Вот наглость! От кого это она такое слышала?
– Да, манеры совершенно необходимы, когда человек сидит в запертом подвале. Иначе какая-нибудь подвальная мокрица может увидеть, как он ковыряет в носу.
Каролина захихикала.
– О нет, Гвенни, с сожалением должна тебе сказать, что в ближайшее время тебе будет немножечко сложнее. – Шарлотта одарила меня взглядом, который, видимо, должен был выразить сочувствие, но оказался хамским и злорадным.
– Твоя кузина права. – Я всегда немного боялась пронизывающего взгляда леди Аристы, но сейчас я под ним просто вздрогнула. – По высочайшему распоряжению ты будешь проводить много времени в восемнадцатом столетии, – сказала она.
– Причём на людях, – добавила Шарлотта. – На людях, которым покажется странным, что ты не знаешь имени правящего короля. Или что такое ридикюль.
Простите, что?
– А что такое ридикюль? – полюбопытствовала Каролина.
Шарлотта тонко улыбнулась.
– Пускай твоя сестра тебе объяснит.
Я сердито посмотрела на неё. Почему ей всегда доставляло удовольствие выставлять меня глупой невеждой? Тётя Гленда тихо засмеялась.
– Эт такая сумочка, типа как пакет, забитая в основном всякой фигнёй для вязания, – сказал Хемериус. – И носовыми платками. И пузырьками с нюхательной солью.
Ага!
– Ридикюль – это устаревшее название дамской сумочки, Каролина, – сказала я, не сводя глаз с Шарлотты. У той удивлённо дрогнули веки, но тонкая улыбка не увяла.
– По высочайшему распоряжению? Что это значит? – Моя мама повернулась к леди Аристе. – Я думала, что мы все сошлись на том, что они должны держать Гвендолин – насколько возможно – вне этого дела. Что её будут просто посылать для элапсирования в безопасное время. Как они могли решиться на то, чтобы подвергать её опасности?
– Это тебя не касается, Грейс, – холодно ответила бабушка. – Ты и так уже много натворила. – Мама прикусила губу. Её гневный взгляд переместился с леди Аристы на меня, затем она отодвинула стул и поднялась. – Мне пора на работу, – сказала она. Чмокнув Ника в макушку, она посмотрела на нас с Каролиной. – Успехов в школе. Каролина, не забудь платок к уроку труда. Увидимся вечером.
– Бедная мама, – прошептала Каролина, когда та вышла из столовой. – Она вчера вечером плакала. По-моему, ей совершенно не нравится, что ты получила этот ген.
– Да, – ответила я. – Я тоже это заметила.
– Не ей одной, – подал голос Ник, бросив многозначительный взгляд на Шарлотту и тётю Гленду, которая по-прежнему улыбалась.
Я никогда ещё не вызывала столько внимания в классе, как сегодня. И всё потому, что половина моих одноклассников вчера видела, как меня увозит чёрный лимузин.
– Ставки всё ещё принимаются, – объявил Гордон Гельдерман. – Суперставка номер один: Вчерашний тип – голубой продюсер с телевидения, где Шарлотта и Гвендолин проходили кастинг, но Гвендолин победила; возможность номер два: этот тип – ваш голубой кузен, у него сервис по прокату лимузинов; возможность номер три…
– Ах, заткнись, Гордон, – тряхнув волосами, фыркнула Шарлотта и села на своё место.
– Мне кажется, ты должна нам объяснить, почему обнималась с этим типом ты, но в лимузин с ним села Гвендолин, – сказала Синтия Дейл вкрадчивым тоном. – Лесли пыталась нас убедить, что это её репетитор!
– Ага, репетитор приезжает на лимузине и держится за ручки с нашей Снежной королевой, – сказал Гордон Гельдерман и злобно посмотрел на Лесли. – Жалкая попытка замести следы!
Лесли пожала плечами и улыбнулась мне.
– Мне сходу не пришло в голову ничего лучшего. – Она опустилась на своё место.
Я огляделась в поисках Хемериуса. В последний раз я его видела сидящим на школьной крыше, откуда он весело помахал мне лапой. У него, конечно, была инструкция находиться от меня подальше во время уроков, но я не верила, что он будет её придерживаться.
–– Похоже, что с зелёным всадником настоящий тупик, – сказала Лесли приглушённым голосом. В отличие от меня она ночью не очень много спала, потому что сидела в интернете. – Так называется известная нефритовая фигурка династии Мин, но она находится в пекинском музее, потом есть ещё статуя на базарной площади одного немецкого города, Клоппенбурга, а также имеются две книги с таким названием, одна из которых – роман 1926 года, а другая – книга для детей, но она вышла уже после смерти твоего деда. Это пока всё.
– Я думала, что, может быть, есть такая картина, – сказала я. В кинофильмах все тайники спрятаны в картинах или за картинами.
– Мимо, – ответила Лесли. – Был бы это синий всадник, тогда другое дело. Я попробовала пропустить «ЗЕЛЕНЫЙ ВСАДНИК» через генератор анаграмм. Но – конечно, если «ВЕЙНИК НЫЛА ЗДЕС что-то означает, то явно не для меня. Я несколько штук распечатала, может, тебе они что-нибудь скажут?
– «И В СЛЁЗЫ НАД НЕЙ», – прочитала я. – «К ИНСАЙД НЕ ВЫЛЕЗ». Хм, хм, надо подумать…
Лесли захихикала.
