Русское командование сделало попытку помешать концентрации турецкого флота в Батуме. С этой целью вице-адмирал Серебряков вышел с отрядом пароходов и парусных судов из Сухум-Кале, бомбардировал пост св. Николая и пошел к Трапезунду. Из донесения: «…К рассвету 8 ноября на траверзе старого Трапезунда были открыты вице-адмиралом Серебряковым 5 неприятельских кочерм под военным флагом, одна из них взята нашим пароходом «Молодец», а прочие были вытащены на берег и спаслись тем, что волнение не позволяло сделать десант». Но выход отряда Серебрякова не помешал противнику продолжать сосредоточение своих военных кораблей в Батуме. 9 ноября Серебряков доносил, что из Трапезунда в Батум вышли четыре турецких пароходо-фрегата».
Итак, первая часть плана Слэйда была выполнена. Теперь пароходный отряд Мустафы-паши и Слэйда должен был присоединиться к эскадре Османа-паши, чтобы совместно вернуться к Кавказу. В начале ноября Мустафа-паша и Слэйд уже рассчитывали выйти навстречу Осману-паше, однако событие, случившееся вскоре между Гаграми и Бомборами, во многом перечеркнет все их планы…
Тем временем к кавказским берегам подошел и посланный Корниловым фрегат «Флора».
11 ноября в полдень по приказу командира «Флоры» штурман взял пеленга Гагры и Пицундского храма, а еще через несколько часов записал в шканечном журнале: «Увидели дым. Идут три трехмачтовых парохода, коим сделали опознавательный сигнал». День выдался малооблачный, и видимость на море была хорошая. Пароходы, густо пачкая небо дымом, шли на OSO и не отвечали на поднятые позывные и сигнальную пушку. Вначале еще была слабая надежда, что обнаруженные пароходы наши, но вскоре они отпали. Это были не маленькие серебряковские пароходики, что возили почту и грузы между кавказскими портами, а мощные турецкие пароходо-фрегаты, те самые пароходы, о которых Корнилов не так давно получил сведение от купцов, те самые, которым, благодаря силе пара, удалось проскочить мимо Нахимова, добраться до кавказского берега и выгрузить там боевые припасы. Теперь выполнив свою главную задачу, пароходо-фрегаты решили произвести набег на Сухум-Кале, который на тот момент был почти беззащитен. Обнаруженный одинокий фрегат заставил их тут же изменить курс. Теперь все три парохода, прибавив ход, держали прямо на «Флору».
Через несколько минут старший офицер фрегата лейтенант Владимир Шмидт классифицировал их по памяти:
– Головным, господа, «Таиф» в 22 пушки, за ним в струе «Фейзи-Бахри» в 20 пушек, а замыкает кавалькаду «Саик-Ишаде» – это еще 20 пушек.
Над выкрашенным в зловещий черный цвет «Таифом» на фор-брам-стеньге трепетал вице-адмиральский флаг.
– Для начала недурно! – мрачно хмыкнул Скоробогатов. – Барабанщика и горниста на шканцы! Судно к бою изготовить!
Барабанщик пробил тревогу, горнист сыграл «все к орудиям». В открытые порты высунулись орудийные стволы.
– Верхний дек к бою готов! – выкрикнули через фор-люк.
– Верхний дек к бою готов! – доложился дековый командир.
– Антон Никитич, фрегат к бою готов! – обернулся к Скоробогатову Шмидт. – Какие будут указания?
– Пока дистанция позволяет, я обойду судно, а вы, оставайтесь на шканцах!
– Есть!
На нижней батарее командира встретил командовавший там лейтенант Кологривцев.
– Пойдем, глянем, готовы ли твои люди! – взял его за локоть Скоробогатов. Осмотром нижнего дека он остался доволен. Все было готово к стрельбе. Запоздавший матрос буквально перед Скоробогатовым высыпал на палубу ведро песка, чтобы не скользить на крови.
– Не посрамите, ребята, Андреевского флага! – обратился командир к притихшим матросам. – Уйти от врага нам нельзя, значит, надо его разгромить. Бриг «Меркурий» в свое время от двух линейных кораблей отбился. Так что нам, черноморцам не привыкать!
Ответом ему было дружное «ура».
С нижнего дека Скоробогатов поднялся на верхнюю палубу. Там тоже все было готово к открытию огня.
– Не посрамим матушки России!
– На молитву шапки долой! – подал команду со шканцев Шмидт.
Корабельный батюшка отец Илларион торопливо отчитал молитву и пошел по орудиям, окропляя их святой водой:
– Во имя Отца, Сына и Святаго Духа…
По старой традиции, собрав офицеров, командир изложил свой план боя, предупредив, что сдачи фрегата не будет не при каких обстоятельствах. Впрочем, иных мнений и не было. В крюйт-камере на бочку с порохом положили заряженный пистолет. Последний оставшийся в живых офицер должен был взорвать «Флору». Так поступали их старшие товарищи, так поступать и им…
Пароходы, тем временем, прибавив ход, вышли на траверз фрегата. Слэйд и Мустафа-паша считали «Флору» не таким уж серьезным противником и торопились разделаться с ней до наступления темноты. Солнце уже начало клониться к горизонту, когда все три парохода соединились на подветренной стороне «Флоры» и по сигналу с головного «Таифа» открыли огонь. Первый залп лег с большим недолетом, но затем турки быстро выправили прицел, и уже второй залп дал накрытие. Сразу с десяток ядер легли рядом с бортом фрегата, обдав брызгами наших моряков.
