– Ты хлопаешь «Лепим, лепим пирожок», глупое существо! Так делают дети в песочнице, когда они играют! Ну куда ты опять смотришь? Да я с ума сойду!
– Всё в лучшем виде, сеновальная девушка, – сообщил Хемериус, радостно улыбаясь. – Паренёк получил чем-то по голове и был на пару часов выведен из строя, но у него, видимо, алмазный череп, потому что обошлось даже без сотрясения мозга. И эта рана на лбу делает его как-то… э-э… О нет, не надо опять бледнеть! Я же сказал, что всё в порядке!
Я сделала глубокий вдох. От облегчения меня замутило.
– Ну вот и хорошо, – сказал Хемериус. – Никаких причин для гипервентиляции. Твой lover-boy сохранил все свои хорошенькие белые зубы. И он постоянно чертыхается, я думаю, что это хороший признак.
Слава Богу. Слава Богу. Слава Богу.
Зато кто был на грани гипервентиляции, так это Джордано. Его вопли внезапно перестали на меня действовать. Наоборот, было очень забавно смотреть, как его кожа между полосками бородки постепенно меняла цвет с тёмно-розового на фиолетовый.
Мистер Джордж появился как раз вовремя, чтобы помешать Губошлёпу в ярости залепить мне затрещину.
– Сегодня было ещё хуже – если это вообще возможно. – Джордано плюхнулся на хрупкий стул и промакнул платочком пот на своём теперешнем цвете лица. – Она всё время смотрела в никуда стеклянными глазами – будь у меня поменьше опыта, я бы подумал про наркотики!
– Джордано, пожалуйста… – сказал мистер Джордж. – У нас сегодня и так не лучший день…
– Как… он себя чувствует? – тихо спросила Шарлотта, украдкой глянув на меня.
– Соответственно обстоятельствам, – серьёзно ответил мистер Джордж.
Шарлотта опять бросила на меня короткий испытывающий взгляд. Я мрачно поглядела в ответ. Ей что, приносит болезненное удовлетворение знать нечто, что может меня сильно интересовать?
– Та-та-та! У него всё отлично, поверь мне, детка! Он только что умял огромную телячью отбивную с жареной картошкой и кучей зелени. Это что, можно назвать «соответственно обстоятельствам»?
Джордано был крайне недоволен, что его никто не слушает.
– Я просто не хочу, чтобы в конце концов оказался виноват я, – вздорно сказал он, отодвигая свой стульчик в сторону. – Я работал с неизвестными талантами и с великими мира сего, но мне ещё никогда, ни разу не попадалось вот такое.
– Мой дорогой Джордано, вы же знаете, как мы вас ценим. И никто не подошёл бы лучше для подготовки Гвендолин к… – Мистер Джордж умолк, поскольку Джродано капризно выпятил нижнюю губу и вздёрнул голову со своей бетонной причёской.
– Чтобы вы потом не говорили, что я вас не предупреждал, – фыркнул он. – Это всё, чего я требую.
– Хорошо, – вздохнул мистер Джордж. – Я… да, хорошо. Я так и передам. Ты идёшь, Гвендолин?
Я уже отстегнула пышную юбку и аккуратно положила её на табурет у рояля.
– До свиданья, – сказала я Джордано.
У того всё ещё было надутое лицо.
– Боюсь, что этого не избежать.
По пути в старую алхимическую лабораторию (по которому я почти уже могла пройти с завязанными глазами), мистер Джордж поведал мне о том, что случилось утром. Он немного удивился, что мистер Марли не проинформировал меня о событиях, и я не стала тратить время на объяснения, почему так получилось.
Гидеона отправили с небольшим поручением (что за поручение, мистер Джордж не хотел мне говорить) в прошлое (в какой год, мистер Джордж тоже не сказал), и через два часа он был найден без сознания в одном из ходов неподалёку от помещения хронографа. С раной на лбу, нанесённой, видимо, каким-то предметом вроде дубинки. Гидеон ничего не помнил – удар, очевидно, пришёлся сзади.
– Но кто?..
– Мы не знаем. Неприятная ситуация, тем более в нашем теперешнем положении. Мы его основательно обследовали, но нигде не нашли укола, который мог бы указывать на возможный забор крови.
– Может быть, им хватило крови из раны на лбу? – спросила я с лёгким содроганием.
– Возможно, – согласился мистер Джордж. – Но для полной уверенности они должны были взять кровь ещё из какого-нибудь места. Ну, тут можно найти множество объяснений. Никто не знал, что Гидеон должен был тем вечером появиться там, поэтому маловероятно, что его специально поджидали. Скорее всего имела место какая-то случайная встреча. В… определённые годы тут внизу было не протолкнуться от бомбистов, контрабандистов, преступников и деклассированных элементов. Лично я предполагаю досадную случайность. – Он откашлялся. – Ну, Гидеон вроде бы нормально пережил это происшествие, по крайней мере, доктор Уайт не нашёл у него никакого серьёзного ранения. То есть вы, как и было запланировано, отправитесь в воскресенье днём на суарею. – Он хохотнул. – Каково звучит – суарея в воскресенье днём!
Да, очень смешно, ха-ха-ха.
– Где сейчас Гидеон? – спросила я с нетерпением. – В больнице?
– Нет. Он отдыхает – по крайней мере, я так надеюсь. В больнице ему сделали компьютерную томографию, которая, слава Богу, ничего не показала, и поэтому он выписался оттуда. К нему вчера неожиданно приехал брат…
– Я знаю, – сказала я. – Мистер Уитмен приводил его сегодня в Сент-Леннокс.
