средине, на полу, стояла высокая цилиндрическая ваза с водой, растениями и черными извивающимися угрями. На стенах висели картины древних земных мастеров — изысканные курьезы из другого мира, чуждого для исциоккхов.
Зайде Паатоозо вышел с балкона.
— Файр-сайах, надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?
— Достаточно хорошо, — осторожно ответил Файр.
— Присядете?
— Как прикажете. — Файр опустился на один из мягких желтых пузырей. Гладкая кожа застыла по форме тела.
Хозяин тоже томно присел рядом. Последовала небольшая пауза, во время которой они пристально изучали друг друга. Зайде Паатоозо был в голубых лентах своей касты. Кроме того, сегодня его бледные щеки украшали глянцевые красные круги. Файр догадался, что это не просто случайные украшения. Любой атрибут внешнего вида исциоккхов являлся тем или иным символом.
Сегодня на голове Зайде Паатоозо не было обычного просторного берета. Шишки и складки на его темени образовывали почти правильной формы крест — признак аристократического происхождения и тысячелетней родословной.
— Вы получаете удовольствие от визита на Иззоом?
Файр немного подумал, затем заговорил официальным тоном:
— Я здесь вижу много интересного для себя. Однако того, я столкнулся здесь с назойливостью, которая, надеюсь, не будет продолжаться бесконечно.
Он осторожно ощупал кожу на голове:
— И лишь ваше гостеприимство способно компенсировать болезненные ощущения, которые меня заставили испытать.
— Это печальные новости, — огорчился Зайде Паатоозо. — Кто причинил вам вред? Назовите их имена, и я позабочусь, чтобы их наказали.
Файр пришел к выводу, что вряд он ли способен опознать свекров, бросивших его в темницу.
— В любом случае, они были возбуждены налетом, и я не держу на них зла. Но после, судя по всему, меня отравили наркотиком. Этому я объяснения не могу найти.
— Ваши замечания правильны, — вкрадчиво заговорил Зайде Паатоозо. — Свекры, естественно, подвергли теойрода действию гипнотического газа. Похоже, лишь благодаря нелепой ошибке вы были брошены в ту же камеру и разделили с ним эту неприятность. Нет сомнения, участвовавшие в этом сейчас испытывают угрызения совести.
Файр заговорил с оттенком оскорбленного достоинства:
— Мои законные права попраны. Договор о Доступности нарушен.
— Надеюсь, вы нас простите. Вы ведь, конечно, понимаете, что мы должны защищать свои поля.
— Я не имел ничего общего с налетом.
— Да. Мы это понимаем.
Файр горько улыбнулся:
— Пока я был под гипнозом, из меня выжали все, что я знал...
Раздел между сегментами глаз Зайде Паатоозо превратился в ниточку, что Файр счел проявлением насмешки.
— Случайно я узнал о вашем несчастье...
— Несчастье? Это было оскорбление!
Зайде Паатоозо сделал успокаивающий жест:
— Ничего особенного в том, что свекры применяли гипнотический газ к теойроду, нет. Эта раса обладает большими психическими и физическими способностями. Кроме того, она известна моральным несовершенством. В частности, именно поэтому их наняли для налета на Иззоом.
Файр был удивлен:
— Вы полагаете, теойроды работали не на себя?
— Да. Организовано все было очень аккуратно и рассчитано до мелочей. Теойроды — раса неспокойная, и нет гарантии, что экспедицию снарядили не они, но у нас есть основания для некоторых выводов. Мы крайне заинтересованы в том, чтобы найти подлинного виновника налета.
— И потому допросили меня под гипнозом, нарушая договор о Доступности...
— Уверяю вас, вам задавались лишь те вопросы, что имели непосредственное касательство к набегу. — Зайде Паатоозо старался умиротворить Файра. — Свекры более чем прилежны, но вы могли оказаться глубоко законспирированы. У нас создалось такое впечатление.
— Боюсь, что вы ошибаетесь.
— Разве? — Зайде Паатоозо казался удивленным. — Вы прибыли на Тайнерри в день нападения. На пристани пытались избавиться от эскорта. Во время встречи вы все время старались контролировать свои реакции. Простите, что указываю вам на ваши ошибки...
— Не стесняйтесь, что за церемонии, валяйте дальше.
— В аркаде вы еще раз пытались покинуть эскорт. Вы выбежали на поле — явная попытка принять участие в нападении и похищении саженцев.
— Чепуха!
— Для нас этого достаточно. Мы удовлетворены. Налет кончился не в пользу теойродов: мы разрушили крота на глубине тысяча сто футов. Никто не выжил, кроме персоны, с которой вы делили комнату-темницу.
— Что с ним случилось?
Зайде Паатоозо помедлил. Файру показалось, что в его голосе промелькнула неуверенность.
— В обычных условиях он действительно мог оказаться самым удачливым из них. — Он замолчал, чтобы облечь мысли в самые точные слова. — Мы верим в превентивное воздействие наказания. Его бы заключили в сумасшедший дом, но...
— Что с ним случилось?
— Покончил с собой в подземелье.
Файр был сбит с толку столь неожиданным поворотом событий. Что-то, видимо, успело связать его с тем человеком, и что-то оказалось теперь потеряно навсегда...
