ту. Точно таким же образом тетушка вела себя со своими детьми – проще говоря, наша жизнь была расписана едва ли не по минутам – вереница учителей, бесконечные занятия, рукоделие, прогулки в саду, выезды в гости и воскресное посещение проповедей в церкви... Именно там, в храме, я впервые увидела Вогана...
Это произошло спустя месяц после того, как я оказалась в доме тети Фелисии. В то время я еще не могла окончательно прийти в себя после смерти бабушки и дедушки, и мне было невероятно трудно привыкнуть к строгой жизни в доме тети Фелисии и к жесткому следованию правил этикета, безусловного выполнения которых требовала тетя. Иногда мне даже казалось, что я оказалась в заключении, из которого не вырваться. Наверное, именно потому я с такой радостью отправлялась в храм на воскресную проповедь – там все же было множество людей, которые не скрывали своих чувств и эмоций, и вели себя естественно, так, как того хотели, не думая об этикете и правилах хорошего тона. В эти несколько часов, которые я находилась среди людей, меня словно отпускало какое-то внутреннее напряжение, и даже казалось, что становится легче дышать.
В храме наши скамьи для сидения стояли в первом ряду – тут, как и в обычной жизни, все зависело от статуса молящегося и его положения в обществе. Знатность, авторитет и влияние тетушки Фелисии были непререкаемы, так что нет ничего удивительного в том, что она со своим семействам располагалась впереди, на самых главных местах. Впрочем, первые три ряда скамей считались законным местом здешней аристократии, а затем люди устраивались, если можно так выразиться, по степени значимости.
Именно там (обернувшись, чтоб рассмотреть присутствующих), на шестом ряду я увидела красивого рыжеволосого парнишку лет двенадцати, который смотрел на меня. Не знаю почему, но этот паренек сразу приковал мое внимание – возможно, все дело в том, что своей яркой внешностью он выделялся из окружающих, а может, причиной всему была веселая улыбка на его лице. Ясно, что у него нет никакого желания выслушивать долгую проповедь священника о суетности бытия – наверняка этот мальчишка с великим трудом выдерживает время, которое ему следует провести в храме. Понятно и то, что сюда его приводят родители, хотя сам парнишка (в этом я не сомневаюсь!) с куда большей охотой провел бы время в другом месте, где не надо заставлять себя выслушивать скучные проповеди... Однако, скорей всего, причина моего пристального внимания к этому мальчишке была в другом, а именно в его удивительных, широко распахнутых глазах. На зрение я никогда не жаловалась, и потому даже на таком расстоянии заметила, что цвет глаз у этого парнишки был совершенно необычным, ярко-зеленым, невольно притягивающим к себе взоры окружающих. И хотя в то время мне было всего восемь лет, но эти удивительные глаза рыжеволосого парня настолько меня поразили, что я с трудом сумела отвести от него свой взгляд. А еще я не могла отделаться от ощущения, будто этот незнакомец пришел сюда из другого мира, свободного и радостного, по которому я так скучаю!
Наверное, в то время я была очень одинока, да и строгая чопорная обстановка в доме тети никак не способствовала тому, чтоб я нашла там себе хоть какого-то друга, или просто отдушину, с которой легче жить, да и жесткое воспитание тетушки уже стало давать свои плоды. Что же касается детей тети Фелисии, то они, мои кузены, по своим ухваткам уже были похожи на свою суровую мать, не признающую никаких нарушений установленных правил. Кроме того, все они были старше меня, так что общих интересов у нас не было. И вдруг невесть откуда появляется этот беззаботно улыбающийся, невероятно красивый парнишка с потрясающими глазами!.. На первый взгляд этот вихрастый озорник был не совсем похож на того прекрасного принца, о котором с детства мечтают все девочки, но, тем не менее, нечто подобное в нем присутствовало. Он как-то сразу, с первого взгляда поселился в моем сердце, и я вовсе не хотела, чтоб он оттуда ушел.
Позже, спустя годы, я осознала простую истину: несмотря на то, что к тому времени мне исполнилось всего-навсего восемь лет, оказалось, что это все же была любовь с первого взгляда, хотя тогда я этого еще не понимала. Говорят, к некоторым такое удивительное чувство приходит в детстве, и они проносят его через всю свою жизнь. Беда лишь в том, что, как выяснилось позже, любовь наличествовала только с моей стороны...
Впрочем, все это я осознала впоследствии, а в тот день меня интересовал ответ на совсем иной вопрос – кто он такой, этот парнишка с удивительными глазами? Если судить по месту на скамье и шестому ряду, где сидел мальчишка, можно было предположить, что его семья относится к мелкопоместному дворянству, или же к числу разбогатевших торговцев. Как бы это узнать, не привлекая к себе излишнего внимания?
