Надо же, этот человек сам требует от нас совершить кражу в его доме! Не ожидала, что наши намерения будут настолько совпадать с его желаниями.
– И что ты ему сказал?
– Применил свои небольшие актерские способности, и для начала изобразил великие страдания, возмущение, гнев и испуг... – хмыкнул Дорен. – Потом умолял нас не выдавать, только что слезу не пустил, затем согласился выполнить то, о чем он нас просит, но при условии, что и с его стороны тоже будет помощь. Кажется, этот человек изначально не сомневался в нашем согласии. Ну, я, естественно, расспросил его во всех подробностях о том, что и где находится в его гостинице, как расположились туреги, где у них хранятся деньги, да и все остальное тоже. Кстати, через несколько дней эти рогатые люди уходят в свои родные места, так что владелец « Отрады странников» велел нам поторопиться: дескать, хочу, чтоб эти рогатые образины убрались от меня раз и навсегда – мол, тогда я могу спокойно заниматься делом спасения своего постоялого двора. Разговор с этим человеком у нас затянулся, но, надеюсь на то, что обманывать меня хозяину не было смысла.
Значит, туреги уходят из города через несколько дней, а вот наш корабль – уже завтра, так что времени у нас осталось в обрез, всего одна ночь.
– Что делать будем?.. – спросила я.
– То, что и намеревались... – пожал плечами Винсент. – Правда, меня беспокоит то, что туреги, как оказалось, умеют идти по запаху своих врагов – я, если честно, о таком раньше не слыхивал. Уйти от них будет сложно, но, как помните, на всякий случай мы уже и об этом позаботились.
А ведь хозяин постоялого двора особо и не рискует... – подумалось мне. Если верны слова о том, что туреги, поймав вора, сразу же отправляют его на тот свет – тогда понятно, что владельцу «Отрады странников» опасаться нечего. Эти жители пустынь не склонны к долгим разговорам – они расправляются с обидчиками сразу же.
– Да, и вот еще что... – Дорен покосился в мою сторону. – У этих жителей пустыни очень цепкий взгляд, и один из них сразу заметил, что внешность Лиз несколько отличается от облика здешних жителей. Светлые волосы и голубые глаза его, кажется, несколько удивили.
– Можно подумать, он в этом городе иноземцев не встречал!
– Почему же, встречал, хотя жителей из северных стран здесь не так много. Очевидно, Лиз ему понравилась, а эти рогатые считают, что оказавшись в этих местах, у них есть возможность купить едва ли не все, что им приглянется. Как сказал хозяин постоялого двора, туреги уже дважды увозили с собой молодых женщин, причем обе были как раз светловолосые и голубоглазые. Похоже, именно такие красотки считаются у рогатых наиболее ценным и экзотическим приобретением. Правда, бедняжки были в ужасе от своих новых хозяев, но поделать ничего не могли.
– И к чему все это было сказано?
– Владелец «Отрады странников» сообщил нам следующее: если этим жителям пустыни понравилась ваша приятельница, то можете с ней заранее распрощаться – они от нее уже не отступятся.
– В смысле?
– Пожелают купить, хотя много золота за нее, скорей всего, не дадут – народ скуповатый. Кстати, желание турегов взять себе все, что им понравится – это еще одна из причин того, что люди предпочитают обходить стороной те места, где останавливаются рогатые жители пустынь: неизвестно, что им взбредет в голову, и что может приглянуться. Вот хозяин и велел Лиз безвылазно сидеть в комнате, если она не хочет огрести себе неприятностей на шею. Туреги в комнату ломиться не будут – у них существует нечто вроде категорического запрета посещать жилище обычных людей, и рогатые строго придерживаются этого правила, даже находясь далеко от дома.
– Ладно, оставим это. Надеюсь, у козломордых не хватит совести сунуться к нам с подобным предложением... – Винсента интересовало нечто более серьезное. – Дорен, расскажи все, что тебе поведал хозяин «Отрады странников» – похоже, кое в чем можно поменять наши первоначальные планы...
Днем нас ждало еще одно неприятное известие, вернее, если вспомнить предупреждение владельца «Отрады странников», чего-то подобного и следовало ожидать. Во второй половине дня в нашу дверь громко постучали, и было понятно, что это не хозяин – уж слишком сильно колотили в дверь. Так оно и оказалось – к нам пожаловали гости, вернее, за дверью находился турег, а рядом с ним стоял хозяин постоялого двора, переминающийся с ноги на ногу. Не обращая внимания на стоящего в дверях Винсента, турег произнес (вернее, пролаял) нечто совершенно невразумительное, и молодому человеку оставалось только развести руками – мол, не понимаю. Однако хозяин поторопился перевести нам эти странные звуки – видимо, кое-как научился разбирать речь своих постояльцев.
– Этот почтенный господин знает, что среди вас есть светлокожая женщина с голубыми глазами... – в голосе хозяина скользили нотки сочувствия. – Он желает ее увидеть.
– Зачем?.. – мрачно поинтересовался Винсент.
– Послушайте доброго совета, не злите вы их... – хозяин чуть покосился в сторону турега. – Лучше сделайте то, что вам сказали.