Скоробогатов, впрочем, тоже время зря не терял, фрегат подвернул под ветер и, обратив к неприятелю борт, дал, в свою очередь, полновесный залп. Из двадцати пущенных в турок ядер, как минимум пять поразили цель. Даже без зрительной трубы было видно, как разлетается щепа от пароходных бортов.
– Прелюдия состоялась! – усмехнулся с явным облегчением. – Переходим к первому акту!
Получив сдачи, турки изменили тактику. Кильватерный строй пароходов распался. Теперь пока два пароходо-фрегата удерживали «Флору» на старом курсе, концевой «Саик-Шкаде» подвернул, чтобы пройти за кормой «Флоры» правым бортом.
– Ишь, как наяривают, никак хотят взять нас в два огня! – хмыкнул Шмидт.
– Ничего, вывернемся! – ответил командир.
Обхватив перила шканцев руками, он до боли в глазах вглядывался в действия головного парохода. Ага! Кажется, все ясно! Вовремя угадав маневр, Скоробогатов буквально перед самым носом турок успел повернуть фрегат через фордевинд. Турецкие пароходы снова оказались с левого борта, причем, весьма тесно друг к другу, и «Флора» тут же накрыла их полновесный залпом. Пароходы разбежались в стороны. После этого командующий турецким отрядом снова решил повторить маневр охвата, прорезав курс фрегата перед его носом, и поставив под продольный огонь. С «Флоры» увидели, как над трубами пароходов вырвались черные густые клубы дыма – знак того, что те форсируют ход. Дым низко стелился над морем, и заходил в паруса «Флоры».
– Пачкуны треклятые! – ругались промеж собой наши матросы. – Испоганят парусину-то, а нам потом отмывай! Ужо, мы вам покажем, мать вашу, кузькину!
– Похоже, турки собираются нас закоптить, – улыбнулся Скоробогатову старший офицер.
Тот покачал головой:
– Закоптят, не закоптят, но пакость какую-то задумали явно!
Ночное нападение на 44-пушечный фрегат Флора с 5 на 6 ноября 1853 г.
Художник А. П. Боголюбов.
Предугадывая маневр пароходов, Скоробогатов успевает спуститься под ветер. Снова в самый последний момент фрегат вырывается из смертельных объятий противника. При этом «Флора» открывает частый огонь. В течение последующих двадцати минут на ее палубах стоит непрерывный грохот канонады. Удачный маневр и бешеный огонь и на этот раз вынуждают турок отойти. Даже без зрительной трубы видно, как турки тушат пожары, растаскивают мертвых и раненных. Однако и «Флора» получает приличную пробоину у первого пояса меди под фор-русленем.
После этого в сражении наступает пауза. Пароходы, отойдя за предел огня, сближаются между собой. На их мостиках что-то кричат и отчаянно размахивают руками капитаны. Скоробогатов внимательно разглядывал их.
– Ну, пусть посовещаются! – вытер пот со лба Скоробогатов, потом повернулся к Шмидту. – Вы, Владимир Петрович, займитесь-ка пробоиной. Командирам деков пополнить кранцы первых выстрелов! Марсовым осмотреть бегучий такелаж!
Уже в вечерних сумерках турецкие пароходы возобновили свои атаки. Фрегат, по-прежнему, лавировал на разных галсах, артиллерия действовала с ужасающей турок точностью и недостижимой для них скорострельностью. Вот когда сказались годы и годы морской учебы и ведра пролитого пота.
Как ни старались турки зайти, то с носа, то с кормы «Флоры», но всякий раз оказывались против ее бортовых батарей и получали полновесные залпы. И снова пароходы, как и в первый раз, вынуждены отойти от «Флоры». Над фрегатом стояло дружное «ура». Однако Скоробогатов понимал – радоваться еще рано. Турки все еще не отказались от попыток уничтожить непокорный фрегат.
Третий и последний акт драмы начинался уже почти в темноте. Первым в атаку устремился «Таиф» На этот раз в отличие от предыдущих атак, турки не палили издалека, а сближались молча. Над хищным черным корпусом парохода-фрегата клубился черный дым.
Капитан-лейтенант Шмидт, поднявшись на шканцы, доложился командиру:
– Пробоина закрытой парусиной. Вода откачивается помпами.
Бросив взгляд на приближающийся «Таиф», он скривился:
– Никак на испуг берут!
– Это мы поглядим! – передернул плечами Скоробогатов, его сейчас волновали два других парохода-фрегата, маневра которых он не мог понять, а потому не мог ничего и предпринять.
Между тем «Таиф» подскочил на дистанцию в двести саженей. Отвернув в сторону, он дал залп всем бортом из бомбических орудий. Стремясь лишить фрегат возможности управляться, турки целили в рангоут. Матросы «Флоры», балансируя под ядрами и бомбами, матросы на реях, сплесняя рваные снасти, и наскоро накладывая биттинги на перебитую стеньгу.
Положение «Флоры» было почти критическим, но вопреки самым худшим предположениям Скоробогатова два других парохода, тоже имеющие по десятку бортовых бомбических орудий, ничего особенного против «Флоры» не замышляли. Они просто не решились выйти на линию своего флагмана, а занимались устранением понесенных повреждений. Едва это стало Скоробогатову понятно, как он тут же подвернул «Флору» борт в борт к «Таифу».