Я услышала, как мистер Джордж глубоко вздохнул.
– Парень смылся из дома после того, как натворил с друзьями какой-то ерунды. Фальк не придумал ничего лучшего, как оставить его в Англии. В это бурное время у нас – и особенно у Гидеона – есть более важные занятия, чем присматривать за непослушными детьми… Но Фальк никогда не мог ни в чём отказать Селине, и похоже на то, что для Рафаэля это последний шанс окончить среднюю школу, подальше от друзей, которые имеют на него дурное влияние.
– Селина – это мать Гидеона и Рафаэля?
– Да, – ответил мистер Джордж. – Женщина, от которой они оба унаследовали эти красивые зелёные глаза. Ну, мы пришли, можешь снять повязку.
На сей раз в помещении хронографа мы были одни.
– Шарлотта говорила, что при создавшихся обстоятельствах вы отмените запланированные визиты в XVIII век, – сказала я с надеждой. – Или перенесёте? Ну, чтобы у Гидеона было время поправиться, а я бы ещё поупражнялась…
Мистер Джордж покачал головой.
– Нет, мы не будем этого делать. Мы примем все мыслимые меры безопасности, но плотный график для графа очень важен. Гидеон и ты, вы отправитесь послезавтра на суарею, это решено. У тебя есть какие-то пожелания насчёт года, в который мы тебя сейчас отправим на элапсирование?
– Нет, – сказала я подчёркнуто равнодушно. – Какое это может иметь значение, если сидеть в запертом подвале, верно?
Мистер Джордж осторожно извлёк хронограф из бархатного покрывала.
– Верно. Гидеона мы отправляем в основном в 1953 год, это был спокойный год, мы должны только следить за тем, чтобы он не столкнулся там с самим собой. – Он ухмыльнулся. – Мне было бы жутковато оказаться взаперти в компании со своим вторым «я». – Он погладил себя по кругленькому животику и задумчиво поглядел в никуда. – Как насчёт 1956 года? Тоже очень спокойный год.
– Звучит отлично, – сказала я.
Мистер Джордж протянул мне фонарик и стянул с пальца кольцо.
– На всякий случай… Наверняка никто не придёт – в полтретьего ночи.
– В полтретьего ночи? – повторила я в отчаянии. Как я посреди ночи пойду к моему деду? Мне же ни один человек не поверит, что я заблудилась в подвале, это в полтретьего-то ночи! Тогда всё будет напрасно! – Ох, мистер Джордж, пожалуйста, не надо! Не посылайте меня ночью в эти жуткие катакомбы, совершенно одну!..
– Но Гвендолин, это же не имеет значения, глубоко под землёй, в запертом помещении…
– Но… у меня по ночам страх! Пожалуйста, вы ни за что не можете меня одну… – Я была в таком отчаянии, что на глаза навернулись слёзы, причём безо всяких усилий с моей стороны.
– Ладно, – сказал мистер Джордж и успокаивающе поглядел на меня своими маленькими глазками. – Я забыл, что ты… Возьмём просто другое время. Скажем, три часа дня?
– Это лучше, – сказала я. – Спасибо, мистер Джордж.
– Не за что. – Мистер Джордж на секунду перевёл взгляд с хронографа на меня и улыбнулся. – Мы действительно много от тебя требуем – я думаю, на твоём месте мне бы тоже было не по себе, совершенно одному в подвале. Тем более что ты иногда видишь вещи, которые не видят другие…
– Да, спасибо, что вы мне напомнили. – Хорошо, что здесь не было Хемериуса, он бы точно ужасно разозлился из-за слова «вещи». – И ещё могилы с костями и черепами прямо тут, за углом..
– Ох, – сказал мистер Джордж. – Я не хотел пугать тебя ещё больше.
– Не беспокойтесь, – сказала я. – Мёртвых я не боюсь. В отличие от живых, они, по моему опыту, ничего не могут сделать. – Я увидела, что мистер Джордж вздёрнул бровь, и торопливо добавила: – Конечно, они всё равно кажутся мне жуткими, и я не хочу сидеть в ночное время рядом с катакомбами… – Я протянула ему руку, а другой рукой крепко прижала к себе школьную сумку. – Возьмите на сей раз безымянный палец, его ещё не использовали.
Моё сердце заколотилось как сумасшедшее, когда я извлекла из тайника ключ и развернула оставленную Люкасом записку. В ней была только фраза на латыни и никакого личного сообщения. Пароль дня показался мне чрезвычайно длинным, я даже не пыталась заучить его наизусть. Я достала из сумки ручку и записала его себе на ладонь. Люкас начертил мне ещё и план подвала. От двери мне надо было пойти направо, потом, после трёх поворотов налево, добраться до большой лестницы, где будут стоять первые часовые. Когда я повернула ключ в замке, дверь легко отворилась. Я подумала, не надо ли мне её запереть снова, но решила этого не делать, на тот случай, если на обратном пути я буду спешить. Здесь, внизу, пахло плесенью, а стены ясно выдавали возраст подвала. Потолок был низкий, проходы узкие. Каждые два метра в переходе обнаруживалось ответвление или дверь в стене. Без фонарика и плана Люкаса я бы тут наверняка заблудилась, несмотря на странное чувство, что мне здесь всё знакомо. Когда на подходе к лестнице я повернула налево, до меня донеслись голоса. Я сделала глубокий вдох.