Ясно было, что администратор ничего делать не будет. Файр обвел взглядом балкон:
— Это место, должно быть, защищено от прослушивания?
— Мне нечего скрывать, — чопорно ответил администратор. — Они могут слушать днем и ночью. Что они, возможно, и делают. — Он встал. — Когда уходит ваш корабль?
— Через два или три дня, в зависимости от окончания погрузки.
— Советую вам терпимее относиться к слежке. Так будет лучше.
Файр небрежно поблагодарил и вышел. Свекры уже ждали. Они вежливо кивнули, когда Файр выходил на улицу. Файр глубоко вздохнул. Он устал. Поскольку его положение не обещало улучшиться, осталось только смириться.
Он вернулся в гостиницу и принял душ. В полупрозрачном утолщении на стене стручка вместо воды из форсунки струился прохладный сок со свежим запахом. Переодевшись в чистую одежду, выданную в гостинице, Файр отправился на террасу. Ему наскучило одиночество, и он с интересом оглядел столики. Он имел некоторое представление, — правда, слабое — о других гостях. Вот, например, мистер и миссис Эйндорвью, странствующие миссионеры. Другая пара: Джонн Раульф и Вульфред Виллерейнен, инженеры, возвращающиеся на Землю с Большой Экваториальной Автострады Капеллы-11. А вот рядом с группой путешествующих школьных учителей, только что прибывших на Иззоом, трое округлых коммерсантов с Моннаго — потомков земного ствола, по условиям Моннаго, или Таруса 61-II, модифицированных в собственный семиотический тип.
Справа от них сидело трое кинисов — высоких, стройных, почти неотличимых от людей, подвижных, прозорливых и многоречивых. Затем двое молодых землян (Файр решил, что они студенты), за ними — группа велико-арктуриан, представителей расы, от которой отделились на другой планете теойроды. По другую сторону от моннагиан сидели четверо исциоккхов в красных и пурпурных полосах, значение которых Файра не интересовало, а неподалеку от них, озабоченно потягивая нарциаз из кубка, — еще один исциоккх в голубом, белом и черном. Файр опешил. Он не был уверен, — исциоккхи все казались ему на одно лицо, — но это был не кто иной, как Оман Безхаад.
Почувствовав его взгляд, исциоккх повернулся к нему лицом и вежливо кивнул, затем встал и подошел к Файру.
— Могу ли я к вам присоединиться?
Файр указал на кресло.
— Я не ожидал, что так скоро буду иметь удовольствие возобновить наше знакомство, — сухо сказал он.
Оман Безхаад произнес один из туманных местных тостов, значение которого было за пределами понимания Файра.
— Вам известно о моем намерении посетить Землю?
— Нет, конечно.
— Странно.
Файр промолчал.
— Наш друг Зайде Паатоозо просил передать вам сообщение, — начал Оман Безхаад. — Первое: он посылает со мной приветствие восьмого ранга в ваш адрес и говорит, что испытывает чувство стыда за неприятное происшествие, омрачившее ваш последний день на Тайнерри. Для нас до сих пор загадка, откуда у теойрода была такая психическая сила, позволившая ему совершить подобное действие. Второе: он рекомендует вам как можно осторожнее выбирать знакомства ближайшие несколько месяцев. И третье: на Земле, где я буду чужестранцем, он поручает меня вашему знакомству и покровительству, а также вашему гостеприимству.
Файр размышлял вслух:
— Откуда Зайде Паатоозо-сайах узнал, что я собираюсь вернуться на Землю? Когда я покидал Тайнерри, я не имел такого намерения.
— Я говорил с ним не далее чем вчера ночью по телекому.
— Ясно, — недовольно произнес Файр. — Да, естественно, я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам. Какую часть Земли намерены вы посетить?
— Мои планы еще неконкретны и неокончательны. Я буду инспектировать Дома Зайде Паатоозо на различных участках, и, скорее всего, мне придется много путешествовать.
— А что значит «осторожнее выбирать знакомства в ближайшие несколько месяцев»?
— Только одно. Похоже, слухи о налете теойродов достигли Джесциано. Значит, они будут распространяться далее. Определенные преступные элементы могут заинтересоваться вашей деятельностью. Впрочем, я говорю слишком свободно.
Оман Безхаад встал, поклонился и вышел, оставив Файра в недоумении смотреть ему вслед.
На следующий вечер администрация гостиницы, обратив внимание на большое число гостей с Земли, организовала банкет с земной кухней и земной музыкой. Явились почти все гости — земляне и прочие.
Скотч с содовой сделал свое дело, и Файр быстро захмелел. Он почувствовал себя легко и непринужденно, и вскоре принялся ухаживать за самой юной и миловидной из приезжих учительниц. Она не отвергала его галантности, и вскоре они уже прогуливались рука об руку по террасе, нависавшей над берегом. Они болтали о пустяках, затем она вдруг бросила на него лукавый взгляд:
— Насколько я могу видеть, вы определенно не относитесь к соответствующему типу.
— Какому типу?
— О! Вы знаете! К типу людей, способных дурачить исциоккхов и красть деревья у них из-под носа.
— Ваш инстинкт вас не подводит, — рассмеялся Файр. — И верно, не отношусь.
