— Очень хорошо, — сказал Файр, готовясь к худшему.
Он отправил багаж в космопорт и явился в портовую контору, ожидая, что его подвергнут последнему, самому интенсивному допросу.
Свекры полностью разочаровали его. Его отвели в стручок, где помощник коменданта сказал ему в заключение его пребывания на Иззооме:
— Файр-сайах, на протяжении последних недель вы чувствовали нашу заинтересованность.
Файр выразил согласие.
— Я не могу вскрыть перед вами подоплеку происходящего, — сказал помощник, — но слежка была вызвана соображениями вашей безопасности.
— Моей безопасности?
— Мы подозреваем, что вы находитесь в опасности.
— В опасности? Восхитительно!
— Отнюдь. Совсем наоборот. В тот вечер, когда давали концерт, мы извлекли отравленный шип из вашего кресла. Или другой случай: пока вы пили на террасе, вам в кубок добавили яд.
От изумления челюсть Файра отвисла. Где-то кем-то была допущена чудовищная ошибка.
— Вы в этом уверены? Это невероятно!
Исциоккх, развлекаясь, сузил глаза до щелочек двойных амбразур:
— Вспомните правила, связанные с прибытием на Иззоом. Они позволяют нам держать под запретом все оружие. Яд — другое дело. Щепотку пыли можно заразить миллионом вирусов и спрятать без всякого труда. Далее. Любой приезжий, замысливший убийство, может воспользоваться удавкой или ядом. Бдительность свекров предупреждает акты физического насилия, поэтому тревожить нас может только яд. Каковы способы и вспомогательные средства? Еда, питье, инъекции. Классифицируя подобные способы и приспособления, мы всегда можем найти нужный раздел и прочитать: «Отравленный шип, заноза или зазубрина, предназначенные для прокола бедра или ягодицы посредством вертикального давления силы тяжести». Следовательно, в нашу слежку неизбежно входит проверка мест, на которых вы любите сидеть.
— Понятно, — сказал Файр сдавленным голосом.
— Отравляющее вещество у вас в питье мы обнаружили с помощью реагента, который темнеет в случае любого изменения первоначального раствора. Когда помутнел один из бокалов скотча с содовой, мы его заменили.
— Это крайне непонятно. Кому понадобилось меня травить? Чего ради тратить силы, время и средства?
— К сожалению, я не имею права сообщить вам какие бы то ни было подробности. Мне позволено сообщить вам только предупреждение.
— Вам позволено или поручено передать мне предупреждение, но против чего вы меня предупреждаете?
— Вдаваться в подробности и обсуждать детали я не буду, поскольку они не окажут никакой пользы для вашей безопасности.
— Почему именно я? Это несправедливо, я ничего не сделал для того, чтобы начинать преследование!
Покачивая лорнетом и с легкой усмешкой, помощник коменданта возразил:
— За то время, что существует Вселенная, не наберется и часа, когда преобладала бы полная справедливость. А время существования Вселенной исчисляется огромным сроком в восемь биллионом лет, и из них последние два биллиона вселенная производит разумную жизнь. Случайность? Вряд ли! Вполне возможно, во всяком случае, трудно это отрицать, что-то в состоянии ваших личных дел согласуется с происходящими событиями.
— То есть, вы хотите сказать, что теперь...
— Если говорить коротко и не вдаваясь в детали, то с этого момента вы должны быть, осторожны и внимательны, — я сказал бы, даже предельно осторожны и предельно внимательны. Немного паранойи тоже никогда не повредит. Прежде всего, не допускайте даже мысли о том, что что-то в вашей жизни происходит случайно. На вас обратила внимание соблазнительная представительница противоположного пола вашего вида? Что же, замечательно, но, повторяю, будьте осторожны, не позволяйте увлечь себя в темные комнаты, не принимайте угощение из ее рук. Да, вот еще что: внимательно смотрите по сторонам и вообще старайтесь передвигаться бесшумно.
Переполненный сомнениями и все еще не доверяя исциоккху, Файр смотрел на него, не зная, что и думать обо всем этом.
— Дела, к сожалению, обстоят именно так, Файр-сайах, — продолжал тем временем помощник. — Если раньше у нас и были сомнения, то теперь мы знаем, мы чувствуем, что вы были всегда честны с нами.
Файр перестал окончательно понимать что-либо. Запутавшись окончательно в собственных ощущениях и рассуждениях, он покинул стручок, предполагая разобраться во всем позже... Вне всякого сомнения, что-то было не так... Дальше произошло то, чего никогда не случалось в истории Иззоома. Исциоккхи отменили проверки, чего не делали никогда и ни для кого.
Охваченный самыми противоречивыми чувствами, Файр совершенно автоматически перебрался на борт КК «Андрэ Саймак», так же автоматически прошел к себе и улегся на эластичную панель, служившую здесь койкой. Услышанное от свекра все еще не укладывалось у него в голове. Свекор предупредил его об угрожающей ему опасности.