– Наша спутница нездорова.
– Я им это уже сказал, но для них это не имеет никакого значения.
– Но...
– Не злите вы их... – теперь хозяин повысил голос. – И чужое терпение понапрасну не испытывайте – как бы хуже не обернулось. Эти люди очень не любят, когда их не слушаются. Сейчас выхватит нож, чиркнет тебе по лицу, или по руке – сам свою бабу притащишь. Да не тряситесь, вам пока что опасаться нечего.
– Ладно... – Винсент на мгновение задумался. – Если только на минуту...
– Давайте побыстрей, а? Сейчас не время торговаться.
Ничего не поделаешь, пришлось мне почти что сползать в кровати, на которую я улеглась сразу же после того, как постучали в дверь. Изображая на лице страдание, и опираясь на руку Ярли, я с трудом добрела до двери и встала рядом с Винсентом, под изучающий взгляд турега. Впрочем, тот не стал долго разглядывать меня, что-то коротко сказал хозяину и пошел дальше по коридору.
– Не уходите!.. – остановил меня хозяин. – Сейчас старший подойдет.
– Какой еще старший?.. – нахмурился Винсент.
– Тот, который среди здешних турегов главный, и звать его Фаттах... – покосился в сторону хозяин. – Он сюда частенько приезжает. Этот, который только что тут был, он как раз за Фаттахом и пошел – у него комната находится в конце этого коридора.
– Я не совсем понял...
– Да чего тут понимать... – негромко ответил хозяин. – Сейчас старший поглядит на вашу женщину, и решит, подходит она им, или нет. Но этому, который на нее сейчас смотрел, она точно приглянулась.
– С чего ты это решил?
– У меня глаз наметанный.
– Мне это совсем не нравится... – буркнул Винсент, но хозяин постоялого двора замотал головой из стороны в сторону.
– Говорите потише! И я вас предупреждал, что может произойти, так что думайте, как поступить дальше. Если туреги на вашу женщину глаз положат, то можете с ней распрощаться – они привыкли получать свои хотелки, и не желают слышать слова «нет»... Да, и этих рогатых не злите, свой язык придерживайте, потому как они вначале хватаются за нож, а уж потом думают... Все поняли?
– Да...
– И еще раз хорошо пораскиньте мозгами о том, что я вам сказал.
– Подумали уже...
А вот и Фаттах заявился, собственной персоной. Значит, вот тот человек, у кого сейчас находится мое сапфировое колье... Сейчас счастливый обладатель фамильной драгоценности нашей семьи стоит напротив, уставился на меня своими узковатыми глазами с чуть удлиненными зрачками, и под его взглядом мне стало весьма неуютно. Казалось бы, в туреге нет ничего особенного – невысокий человек с очень смуглой кожей, явно немолод, на удлиненном невозмутимом лице нет никаких эмоций, зато хватает морщин. Еще я невольно отметила, насколько богато одет этот житель пустыни, да и драгоценностей на нем хватает с избытком, причем как тех, что изготовлены прекрасными ювелирами, так и тех, всю ценность которых составляет варварски обработанный драгоценный камень немалой величины. Теперь я понимаю, почему этот человек купил мое колье – кажется, этим людям нравится все, что ярко блестит. Вон, за золототканым поясом Фаттаха находится не менее полудюжины ножей с дорогими рукоятками, усыпанными дорогими камнями – вряд ли это оружие годится для боя, но, похоже, для этих людей куда важнее продемонстрировать перед всеми свое богатство. Не знаю, какое впечатление Фаттах произвел на моих спутников, но лично я при взгляде на этого человека ощутила настоящую неприязнь, граничащую с отвращением. Возможно, причиной тому была надменность, и то неприкрытое презрение к людям, которое житель пустыни не считал нужным скрывать.
Пауза затягивалась, и, наконец, Фаттах произнес, чуть скосив взгляд в сторону Винсента:
– Ты муж этой женщины? Я покупаю ее у тебя.
Ой, ну до чего у него голос противный, хоть уши затыкай! Такое впечатление, будто тебя облаивают... Так поневоле и посочувствуешь владельцу «Отрады странников» – если каждый день слышать такой голос, то и сам поневоле озвереешь.
– Я не собираюсь продавать свою жену!.. – столь бесцеремонное предложение удивило бы любого.
– Если хочешь покинуть этот дом живым, то продашь... – равнодушно уронил турег. – В том случае, ежели ты настолько глуп, что откажешь мне, то эту женщину мне продадут твои соплеменники, которые находятся в этой комнате. Вернее, они отдадут ее мне бесплатно, потому как тебе к тому времени золото будет уже без надобности.
– Но она ждет ребенка!.. – именно эту причину мы называли, когда пришли на постоялый двор – дескать, женщина плохо себя чувствует и потому не может дальше продолжать свой путь, и ей надо только отлежаться пару дней...
– И что с того?.. – в голосе Фаттаха было безразличие. – Ее ребенок – отныне это наша забота.
– Зачем вам моя жена?
– Глупый вопрос.
– Но почему вы выбрали именно ее? Идите на здешний рынок рабов, там продают немало женщин, выбирайте любую!