– А у меня даже нет твоего номера. Могу я тем не менее заглянуть в сумочку?
– Это называется ридикюль, – ответила я и, пожав плечами, протянула ему сумочку.
– Нюхательная соль, платочек, духи, пудра… образцово, – сказал Гидеон. – Всё, что надо. Пойдём. – Он вернул мне ридикюль, взял меня за руку и повёл через церковные двери, которые мистер Уитмен запер за нами на задвижку. В церкви Гидеон забыл отпустить мою руку, и это было очень хорошо, потому что в последний момент я могла впасть в паническое состояние и сбежать куда глаза глядят.
Фальк де Вильерс и мистер Марли уже возились у алтаря – они осторожно извлекали хронограф из Ковче… из ларца. За ними скептически наблюдал священник в полном церковном облачении. Доктор Уайт мерил храм широкими шагами. Остановившись, он сказал:
– От четвёртой колонны одиннадцать шагов влево, тогда вы не промажете.
– Вряд ли я могу гарантировать, что в 18:30 в церкви действительно никого не будет, – нервно сказал священник. – Органист часто остаётся подольше, и некоторые члены общины охотно заводят со мной разговоры в дверях, я с большим трудом…
– Не беспокойтесь, – сказал Фальк де Вильерс. Хронограф уже стоял прямо на алтаре. Послеполуденное солнце, пробиваясь сквозь мозаику на витражах, делало драгоценные камни необыкновенно большими. – Мы останемся здесь и поможем вам выпроводить после службы ваших овечек… – Он поднял на нас взгляд. – Вы готовы?
Гидеон выпустил наконец мою руку.
– Я иду первым, – сказал он, и вихрь ослепительного белого света поглотил его. Священник застыл на месте с открытым ртом.
– Гвендолин. – Ободряюще улыбаясь, Фальк взял мою руку и вложил один из пальцев в отверстие хронографа. – Увидимся ровно через четыре часа.
– Будем надеяться, – пробормотала я. Игла вонзилась в палец, и комната озарилась алым светом. Я крепко зажмурила глаза.
Когда я их вновь открыла, меня слегка покачивало. Чья-то рука поддержала меня за плечи.
– Всё в порядке, – прошептал мне в ухо голос Гидеона.
Было довольно темно. Только одна свеча освещала алтарь, остальная часть церкви тонула в призрачной тьме. Из тьмы донёсся грубый голос:
– Bienvenue.
Я знала, что нас должны встретить, но тем не менее содрогнулась. От одной из колонн отделилась мужская фигура, и в свете свечи я узнала бледное лицо Ракоци, друга графа. Как и при первой нашей встрече, он напомнил мне вампира, его чёрные глаза безо всякого блеска выглядели в этом полумраке жуткими чёрными дырами.
– Мсье Ракоци, – по-французски сказал Гидеон и вежливо поклонился. – Рад Вас видеть. Мою спутницу Вы уже знаете.
– Разумеется. Мадемуазель Грей, на сегодняшний вечер. Весьма рад. – Ракоци слегка обозначил поклон.
– Э-э-э, tres… – пробормотала я. – Мне тоже очень приятно, – я перешла на английский. Мало ли что можно брякнуть на чужом языке, тем более когда с этим языком на «Вы».
– Мои люди и я будем сопровождать Вас до дома лорда Бромптона, – сказал Ракоци.
Жутковатым образом его людей не было видно, но когда мы вслед за Ракоци шли по нефу к выходу из церкви, из темноты доносилось их дыхание и были слышны их шаги. И на улице я никого из них не увидела, хотя оглядывалась много раз. Было прохладно, моросил лёгкий дождик, и если на улицах уже были фонари, то здесь ни один из них не работал. Было так темно, что я не могла разглядеть даже лица идущего рядом со мной Гидеона, а вокруг чудились ожившие тени, дышащие и звенящие оружием. Я крепко сжала руку Гидеона. Только бы он меня не отпустил!
– Это всё мои люди, – прошептал Ракоци. – Крепкие, испытанные воины из народа куруцев. Мы будем оберегать Вас на обратном пути.
Очень успокаивающе.
До дома лорда Бромптона было недалеко, и чем ближе мы подходили, тем светлее становилось вокруг. Господский дом на Вигмор стрит был ярко освещён и выглядел по-настоящему уютно. Спутники Ракоци остались в тени, а сам он проводил нас до дома, где в большом холле с ведущей наверх помпезной лестницей нас встретил лично лорд Бромптон. Он был такой же толстый, как и в день нашего знакомства, и в свете множества свечей его лицо довольно лоснилось.
Кроме лорда и четырёх лакеев, в холле никого не было. Слуги, выстроившись у одной из дверей, ожидали дальнейших приказаний. Из общества никого не было видно, но откуда-то доносился шум голосов и звучала музыка.
Ракоци откланялся, и я поняла, почему лорд Бромптон встретил нас в качестве хозяина именно здесь. Он заверил нас, что он очень рад нас видеть и что наша первая встреча доставила ему огромное удовольствие, но об этой встрече… э-э-э… э-э-э… в присутствии его супруги лучше не упоминать.
– Только чтобы избежать недоразумений, – пояснил он. При этом он безостановочно подмигивал, словно ему что-то попало в глаз, и как минимум трижды поцеловал мне руку. – Граф уверил меня, что Вы происходите из лучших семей Англии, и я надеюсь, что Вы простите мне мою дерзость во время нашего интересного разговора о XXI столетии и моё абсурдное предположение, что Вы можете быть актёрами. – И он снова принялся усиленно подмигивать.