Должна сказать, что ответ на этот вопрос я получила в тот же день. Когда мы вернулись домой, то тетя Фелисия вызвала меня в свой кабинет, и резко отчитала. Оказывается, она заметила, как я то и дело косилась в сторону рыжеволосого мальчишки, и подобное ей совершенно не понравилось. Умение прятать свои чувства и эмоции – неотъемлемая черта настоящего аристократа, и неважно, сколько ему лет. Дескать, твое сегодняшнее поведение в храме оказалось для меня весьма неприятным открытием, и не рано ли ты стала бросать призывные взгляды по сторонам, а? Мол, ты, дорогая племянница, не только достаточно бестактно вела себя в общественном месте, но и объектом своего внимания выбрала не того человека. Мальчишка достаточно привлекателен внешне – тут спору нет, но на этом его достоинства заканчиваются, потому как семейство Уреш (к которому и принадлежит объект твоего воздыхания) – это самая настоящая деревенщина без роду и племени.
В кратком пересказе повествование тетушки звучит так: чтоб ты знала – дед этого молодого человека был обычным каменщиком, который пошел в армию простым солдатом. В одном из боев этот служивый проявил удивительную храбрость, за что и был пожалован в дворянское сословие. Вернувшись домой, он довольно выгодно женился на дочери торговца лесом, но, тем не менее, мечтал о том, что его дети и внуки со временем обретут должный статус, и сумеют раздобыть себе титулы и звания. С той поры минуло немало лет, по местным меркам семья Уреш стала довольно зажиточной, только вот ни о каком продвижении вверх по социальной лестнице дело не шло, и вряд ли пойдет дальше. Причина этому была из тех, что проще некуда – уж слишком неотесанны были эти люди, хотя нынешний глава семейства старался делать все, чтоб не выглядеть белыми воронами среди дворянского сословия, только все его похвальные намерения ни к чему не привели. Так что господин Уреш вряд ли сумеет раздобыть хорошие связи среди аристократии и подлинное благородство для своих внуков.
Свою речь тетушка закончила следующими словами: от этого мальчишки по имени Воган тоже толку не будет – в этом я абсолютно уверена, и потому более твоего внимания к его персоне видеть не желаю. В общем, дорогая Элизабет, надеюсь, ты все поняла, и мне не придется вновь повторять наш разговор. В противном случае наша повторная беседа сложится куда более жестко...
Я же из этого разговора уяснила только одно: если хочу вновь увидеть этого паренька, то должна делать все, чтоб никто не заподозрил, насколько мне нравится этот рыжеволосый мальчишка. Не знаю отчего, но мне казалось не просто нужным, а необходимым снова и снова видеть как самого парнишку, так и его потрясающие ярко-зеленые глаза. В то же самое время было ясно, что если я по-прежнему буду поглядывать в сторону этого парня, то для меня подобное добром не кончится, или же тетушка и вовсе перестанет брать меня на воскресные проповеди. Значит, надо сделать все, чтоб не вызвать недовольства тети Фелисии. Чего уж там, иногда можно и схитрить...
Хотите – верьте, хотите – нет, но с той поры свою жизнь я стала отсчитывать от одной воскресной проповеди до другой. Когда мы в воскресный день шли по проходу в храме, тогда я всегда искала глазами этого рыжеволосого мальчишку, и для меня не было дня хуже, когда его не оказывалось среди присутствующих, а подобное происходило не так и редко – этот парень не относился к числу любителей посещать воскресные службы. Зато если я его видела, то с трудом удерживалась от счастливой улыбки, хотя, глядя на мое спокойное лицо, никто не мог догадаться о тех эмоциях, что просто-таки бушуют в моей душе. Что же касается тетушки, то она, похоже, догадывалась о многом, но я не давала ей никакого повода делать мне замечания, а для тети это немаловажно.
Сама я никогда и никого не расспрашивала о Вогане и его семье, но иногда да меня доносились разговоры слуг, которые обсуждали многое, в том числе и семейство Уреш, так что я была в курсе многого, в том числе и того, как живет рыжеволосый парнишка с удивительными зелеными глазами.
Шли годы, мы становились взрослее, и рядом с Воганом стали появляться девушки, все, как одна, молоденькие и привлекательные. Правда, ни с одной из них он не приходил на проповедь более нескольких раз: подружек менял постоянно, что неудивительно – этот молодой человек, как говорят в здешних местах, удался и статью, и внешностью, да и язык у него, по слухам, был хорошо подвешен. Неудивительно, что в здешних местах Воган считался едва ли не самым красивым холостяком, а у таких парней ухажерок всегда хватает, вернее, они наличествуют, можно сказать, в избытке. Сколько же я тогда пролила горьких слез – и не сосчитать, только здесь ничего нельзя сделать, и жизнь следовало принимать такой, какая она есть. Хорошо хотя бы то, что Воган пока что не торопился связывать себя узами брака: как он всем говорил – мол, я еще слишком молод...
Зато в моей жизни с возрастом произошли изменения, да еще какие! Когда мне исполнилось семнадцать лет, у меня появился жених, только вот никакой радости от столь хм... счастливого события я не испытывала. Скорее наоборот – готова была сделать все, лишь бы никогда не видеть своего гм... суженого.
В тот день (даже вспоминать о нем не хочется!) тетушка вызвала меня в свой кабинет и сообщила, что барон Корд только что попросил руки и сердца леди Элизабет Алверст, или, говоря проще, сделал мне предложение. Оно было принято тетей Фелисией, которая является моей опекуншей, и потому имеет право принимать те решения, которые считает нужными. Так что я теперь невеста, хотя со свадьбой придется несколько подождать...