Он, Файр, в опасности, — бред какой то. Смысла его обманывать он не видел, но мысль об опасности никак не укладывалась у него в голове. Элл никогда не представлял себя в роли героя или бесшабашного удальца. Но обвинить Файра в трусости — нет, такого никто не стал бы делать. Ни у него самого, ни у тех, кто его хорошо знал, не возникло бы сомнения: он не побоится вступить в бой с явными врагами. Но знать, что в любую минуту кто-то тебе неизвестный может лишить тебя жизни, и ты даже не можешь себе представить — кто, зачем и как... От таких мыслей желудок сводило судорогой и в нем начиналась суматоха. Можно было попробовать утешить себя мыслью, что помощник коменданта, возможно, ошибается. Возможно, что он решил воспользоваться таинственной угрозой, лишь для того, чтобы держать Файра как можно дальше от Иззоома.
Нужно было принимать какое-то решение. На всякий случай Элл решил тщательно обследовать каюту. Тщательный обыск ничего не дал — ни таинственных механизмов, ни шпионских тайников он, конечно же, не обнаружил. Подумав немного, он сложил свои вещи таким образом, чтобы сразу же можно было заметить, если кто-то любопытный посетит его каюту. Малейшее изменение сразу бы стало ему заметно. Проделав всю эту работу, Файр отодвинул ворсистую панель, заменяющую здесь дверь, выглянул и осмотрел коридор. Файр вышел и торопливо пошел по пустому коридору в сторону комнаты отдыха. Здесь пока тоже никого не было.
После недолгих поисков Элл обнаружил список пассажиров и тщательно его изучил. Всего на борту находилось двадцать восемь пассажиров, включая его самого. С некоторыми он был уже немного знаком: Эйндорвью, Джонн Раульф, Вульфред Виллерейнен и Оман Безхаад; прочие были ему неизвестны, а приблизительные транскрипции чужеродных форм языка — ничего для него не значили...
7
Как только «Андрэ Саймак» вышел в космическое пространство, капитан пришел в комнату отдыха, чтобы огласить, как полагается, список корабельных правил.
До этого времени Файр не мог увидеть своих спутников. Кроме него здесь находились девять землян, семеро исциоккхов, трое коммерсантов с планеты Моннаго, трое монахов с Кайдайна, совершавших ритуальное паломничество по планетам, и еще трое пассажиров с различных миров. Пассажиры, — большинство из них, по крайней мере, — прибыли на Иззоом на «Андрэ Саймаке» и на нем же предпочли вернуться. Все исциоккхи были наряжены в золотые и черные ленты, что говорило о них как о плантаторах-агентах и о людях высокопоставленных и строгих, причем занимающих примерно одинаковое положение в табеле о рангах. Исключение составлял лишь Оман Безхаад. Файр предположил, что по меньшей мере двое из них — свекры. Группа землян состояла из двух словоохотливых, юных студентов, седеющих санитарных инженеров, возвращающихся на Землю, супругов Эйндорвью, Раульфа и Виллерейнена, а также Картес и Моддел Клевски, молодой супружеской пары, путешествующей для собственного удовольствия.
Изучая присутствующих, Файр пытался каждого представить в роли потенциального убийцы. Естественно, из этого ничего не вышло, он только окончательно запутался. Все пассажиры корабля, попав на него, автоматически становились для него объектом подозрений. Во-первых, конечно же, кайдайнские монахи и, вне всякого сомнения, торговцы с Моннаго. Казалось, не было никаких причин подозревать землян и исциоккхов, — ну какой смысл им было причинять ему вред? Файр рассеянно почесал голову и с огорчением обнаружил, что шрам, оставшийся на коже от падения в полость корня на Тайнерри, никуда не исчез.
Путешествие было скучным, — одинаковые часы прерывались лишь трапезами и периодами сна, которые каждый пассажир мог устраивать по собственному желанию. Чтобы избавиться от скуки, а может быть потому, что скука не давала думать ни о чем другом, Файр затеял невинный флирт с миссис Эйндорвью. Муж ее был погружен в написание многотомного доклада об условиях миссии на Дета Куури, что на планете Мазей, и появлялся только во время еды, оставляя миссис Эйндорвью большую часть времени на попечение самой себя и Файра. Это была очаровательная женщина с чувственным ртом и провоцирующей полуулыбкой. Усилия Файра не заходили далее игры ума, теплоты в голосе, многозначительного взгляда или завуалированной насмешки. Он был весьма удивлен, когда миссис Эйндорвью (он не запомнил ее первого имени) однажды вечером явилась в его каюту с улыбкой пугливой и безрассудной.
— Можно войти?
— Вы уже вошли.
Миссис Эйндорвью медленно кивнула и задвинула за собой панель. Файр вдруг обнаружил, что она гораздо милее, чем он позволил себе заметить, и что она использует духи непреодолимой сладости: алоэ, каддамаш, лимон.
Она села рядом.
— Я так скучаю! — сказала она. — Ночь за ночью Меррит пишет и думает только о своем бюджете. А я — я люблю веселье!
Вряд ли она смогла бы сформулировать свое предложение более откровенно. Файр прикинул так и сяк, затем кашлянул. Миссис Эйндорвью, слегка покраснев, смотрела на него.
Раздался стук в дверь. Файр вскочил на ноги, словно уже был виновен. Он отодвинул панель. Снаружи ждал Оман Безхаад.