Зайде Паатоозо заботливо спросил:
— Вы, кажется, потрясены, Файр-сайах?
— С какой стати?
— Вы устали или чувствуете слабость?
— Сейчас я более или менее пришел в норму.
Женщина принесла поднос с продуктами: ломтики орехов, горячая ароматная жидкость, сушеная рыба.
Файр ел с удовольствием, он был голоден.
Зайде Паатоозо с любопытством его разглядывал.
— Странно. Мы с вами принадлежим к различным мирам. Мы эволюционировали по разным направлениям, но наши цели, желания и опасения часто схожи. Мы защищаем свою собственность: то, что обеспечивает наше благосостояние.
Файр почувствовал больное пятно на голове, которое еще саднило и пульсировало.
Он задумчиво кивнул.
Зайде Паатоозо подошел к стеклянному цилиндру и стал смотреть на танцующих угрей.
— Порой мы излишне тревожимся — но что делать, опасения заставляют нас превосходить самих себя!
Он повернулся, и долгое время они не сводили взгляды друг с друга: Файр, сгорбившийся в кресле-стручке, и исциоккх, высокий, стройный, с большими двойными глазами на гордо посаженной голове.
— Так или иначе, — сказал Зайде Паатоозо, — я думаю, вы простите нам нашу ошибку. Теойроды и их руководитель — или руководители — могущественны. Но для них ситуация лучше не станет. И, пожалуйста, не смотрите свысока на нашу чрезмерную заботу. Налет был предпринят с огромным размахом и почти привел к цели. Кто задумал, кто составил столь тщательно разработанный план операции, — это мы должны выяснить. Теойроды действовали очень уверенно. Указания хватать как семена, так и саженцы со специальных участков они получили, видимо, от шпиона, скрывающегося под видом туриста. Вроде вас, например. — Зайде Паатоозо бросил на Файра мрачный пристальный взгляд.
— Этот турист не похож на меня, — коротко рассмеялся Файр. — Я не хочу, чтобы меня даже косвенно связывали с этим делом.
— Понятное желание, — вежливо склонил голову Зайде Паатоозо. — Но я уверен, что вы достаточно великодушны, чтобы понять наше волнение. Мы должны охранять свои предприятия: мы — бизнесмены.
— Не очень хорошие бизнесмены.
— Интересная точка зрения. Почему же?
— Вы выпускаете хорошую продукцию, но сбываете ее неэкономично. Ограниченная продажа, высокие рыночные цены.
Зайде Паатоозо извлек лорнет и снисходительно помахал им:
— Существует много теорий... — бросил он вскользь.
— Я прочитал несколько статей о выращивании Домов. Расхождения существуют лишь в деталях.
— И что вы скажете по этому поводу?
— То, что ваши методы не действенны. На каждой планете единственный делец обладает монополией. Подобная система удовлетворяет лишь этого дельца. Кей Пеннече — мультимиллионер и в то же время самый ненавидимый на Земле человек.
Зайде Паатоозо задумчиво крутил лорнет.
— Кей Пеннече, должно быть, столь же несчастен, сколь и ненавидим.
— Рад слышать, — сказал Файр. — Почему?
— Набег лишил его большей части прибылей.
— Он не получит Домов?
— Не получит тех Домов, которые заказывал!
— Да, это весомо... Впрочем, разница невелика. Он все равно продаст все, что вы ему пошлете.
Зайде Паатоозо, казалось, был слегка обеспокоен:
— Он — землянин. Коммерсант по природе. У нас же, исциоккхов, выращивание Домов в крови, в инстинктах. Династия плантаторов началась две тысячи лет назад, когда Джун, первобытный антроффаб, выполз на сушу из океана. Из его жаберных щелей вытекала соленая вода, и он нашел убежище в стручке. Он — мой предок. Мы обрели власть над Домами. И мы не имеем права ни растрачивать накопленные знания, ни позволять себя грабить.
— Знания неизбежно будут разгаданы. Неважно, хотите вы того или нет. Слишком уж много бездомных во Вселенной.
— Нет! — Зайде Паатоозо хлопнул лорнетом. — Ремесло нельзя разгадать с помощью умозаключений. Элемент магии все же существует.
— Магии?
— Не буквально. Атрибуты магии. Например, мы поем заклинания, когда растут саженцы, и саженцы благоденствуют. А без заклинаний чахнут. Почему? Кто знает? На Иззооме — никто. На каждом этапе выращивания, благоустройства и обучения используются специальные знания, благодаря которым Дом и отличается от бесполезной худосочной лозы.
— На Земле мы бы начали с самого простого дерева. Мы бы вырастили миллион саженцев, изучили миллион возможных путей.
— И через тысячу лет вы могли бы контролировать лишь количество стручков на дереве. — Он подошел к стене и вырвал клочок волокна. — Это шелк — мы впрыскиваем жидкость в орган рудиментарного стручка. Жидкость содержит такие компоненты, как толченый панцирь аммонита, зола кустарника франз, изохромил-адетатметрил, порошок метеорита Фанодане. Жидкость действует, но для начала подвергается шести критическим операциям, и вливается только через хоботок силимпшина. Скажите, — обратился он к Файру, — сколько пройдет времени, прежде чем ваши земные исследователи научатся выращивать в стручке зеленый ворс?