дело было закрыто, а расследование так и не передано по иерархии в БПНО[76].
Д’Агоста нахмурился. Почему он не обнаружил эту информацию по обычным каналам?
Он кликнул по экрану и прочел сопутствующие метаданные. Там было сказано, что физическая копия записки подшита в досье Альберта Барбеччи в архиве нью-йоркской полиции. В заголовке указывалось, что документ был подан сержантом Лумисом Слейдом.
Еще нисколько кликов, и д’Агоста открыл досье Альберта Барбеччи. Барбеччи был мелким гангстером, умершим семь лет назад.
Барбо. Барбеччи. Ошибка при внесении документов. Неаккуратная работа. Д’Агоста покачал головой. Подобная неаккуратность была нехарактерна для Слейда. Лейтенант взял телефонную трубку, заглянул в справочник и набрал номер.
– Слейд, – послышался ровный голос на другом конце провода.
– Сержант? Говорит Винсент д’Агоста.
– Да, лейтенант.
– Мне тут попался на глаза документ по некоему Барбо. Слышали о нем?
– Нет.
– А должны были бы. Вы поместили этот документ не в то досье. Он оказался в досье Барбеччи.
Пауза.
– А-а. Это. Из Олбани, верно? Дурацкая ошибка. Виноват.
– Я бы хотел узнать, как к вам попала эта служебная записка.
– Ее мне дал Энглер, чтобы я отнес в архив. Насколько мне помнится, это дело полиции Олбани, а не наше. И оно не получило подтверждения.
– А почему этот документ вообще попал к Энглеру? Он его запрашивал?
– Извините, лейтенант. Понятия не имею.
– Хорошо. Я сам у него спрошу. Он на месте?
– Нет. Взял несколько дней отпуска и уехал к родственникам на север.
– Ладно, поговорю с ним попозже.
– Всего доброго, лейтенант.
Раздался щелчок: Слейд повесил трубку.
54
– Зачитывайте список ингредиентов, – сказала Марго. – Будем разбираться с ними по очереди.
– Аква вита, – начала Констанс.
Она сидела в библиотеке особняка на Риверсайд-драйв, положив старую тетрадь на колени. Шел двенадцатый час дня. Марго по срочному вызову Констанс бросила работу и приехала к ней. Изящные руки Констанс слегка дрожали от возбуждения, лицо порозовело. Однако она надежно контролировала эмоции.
Марго кивнула:
– Это старое название водного раствора этанола. Можно заменить водкой. – Она сделала запись в своем блокноте.
Констанс вернулась к чтению тетради:
– Дальше идет лауданум.
– Настойка опия. В Штатах ее до сих пор прописывают. – Марго сделала еще одну запись, прищурившись: хотя время шло к полудню, окна библиотеки были зашторены и в комнате стоял полумрак. – Нужно, чтобы доктор Стоун выписал нам рецепт.
– В этом нет нужды. В подвале много лауданума, – сказала Констанс.
– Хорошо.
Еще одна пауза, и Констанс вновь сверилась с записью в старой тетради:
– Вазелиновое масло. Каломель… Каломель – это, кажется, хлористая ртуть. В подвале есть несколько банок.
– Вазелиновое масло можно купить в любой аптеке, – заметила Марго.
Она просмотрела список из дюжины веществ в своем блокноте. Несмотря ни на что, она чувствовала прилив надежды. Поначалу сообщение Констанс о противоядии Езекии и эта старая тетрадь показались ей бесперспективным делом. Но теперь…
– Кора каскары, – продолжила Констанс, возвращаясь к тетради. – Я не знаю, что такое каскара.
– То же, что и крушина Пурша, – пояснила Марго. – Rhamnus purshiana. Ее кора использовалась – и до сих пор используется – во многих травяных добавках.
Констанс кивнула и прочитала:
– Масло мари белой.
– Это второе название цитварного масла, – кивнула Марго. – Оно обладает легкой токсичностью, но все же часто использовалось в знахарских средствах девятнадцатого века.
– Тогда в подвале должны найтись запасы. – Констанс помолчала. – Остались два последних ингредиента: экстракт печали Ходжсона и экстракт Thismia americana.
– Мне ничего не известно ни о том, ни о другом, – сказала Марго. – Но это явно какие-то растительные средства.
Констанс встала и вытащила из шкафа огромный ботанический словарь. Положила его на стойку и начала листать.
– Печаль Ходжсона. Водяное растение, лилия ночного цветения семейства кувшинковых, имеет эффектный темно-розовый цвет. Наряду с необычным цветом обладает очень необычным запахом. О фармакологических свойствах здесь ничего не сказано.
– Интересно.
Констанс дочитала статью до конца:
– Произрастает только на Мадагаскаре. Очень редкая. Ценится собирателями водяных лилий.
В библиотеке повисло молчание.
– Мадагаскар, – пробормотала Марго. – Черт.
Она вытащила из сумочки планшетник, вышла в Интернет и запросила «Печаль Ходжсона». Быстро прокрутила пальцем список.
– Слава богу. Кажется, образец есть в Бруклинском ботаническом саду. – Она вышла на сайт Ботанического сада и после нескольких манипуляций сказала: – Она в Водном доме, это часть большой оранжереи. Но как ее заполучить?
– Есть лишь один способ.
– Какой?
– Украсть.
Мгновение спустя Марго кивнула.
– И теперь последний ингредиент. – Констанс снова взялась за словарь. – Thismia americana… Растение обнаружено в болотах вокруг чикагского озера Калумет. Цветет менее месяца над землей. Представляет интерес для ботаников не только потому, что локализовано лишь в этом месте, но и потому, что является микогетеротрофом.
– Это редкий вид растений, – пояснила Марго, – которые паразитируют на подземных грибах и не используют фотосинтез.
Констанс внезапно замерла. Она вперилась взглядом в словарь, на ее лице застыло странное выражение.
– Судя по тому, что здесь написано, растение считается вымершим приблизительно с тысяча девятьсот шестнадцатого года, когда места его произрастания были застроены.
– Вымершим?
– Да. – Голос Констанс зазвучал трагически. – Несколько лет назад небольшая группа волонтеров провела тщательные поиски в дальнем пригороде Чикаго с конкретной целью обнаружить Thismia americana. Эти поиски не увенчались успехом.
Она положила книгу и подошла к затухающему огню в камине. Остановилась, глядя на огонь и скручивая в руках носовой платок, не в силах произнести ни слова.
– Шанс остается, – сказала Марго. – Может быть, образец есть в коллекции музея.
Она снова взялась за планшетник, вышла на интернет-портал музея, ввела свое имя и пароль, открыла онлайновый каталог ботанического отдела и ввела запрос: «Thismia americana».
Ничего.
Марго опустила планшетник на колени. Констанс продолжала скручивать платок.
– Посмотрю, нет ли в музее чего-то подобного, – сказала Марго. – Микогетеротрофы очень похожи один на другой и, возможно, обладают одинаковыми фармакологическими свойствами.
Констанс быстро повернулась к ней:
– Идите в музей. Возьмите там все похожие образцы, какие удастся найти.
Марго подумала, что это тоже, конечно, будет воровство. Господи боже, что из всего этого может получиться? Но когда она вспомнила о Пендергасте, лежащем наверху, ей стало ясно, что выбора у них нет. После паузы она сказала: