— Что угодно, что можно покрыть железом. Радио, компьютер, твои туфли, моя рубашка, камера Кульпеппера, виски Генри Белта...
8
Лихтер пришел встречать «Парусник-25» на орбиту рядом с «Парусником-40», который только что подготовили к приему нового экипажа.
Грузовик приблизился, занял позицию. Три человека перепрыгнули на «Парусник-40», в нескольких сотнях ярдов позади Двадцать пятого, забросили фалы обратно на грузовик, потащили упаковки с грузом и оборудованием через пространство.
Пятеро кадетов и Генри Белт, облаченные в скафандры, шагнули в солнечный свет. Земля расстилалась внизу, зеленая и голубая, белая и коричневая, с очертаниями такими милыми и дорогими, что на глаза навернулись слезы. Кадеты, перемещающие груз на «Парусник-40», посматривали на них, удивляясь. Наконец, они закончили, и шестерка с «Парусника-25» взошла на борт грузовика.
— Вернулся живой и невредимый, а, Генри? — сказал пилот. — Что ж, я уже удивлен.
Генри Белт не ответил. Кадеты забрали багаж и задержались на входе, чтобы напоследок взглянуть на «Парусник-25». Грузовик дал задний ход; два паруса, казалось, выросли перед ними. Лихтер затормозил в верхних слоях атмосферы, выпустил крылья и заскользил на посадку в Мохавской Пустыне.
Кадеты, чьи ноги вдруг подогнулись и ослабли от непривычной гравитации, следом за Генри Белтом прохромали к подъемнику, уселись и были доставлены к административному комплексу. Все вышли, и Генри Белт отозвал пятерку в сторону.
— Здесь, джентльмены, я вас покидаю. Сегодня ночью я изучу мою красную книжку и составлю официальный отчет. Но уверен, что могу представить вам неофициальный итог моих впечатлений. Мистер Линч и мистер Острандер, я чувствую, что вы плохо подходите для работы в команде и для любой ситуации, которая может вызвать длительное эмоциональное напряжение. Я не могу рекомендовать вас для работы в космосе.
— Мистер фон Глюк, мистер Кульпеппер, мистер Верона, вы все удовлетворили мои минимальные требования для рекомендации, хотя я и напишу слова «особенно рекомендую» только позади имен «Клайд фон Глюк» и «Маркус Верона». Вы привели парусник обратно к Земле, в общем-то, с безупречной навигацией. Итак, теперь наше сосуществование закончено. Я надеюсь, вы выиграли от него. — Генри Белт коротко кивнул каждому из пяти и пошел в обход здания.
Кадеты смотрели ему вслед. Кульпеппер полез в карман и вытащил четыре пары маленьких металлических предметов, которые высыпал на ладонь.
— Узнаете?
— Хм, — сказал Линч ровным голосом. — Запчасти для дисков компьютера. Оригиналы.
— Я нашел их в маленьком ящичке с запчастями. Прежде их там не было.
Фон Глюк заметил:
— Кажется, техника всегда отказывала сразу же после проверок паруса, как я могу припомнить.
Линч с резким шипением вздернул бровь. Потом повернулся и бросился прочь. Острандер последовал за ним. Кульпеппер пожал плечами. Он дал Вероне одну из запчастей, фон Глюку другую.
— На сувениры — или медали. Вы, парни, их заслужили.
— Спасибо, Эд, — сказал фон Глюк.
— Спасибо, — пробормотал Верона. — Поставлю на нее застежку.
Все трое, не в состоянии сейчас смотреть друг на друга, подняли глаза к небу, где в сумерках появлялись первые звезды, а затем перевели их на здание, где вернувшихся ожидали семьи, любимые и друзья.
ВОПЯЩИЕ КРИКУНЫ
Мой разум, во всем остальном вполне надежный инструмент, имеет серьезный недостаток — чересчур большую долю любопытства.
Магнус Ридолф
Магнус Ридолф мрачно смотрел на недавно приобретенную плантацию. Вечерний бриз шевелил его бороду, желтые лучи Наоса ласкали лицо. Пока что все шло хорошо; действительно, слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Он нахмурился и покачал головой. Все, что он видел до сих пор, соответствовало обещаниям Блентхейма: три тысячи акров превосходной, созревшей для сбора тичоламы, небольшой хорошо обставленный дом местной архитектуры, океан у порога, горы на заднем дворе. Почему же эта земля обошлась ему так дешево?
«Может быть, Блентхейм — филантроп? — размышлял Ридолф. — Или он что-то скрывает?»
Он погладил бороду тонкими холеными пальцами.
Наос медленно погружался в Несредиземный океан, и темно-зеленый вечер, густой как сироп, растекался по земле, наползая на плантацию с севера, из самого сердца бесплодных земель. Магнус, полуобернувшись, заглянул в дом. Чуук, его низкорослый слуга, подметал кухню, тихо похрюкивая с каждым взмахом метлы.
Сквозь зеленые сумерки Ридолф прошел мимо посадочной площадки для вертолетов до границы зарослей тичоламы и остановился, приподняв голову.
«Оу-оу-оу...», — долетел с противоположного края поля дикий визгливый вопль слившихся в странном хоре голосов.
Магнус замер, вглядываясь в сумрак. Бурлящая темная волна вырвалась из бесплодных земель, распадаясь на смутные расползающиеся силуэты. Оливково-зеленая темнота распространялась по земле. Магнус Ридолф развернулся и зашагал к дому.
