«Верхний Камыш. 6.05.
Бакенщик в лодке. Гасит фонари. Посетителей не было. Людей в зоне нет.
Ночной визит Будина на Верхний Камыш также не ускользнул от наблюдателей Язина, и на Ростовскую уже поступило сообщение о нем. Однако никто из наблюдателей не знал в лицо Будина. Темнота и собака бакенщика затрудняли слежку. Все же, когда около часа ночи Будин и Волков, крадучись, вышли на берег, радио информировало Ростовскую, куда направилась их лодка.
Высадив Будина чуть выше водопроводной станции (где его наконец опознали), бакенщик взял обратный курс, и вскоре его лодка слилась с черной водой Алмана.
Именно этого звена недоставало Язину! Выходило, что бакенщик Волков – замаскированный шеф Будина, того Будина, который встречается с Нежиным. Стало быть, пленку с фотографиями страниц журнала следовало искать на заимке! Большим усилием воли Язин подавлял торжество – опасное для контрразведчика чувство.
Полковник по радио вызвал Власова, старшего по слежке за Будиным. Язин знал, что никто лучше маленького плотного Власова не выследит человека на улице, в здании, в самом людном и, что особенно трудно, в самом пустынном месте. Но сейчас полковник не был уверен, что даже Власов не упустил Будина.
Глядя в карие плутовские глаза своего подчиненного, Язин спросил:
– Где Будин?
– На квартире. Вошел вчера в 4.30 дня, с той поры не выходил. Дверь и окно под наблюдением.
– Вы уверены, что он на квартире?
– Решительно, не будь я Власов.
– Вы уверены, что именно Будин вошел вчера на квартиру?
Власов почувствовал, что теряет уверенность.
– Мы арестовываем Будина, – раздельно и веско произнес Язин. – Добейтесь через Жукова санкции, и если человек под вашим наблюдением – действительно Будин, арестуйте его. Стрелять только в ноги. Если не Будин – рассеяться по городу и искать его всюду. Берите столько людей, сколько потребуется. На всякий случай, передайте мой приказ в лабораторию – отпечатать тридцать фотографий Будина, размер 6 на 9.
Пробило 10 часов утра. Теперь Язин мог отвезти розы в больницу.
36. Фальшивый паспорт
Было четверть первого дня, когда Власов и уполномоченный Сизов в сопровождении трех человек поднялись на второй этаж и остановились у квартиры № 24.
Позвонив, Власов чуть отошел от двери. Прошло десять, двадцать секунд, никто не открывал. Понимая, что Будин может наблюдать за ними в замочную скважину, работник БОРа нажал кнопку еще раз. Но все было тихо. Еще звонок, и на этот раз Власову послышались шаги, будто прошел человек в носках. Тогда Власов кивнул своему помощнику, и через три секунды дверь была открыта.
Вооруженные люди вбежали в комнату, но Будин, видимо, предвидел это наступление и успел спрятаться.
Осторожно ведя дверную ручку, Власов быстрым рывком раскрыл дверь налево и бросился внутрь. Но и здесь не оказалось никого. Солнце, пробиваясь сквозь тюль, освещало туалетный стол, пустую кровать, диван и этажерку с книгами. Заглянув под кровать, ощупав матрац, контрразведчики убедились, что в комнате нет никого. Но тут опять послышался легкий шум, будто скрипнула планка паркета. Будин, видимо, прятался на кухне: там из-за печки можно было безопаснее стрелять.
Работники БОРа на носках подошли к кухне. Они были насторожены до предела. Распахнув дверь, Власов прыгнул в сторону. Этот прием не раз спасал его от верной пули.
Но кухня оказалась пустой.
Оставалась последняя комната – кабинет Будина. Сизов тихо постучал, но никто ему не ответил. Нажав плечом на дверь, Власов убедился, что она на замке.
Проникнув в кабинет, они увидели большой письменный стол и широкую софу. На ней лежал Будин. Грудь его поднималась редко и едва заметно. Лицо было мертвенно-бледным.
«Самоубийство!» – понял Власов и, повернувшись к Сизову, торопливо проговорил:
– Врача! Мигом!
В карманах Будина находились спички, папиросы, платок, бумажник, тюбики грима и паспорт на имя Василия Ульяновича Демина, 1905 года рождения, по профессии актера. Власов удивился ловкости шпиона: предчувствуя опасность, тот успел сменить документы. «Настоящий актер», – заметил про себя Власов.
Осмотр кабинета не дал ничего нового. Только на столе стояла пустая бутылка из-под вина. Закрыв ее пробкой и завернув в газету, Власов сунул бутылку в карман. Это сэкономило Язину час дорогого времени.
Будин время от времени стонал.
Когда прибывший врач стал осматривать самоубийцу, Сизов шепнул Власову:
– Приказано везти в тюремный госпиталь. Тебе, Рыжову и мне находиться при нем неотступно.
Через сутки после ареста Будина майор Горбатов, дежурный по областному управлению милиции, сидел в просторной комнате, записывая в журнал очередное происшествие. Ветер от вентилятора трепал его волосы. На столике рядом чернела батарея телефонов.