– В этом была, конечно, и наша вина, – гладко ответил Гидеон. – Граф сделал всё, чтобы натолкнуть Вас на эту мысль. Между нами: он чудаковатый старый господин, не правда ли? Моя сводная сестра и я привыкли к его шуткам, но если знать его не так хорошо, то общение с ним может показаться странным. – Он снял с меня шаль и протянул её лакею. – Ну, как бы то ни было. Мы слышали, что в Вашем салоне великолепное фортепьяно и чудесная акустика. Мы тоже были очень рады получить приглашение леди Бромптон.
На пару секунд взгляд лорда Бромптона потерялся в моём декольте, затем он очнулся и сказал:
– Она тоже будет счастлива познакомиться с Вами. Идёмте, все остальные гости уже собрались. – Он протянул мне руку. – Мисс Грей?
– Милорд. – Я быстро взглянула на Гидеона, и он ободряюще улыбнулся мне. Мы прошли в салон, отделённый от холла большой двустворчатой дверью.
Я всегда считала, что салон – это нечто вроде жилой комнаты, однако помещение, в котором мы оказались, было почти таким же огромным, как бальный зал в нашем доме. В большом камине пылал огонь, перед окном с тяжёлыми гардинами стояли клавикорды. Мой взгляд скользил по изящным столикам с изогнутыми ножками, диванам с пёстрой обивкой и стульям с золотыми подлокотниками. Всё это великолепие освещалось сотнями свечей, которые были повсюду и придавали помещению столь чудесный магический блеск, что я от восхищения потеряла на секунду дар речи (при этом, подстёгиваемая предупреждениями Джордано, я крепко сжимала губы, чтобы мой рот по ошибке не открылся). К сожалению, свечи освещали также и множество чужих лиц, и к моему восхищению примешался страх. Это что, и в самом деле маленькая интимная вечеринка? Как же тогда будет выглядеть бал?
Мне не удалось детально разглядеть представившуюся мне картину, потому что Гидеон неумолимо тянул меня в самую гущу. Множество глаз с любопытством смотрело на нас, а затем к нам подлетела маленькая, пухленькая женщина, оказавшаяся леди Бромптон.
На ней было светло-коричневое бархатное платье, волосы спрятаны под объёмным париком, казавшимся чрезвычайно пожароопасным ввиду огромного количества свечей. Хозяйка суареи приветствовала нас с сердечной улыбкой, улыбка у неё была очень приятная. Я совершенно автоматически присела в реверансе, и Гидеон использовал эту возможность, чтобы оставить меня одну, или, вернее говоря, он позволил лорду Брмптону увлечь себя дальше. Я ещё не успела решить, а не обидеться ли мне по этому поводу, как леди Бромптон уже вовлекла меня в беседу. К счастью, я в нужный момент вспомнила название места, где я – а точнее, Пенелопа Грей – проживала. Ободрённая восторженным киванием леди Бромптон, я заверила её, что хотя там очень мирно и спокойно, но явно не хватает светских развлечений, которые чуть не захлестнули меня в Лондоне.
– Вы наверняка забудете об этом, когда Женевьева Фэйрфакс в очередной раз начнёт исполнять весь свой репертуар. – К нам подошла дама в платье цвета примулы. – Напротив, я почти уверена, что Вас вновь потянет к сельским развлечениям.
– Тссс, – прошептала леди Бромптон, при этом, однако, хихикая. – Это невежливо, Джорджиана! – Она заговорщицки улыбнулась мне, и я вдруг поняла, что она ещё довольно молода. Как это её угораздило связаться с этим старым бурдюком?
– Может, и невежливо, зато верно! – Дама в жёлтом (даже в свете свечей очень неудачный цвет!), понизив голос, рассказала, что её супруг на последней суарее заснул и начал громко храпеть.
– Сегодня этого не случится, – заверила меня леди Бромптон. – Ведь у нас в гостях изумительный, таинственный граф Сен Жермен, который осчастливит нас игрой на скрипке. И Лавиния только и ждёт возможности спеть в дуэте с нашим мистером Мерчантом.
– Но для этого тебе придётся влить в него изрядное количество вина, – сказала дама в жёлтом и широко улыбнулась, показав при этом зубы. Я автоматически улыбнулась в ответ. Ха! Я так и знала! Джордано просто напыщенный болван!
Мои собеседницы оказались значительно более непринуждёнными, чем я полагала.
– Это просто вопрос равновесия, – вздохнула леди Бромптом, и её парик слегка затрясся. – Если вина будет слишком мало, он не будет петь, а если слишком много, то он начнёт распевать неприличные боцманские песни. Вы знакомы с графом Сен Жерменом, моя дорогая?
Я тут же перестала улыбаться и невольно оглянулась.
– Меня представили ему пару дней назад, – сказала я, стараясь не клацать зубами. – Мой сводный брат… знает его. – Мой взгляд упал на Гидеона, стоявшего недалеко от камина и беседовавшего с грациозной молодой дамой в изумительно красивом зелёном платье. Они выглядели так, словно были знакомы много лет. Дама тоже улыбалась во весь рот, показывая зубы. Красивые зубы, кстати, а вовсе не гнилые дырявые пеньки, как расписывал Джордано.
– Граф просто невероятен, не правда ли? Я могу слушать его часами, – заявила дама в жёлтом, оказавшаяся кузиной леди Бромптон. – Больше всего мне нравятся истории из Франции!