Она вновь посмотрела на него искоса:
— Я слышала о вас кое-что другое...
Файр постарался, чтобы его голос был по-прежнему легким и небрежным:
— Вот как? И что же вы слышали?
— Разумеется, все это секрет. Ведь если исциоккхи узнают, вас пошлют в сумасшедший Дом, так что вполне естественно, что вы не хотите об этом говорить. Но человек, который сказал мне об этом, очень надежен, и я, конечно, никому не скажу ни слова. Но я вас только приветствую.
— Совершенно не понимаю, о чем вы говорите, — раздраженно сказал Файр.
— Конечно, вы никогда не согласитесь признаться, — с сожалением произнесла молодая женщина. — В конце концов, я могу оказаться агентом исциоккхов, — они их используют, вы знаете.
— Раз и навсегда! — сказал Файр. — Я не понимаю, о чем вы говорите.
— О набеге на Тайнерри. Говорят, что вы командуете всем этим делом и руководили налетом извне. Что вы контрабандой вывезете деревья с Иззоома на Землю. Все это обсуждают.
— Что за нелепая чушь! — печально рассмеялся Файр. — Если бы это было так, неужели бы я был на свободе? Разумеется, нет. Исциоккхи значительно умней, чем вы о них думаете. Откуда возникла эта идея?
Молодая женщина пришла в замешательство. Наверняка внутренне заурядному и невинному Эллу Файру она предпочла бы отважного похитителя деревьев.
— Не знаю, уверяю вас.
— Где вы об этом слышали?
— В отеле. Некоторые гости говорили об этом.
— Любовь к нездоровым сенсациям!
Молодая женщина фыркнула, и ее отношение к Файру стало заметно холоднее. Когда они вернулись и сели, комнату пересекли четверо свекров в головных уборах, говоривших о высоком ранге их владельцев. Они остановились перед столиком Файра и поклонились.
— Если Файру-сайаху угодно, требуется его присутствие в одном месте.
Файр откинулся на спинку кресла. Он посмотрел вокруг, но все отводили лица. Учительница пребывала в крайней степени возбуждения.
— Где же требуется мое присутствие? — произнес Файр голосом, полным бешенства. — И зачем?
— Нужно сделать обычные ритуальные уточнения, связанные с вашими легальными занятиями на Иззооме.
— Они могут подождать хотя бы до завтрашнего дня?
— Нет, Файр-сайах. Прошу вас, пойдемте.
Кипя негодованием, Файр встал и в окружении свекров покинул террасу.
На берегу, в четверти мили от гостиницы, стояло маленькое трехстручковое дерево. Внутри на диване сидел стареющий исциоккх. Он указал Файру место напротив и представился. Его звали Ювинир Адисада, он принадлежал к касте ученых-теоретиков, философов и прочих, формулирующих абстрактные принципы.
— Узнав о вашем пребывании на Джесциано и о том, что вы очень скоро отлетаете, я счел своим долгом немедленно с вами познакомиться. Я знаю, что на Земле вы работаете в области, непосредственно связанной с нашим полем деятельности.
— Это верно, — коротко ответил Файр. — Я чрезвычайно польщен вашим вниманием, но хотел бы, чтобы оно выражалось в менее настойчивой форме. В гостинице теперь все уверены, что свекор арестовал меня за попытку украсть Дом-дерево.
Ювинир Адисада равнодушно пожал плечами:
— Странная тяга к нездоровым сенсациям — часть этики человекообразных потомков обезьян. Думаю, лучше к ним относиться с презрением.
— Верно, — сказал Файр. — Вы очень тонко выразились. Но была ли необходимость посылать четырех свекров передавать ваше приглашение? Это неблагоразумно.
— Не имеет значения. Люди нашего положения не должны заботиться о таких пустяках. А теперь расскажите, пожалуйста, о сути ваших интересов.
Четыре часа они спорили о Иззооме, о Земле, о Вселенной, о людском многообразии и о будущем. Когда свекры, чье количество и ранг сократились до двух нижних чинов, наконец проводили его в отель, Файр почувствовал себя вознагражденным...
На следующее утро, когда он пришел на террасу завтракать, он вызвал нечто вроде благоговейного трепета. Миссис Эйндорвью, симпатичная молодая жена миссионера, сказала:
— Мы были совершенно уверены, что вас посадили в тюрьму. Или даже в сумасшедший Дом. И мы удивлены, что вы сейчас же не обратитесь к администратору.
— В этом нет необходимости, — сказал Файр. — Всего лишь ошибка. Но благодарю вас за участие.
Моннагиане спросили его:
— Правда, что вы с теойродами сумели полностью перехитрить свекров? Если так, то мы можем предложить вам выгодно сбыть дерево, которым вам удалось завладеть.
— Я не способен перехитрить никого, — возразил Файр. — У меня нет никаких деревьев.
— Разумеется, разумеется, — кивнул, подмигивая, моннагианин. — Здесь, на Иззооме, даже трава имеет уши.
На следующий день КК «Андрэ Саймак» спустился с небес, и час вылета был установлен окончательно: через два дня в девять утра. В течение этих дней свекры безуспешно рыли носом землю. Вечером перед вылетом один из них подошел к Файру и щепетильно сообщил:
— Если Файр-сайах обладает временем, его просят подойти в портовую контору.