Магнус Ридолф спокойно отдыхал в своем отеле «Подгорная Гостиница» в Новом Неаполе на Наосе-пять, не имея ни предчувствий относительно ближайшего будущего, ни малейшего желания связать свою жизнь с сельским хозяйством. Именно в этот момент в его дверь постучал Блентхейм.
Внешний вид Блентхейма вызывал интерес сам по себе. Он оказался человеком лет сорока, среднего роста, узким в плечах и необъятно широким в талии. Бледный узкий лоб туго обтягивала тонкая кожа, небольшим холмиком торчал нос, круглые глаза располагались под висками, как у рыбы. На втором подбородке пробивались редкие черные волоски, а тонкую кожу на щеках пересекали розовые черточки. Широкие красно-коричневые вельветовые брюки в стиле «странник», бирюзовая блуза с брильянтовой застежкой и темно-синий плащ выглядели слишком вычурными на фоне простой белой с синим туники Ридолфа.
Магнус Ридолф прикрыл глаза, словно вежливая городская сова:
— Э-э-э, что?..
— Меня зовут Блентхейм — представился посетитель — Герхард Блентхейм. Мы с вами раньше не встречались.
Приподняв изящные седые брови, Магнус любезным жестом предложил ему войти.
— Полагаю, нет. Не желаете ли войти, присесть?
Блентхейм прошел в комнату, отбросив полу плаща.
— Благодарю вас, — он уселся на край кресла, не спеша переходить к делу. — Сигарету?
— Благодарю, — Магнус затянулся, нахмурился и начал внимательно осматривать сигарету.
— Прощу прощения, — извинился Блентхейм, доставая зажигалку. — Иногда забываю. Я не курю самозажигающиеся сигареты, сразу чувствую химический запах, он меня раздражает.
— Очень жаль, — отозвался Ридолф, зажигая сигарету. — Я нахожу их чрезвычайно удобными — видимо, у меня не столь тонкое обоняние. Чем я могу быть вам полезен?
Блентхейм изучал свои брюки.
— Я так понимаю, — он лукаво посмотрел на Ридолфа сверху вниз, — что вы заинтересованы в надежном вложении капитала.
— В определенной степени, — ответил Ридолф, рассматривая Блентхейма сквозь клубы сигаретного дыма. — Что вы предлагаете?
— Вот это, — Блентхейм достал из кармана маленькую белую коробочку. Щелкнув крышкой, Магнус обнаружил внутри гроздь блестящих пурпурных трубочек длиной около дюйма. Их покрывали длинные тонкие волокна. Он вежливо покачал головой.
— Боюсь, я не знаю, что это.
— Тичолама, — пояснил Блентхейм, — резилиан в естественном состоянии.
— В самом деле! — Магнус посмотрел на пурпурную гроздь с новым интересом.
— Каждая из этих палочек, — продолжал рассказывать Блентхейм, — состоит из бесчисленных спиралей молекул рези лиана, которые растягиваются по мере роста растения. Эта особенность, естественно, и дает резилиану его невероятную эластичность и прочность.
Ридолф дотронулся до палочек, завибрировавших от прикосновения его пальцев.
— И?
Блентхейм выдержал паузу.
— Я продаю целую плантацию, три тысячи акров чистой созревшей для сбора тичоламы.
Магнус Ридолф прикрыл темно-голубые глаза и положил коробочку обратно.
— В самом деле?
Он задумчиво погладил бороду.
— Очевидно, участок находится на Наосе-шесть.
— Правильно, сэр. Тичолама может расти только там.
— И какова ваша цена?
— Сто тридцать тысяч мунитов.
Магнус продолжал раздумывать.
— Это сделка? Я плохо разбираюсь в сельском хозяйстве вообще, а в особенности — в тичоламе.
Блентхейм солидно кивнул.
— Это предложение. Акр дает тонну тичоламы. Цена продажи в Старпорте составляет пятьдесят два мунита за тонну, это текущий курс. Стоимость перевозки одной тонны тичоламы, включая упаковку — около двадцати одного мунита. И сбор стоит около восьми мунитов. Затраты в двадцать девять мунитов на тонну, чистого дохода — двадцать три мунита. Три тысячи акров дают шестьдесят девять тысяч мунитов. В следующем году вы окупите себестоимость, и после этого будете наслаждаться, получая чистый доход.
Магнус по-новому взглянул на своего собеседника. Может, Блентхейм решил обвести его — Магнуса Ридолфа! — вокруг пальца? Неужели в мире еще остались такие наивные оптимисты?
— Ваше предложение, — громко сказал Магнус Ридолф, — звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Блентхейм моргнул, кожа вокруг носа натянулась еще сильнее.
— Ну, видите ли, я владею еще тридцатью пятью тысячами акров. Плантация, которую я предлагаю на продажу, — половина полуострова Песочные часы, расположенная напротив материка. Я более чем занят, управляя оставшимися землями. К тому же, говоря откровенно, мне срочно нужны деньги. Против меня идет судебное разбирательство: вертолет, который вел мой сын, попал в аварию. Зрение жены становится все хуже, я должен оплатить дорогой трансплантант, а медицинская страховка не покрывает этого. Моя дочь уезжает в школу святой Бригитты, в Лондон, на Землю. Все сейчас так дорого. Мне просто очень нужны деньги.
Магнус Ридолф пристально посмотрел на собеседника из-под густых бровей и кивнул.