– Мой абсолютный любимец – «К ЗАДНЕЙ ВЫНЕСЛИ». О, мистер Бельчонок на марше!
Она имела ввиду мистера Уитмена, который, как обычно, бодрым шагом вошёл в класс. Своё прозвище он получил от нас из-за огромных карих глаз. Правда, тогда мы ещё не знали, кто он такой на самом деле.
– Я до сих пор ожидаю, что он запишет нам нарушение дисциплины за вчерашнее, – сказала я, но Лесли лишь мотнула головой.
– Не прокатит, – коротко ответила она. – Или, может, директор Гиллз должен узнать, что его учитель английского языка занимает важный пост в ужасно тайном Тайном обществе? Потому что я так ему и скажу, если он соберётся на нас наябедничать. Ой, дерьмо, он идёт сюда. И снова смотрит так высокомерно!
Мистер Уитмен действительно подошёл к нам. Он положил Лесли на стол толстую папку, которую конфисковал у нас вчера в туалете для девочек.
– Я подумал, что ты захочешь получить назад этот… занимательный набор бумажек, – насмешливо произнёс он.
– Да, спасибо, – ответила Лесли и слегка покраснела. Под «набором бумажек» имелась ввиду её большая папка, содержавшая результаты наших исследований феномена путешествия во времени. В папке было всё, что мы обе (прежде всего, конечно, Лесли) разузнали о Стражах и графе Сен Жермене. На странице 34, прямо под записями насчёт телекинеза, имелась заметка, относящаяся непосредственно к мистеру Уитмену: «Бельчонок тоже член Ложи? Кольцо. Значение?». Мы могли лишь надеяться, что мистер Уитмен не принял на свой счёт именно эту заметку.
– Лесли, мне не хочется об этом говорить, но я считаю, что тебе лучше направить свою энергию на школьные предметы. – Мистер Уитмен улыбался, но в его голосе слышалось, помимо насмешки, что-то ещё. – Не всё, что кому-то кажется интересным, для него полезно.
Это была что, угроза? Лесли молча взяла папку и сунула её себе в сумку.
Остальные с любопытством глядели на нас. Они, очевидно, спрашивали себя, о чём это говорит мистер Уитмен. Шарлотта сидела достаточно близко, чтобы всё слышать, и в её взгляде сквозило явное злорадство. Когда мистер Уитмен добавил:
– А ты, Гвендолин, должна понять, что сдержанность является одним из тех качеств, которые для тебя не только желательны, но и обязательны, – она согласно кивнула. – Действительно жаль, что ты ведёшь себя настолько недостойно.
Как несправедливо! Я решила последовать примеру Лесли. И мы с мистером Уитменом пару секунд молча таращились друг на друга. Затем он широко улыбнулся и внезапно похлопал меня по щеке.
– Ладно, выше голову! Я уверен, что ты ещё многому научишься! – сказал он и прошёл дальше. – Ну, Гордон, как дела? Твоё сочинение опять целиком списано с интернета?
– Но ведь вы всегда говорили, что мы можем использовать любые источники, какие только найдём, – стал оправдываться Гордон, которому удалось за одно предложение охватить голосом две октавы.
– Чего хотел от вас Уитмен? – Синтия Дейл наклонилась к нам со своего места. – Что это была за папка? И почему он тебя погладил, Гвендолин?
– Никаких причин для ревности, Син, – сказала Лесли. – Он нас любит ничуть не больше, чем тебя.
– Ах, – ответила Синтия. – Ревность тут совершенно не при чём. То есть – алло? Почему это все думают, что я в него влюблена?
– Может быть, потому, что ты глава фан-клуба Уильяма Уитмена? – предположила я.
– Или потому что ты двадцать раз написала на клочке бумаги «Синтия Уитмен», объясняя это тем, что ты хочешь знать, как оно будет смотреться? – добавила Лесли.
– Или потому что ты…
– Ладно, – зашипела Синтия. – Это было один раз. И давно прошло.
– Это было позавчера, – уточнила Лесли.
– За это время я стала более зрелой и взрослой. – Синтия вздохнула и огляделась. – В этом виноваты все эти детишки. Если бы у нас в классе были хоть наполовину разумные парни, никто бы и не стал заглядываться на учителей. Кстати. Что, собственно, насчёт того типа, который увёз тебя вчера на лимузине? Между вами что-то есть?
Шарлотта насмешливо фыркнула, чем привлекла внимание Синтии.
– Ну, не скрытничай, Шарлотта. У кого-нибудь из вас что-то с ним есть?
Тем временем мистер Уитмен стал за свой пульт и велел нам заняться Шекспиром и его сонетами.
В виде исключения я была ему за это очень благодарна. Лучше Шекспир, чем Гидеон! Разговоры вокруг стихли, уступив место вздохам и шуршанию бумаг. Я успела только услышать, как Шарлотта ответила: «Ну, у Гвенни совершенно точно нет».
Лесли сочувственно посмотрела на меня.
– Она себе даже не представляет, – прошептала она. – Собственно, её можно только пожалеть.
– Да, – шепнула я в ответ, но на самом деле мне было жаль самоё себя. Вторая половина дня в обществе Шарлотты будет совершенно точно колоссальным удовольствием.
Лимузин на сей раз ожидал нас после уроков не прямо перед школьными воротами, а был деликатно припаркован несколько дальше. Рядом с ним нервно вышагивал рыжий мистер Марли, который при виде нас занервничал ещё больше.