Раздался звонок, и майор услышал приятный взволнованный голос:
– Говорит Зубкова, Галина. Я живу на Дзержинской, 48.
– В чем дело?
– Я мыла окна, которые выходят на улицу. На другой стороне у нас тополя. В них трансформаторная будка. Часов около десяти, вижу, монтер открыл будку, зашел внутрь и заперся. Думаю, зачем он закрыл дверь? Что ему делать там в темноте? Вот уже час прошел, а он все так и сидит. Прошу проверить. Мой адрес: Дзержинская, 48, между Ленина и Батарейной.
Горбатов тотчас вызвал Гагаркина и Пятакова:
– Берите двух людей и мигом к дому 48, по Дзержинской. Напротив дома трансформаторная будка. Толька что звонила женщина, говорит: в будке прячется человек. Возьмите оружие. Машина заказана.
Вскоре газик мчал Гагаркина и Пятакова и еще двух людей в штатском на улицу Дзержинского. На указанном месте, действительно, стояла железобетонная будка, в стене которой чернела дверь с белым знаком черепа и скрещенных костей.
Не успели люди из милиции разделиться на две партии, как к ним подбежала миловидная девушка лет девятнадцати в косынке:
– В этой будке, – показала она на трансформатор.
Немного волнуясь, Пятаков достал ключ, подошел к будке и, раскрыв дверь настежь, отскочил в сторону. Одновременно Гагаркин и человек в штатском крикнули в один голос:
– Чем занимаетесь?
Высокий пожилой человек в робе, с лицом, вымазанным маслом, прятался в будке, припав спиной к черному трансформатору. Внезапно открывшаяся дверь, лучи слепящего света ошеломили его. Испуганно вскочив, он несколько секунд беспомощно мигал, но, опомнившись, хотел сунуть руку в карман. Однако Гагаркин предупредил его движение, и плоский пистолет иностранной марки с металлическим звуком упал на цементный пол.
37. Неуловимый Лайт
Кропотливая работа БОРа, Управления госбезопасности и МВД, помощь жителей Ясногорска приблизили дело Серого замка к завершению. Уже были арестованы Козлов и Будин, уже в камере 40 под особой охраной сидел человек с темными глазами. Но главная задача – арестовать Волкова и найти пленку с секретными цифрами главного журнала – не была еще выполнена. Она требовала большой точности действий: в минуты ареста крупные разведчики нередко кончают с собой. Самоубийство Волкова явилось бы непоправимым ударом для всей операции.
Подготовку ареста усложняла неприятная новость: задержанный «Будин» на деле оказался Деминым, актером областного театра драмы. Фотографии, опознание, протокол допроса работников театра, снятый с лица грим – с непререкаемой убедительностью говорили, что Будин ловко провел группу сыщиков и скрылся.
Эта неудача сердила утомленного Язина, мешала ему сосредоточиться. Как показал допрос Демина, Будин поступил до гениальности просто. Он предложил Демину, с которым познакомился в «Дарьяле», пари – сможет ли тот, загримировавшись, в одежде Будина пробраться на его квартиру, обманув швейцара? Демин принял пари и вел за собой людей Язина. На Песчаной Демин заснул от подмешанного к вину барбитурата.
Было ясно, что ловкий преступник сообщит Волкову о слежке за ним. Поэтому начальник БОРа отдал распоряжение незаметно оцепить Верхний Камыш, скрытно патрулировать Алман в районе бухты и при появлении Будина немедленно арестовать его, не допустив к Волкову.
Язин почти был уверен, что Волков не оставит своего места, считая себя надежно законспирированным, и это говорило, что время еще есть.
Вошел секретарь:
– Депеша.
– Читайте!
«Волков осматривает бакены, посетителей в зоне нет. Перед выездом на реку долго смотрел вокруг в бинокль.
Сон человека особенно глубок от двух до четырех часов ночи. И это было то время, на которое Язин наметил арест бакенщика. Но из головы его все не выходила собака. Она может спугнуть Волкова, может испортить всю операцию. В прошлом собаки не раз доставляли Язину и его людям много хлопот.
Постепенно начальник БОРа предусмотрел все: и высокий забор вокруг избы, и пещеру, и бухту, и реку ниже Верхнего Камыша, и овчарку, и подполье в избе бакенщика, и чердак его дома, радиосвязь и оптику, и даже возможное самоубийство Волкова.
Когда план был готов и изложен на бумаге, Язин отправился к генералу Долгову. Начальник Управления безопасности и Язин просидели над схемой предстоящей операции больше четырех часов.
После того как план был утвержден Москвой, Долгов и Язин наметили день ареста.
В назначенный день Язин получил шесть донесений. Они говорили, что утром Волков не выходил из дому, что на скалах вокруг нет караульных, что бакенщик вышел и около часа сидел на камне в степи, разговаривая сам с собой, затем зажег бакены и в 9.30 вернулся домой. Последнее сообщение было о том, что в доме его горит свет.
К 11 часам вечера Язин расставил людей оперативной группы у пещеры, на скалах, в бухте, на берегу. Имелся еще резерв на катере и водолазы особого назначения. Погода благоприятствовала операции: дул легкий ветер, бежали низкие мохнатые тучи, накрапывал мелкий дождь.