ой части второй линии, офицеры как всегда было принято в Кавказском корпусе идут впереди. Атаку 2-го батальона Белостокского полка возглавляет его командир майор Даненберг. Бой был страшный, противник на редкость упорно сражался за каждый клочок земли. Но все же наши ворвались в Суфлис».
Итак, не задерживаясь на батарее, егеря на плечах бежавших турок, ворвались в аул. В ауле турки немного опомнились и начали отбиваться. Теперь их пехота отступала медленно, шаг за шагом, отстреливаясь, и даже отбиваясь штыками. Часть неприятельских войск засела в саклях и стреляла из окон и дверей, другая, будучи выбита из аула, продолжала упорно держаться в садах Суплиса. Ожесточенный бой кипел повсеместно.
Одновременно с фронтальной атакой виленских егерей, генерал Бруннер с батальонами Брестского и Белостокского полков двинулся в обход левого фланга турок. Войска его перешли в брод, по грудь в воде реку Посхов выше Суплиса, атаковали турок в садах и соединились с виленцами, овладевшими к этому времени, частью аула и штурмовавших сакли. Во время этого уличного боя был ранен подполковник генерального штаба Фрейганг, но остался в сражении. Между тем, как турки, засевшие в ауле, продолжали обороняться отчаянно, человек тридцать местных жителей, собравшихся у минарета, бросились с четками в руках навстречу нашим войскам, умоляя о пощаде. Ни один из них не был тронут русскими солдатами, разъяренными боем, но щадившими безоружных.
Упорное сопротивление турок заставило генерала Ковалевского двинуться с батальоном Виленского полка в помощь атакующим. Сам князь Андроников, находясь на берегу Посховчая и видя, кипевшую в ауле и в окружающих его садах, яростную рукопашную схватку беспрестанно посылал туда одно подкрепление за другим. Скоро в резерве у него остались только полторы роты при трех горных орудиях, когда пришло донесение о появлении на нашем правом фланге больших масс турецкой кавалерии и пешей милиции. Для встречи их были посланы казаки 2-го и 21-го полков и собственный конвой князя Андроникова – горийская дворянская сотня, под начальством князя Эристова.
– Умрите, но турок остановите! – велел донцам и милиционерам Андронников. Наверное, это были самые тревожные минуты сражения. Но вот, наконец, виленским егереям удалось выбить неприятеля из Суплисских садов. А затем в аул ворвались подполковник Осипова с батальоном Брестского пехотного полка, и майора Давыдов с батальоном Белостокского полка. Дело пошло веселее. Неприятель, выбитый из садов и строений Верхнего Суплиса, пытался, было, занять позицию на высотах вблизи селения, но не мог удержаться и там, и был принужден бежать.
После занятия Суплиса, войска получили приказание остановиться. Необходимо было собрать воедино силы. Генерал Бруннер, приняв начальство над передовыми войсками, построил колонны и двинулся вперед, а подполковник Циммерман, с передовою цепью охотников и милиционерами князя Кобулова, быстро устремился в след за неприятелем. Турки безостановочно отступали на расстоянии пяти верст до селения Малый-Памач, где хотели дождаться войск, бежавших туда от селения Садзеля. С этою целью, неприятельский арьергард из трех батальонов регулярной пехоты с тремя орудиями, и двумя эскадронами регулярной кавалерии, занял позицию к востоку от аула Памач, встретив наши войска артиллерийским и ружейным огнем. Но победителей уже ничто не могло остановить. Подполковник Циммерман во главе охотников с ходу ударил в штыки и отбросил турок от пути их отступления. Эта лихая атака заставила турок окончательно бежать. Все поле за Памачем покрылось бегущими толпами турок, а вся артиллерия была брошена. Пехота наша, утомленная движением и боем, нуждалась хотя бы в небольшом в отдыхе, и потому князь Андроников приказал прекратить преследование.
Одновременно со взятием аула Суплиса на левой стороне Посховчая отважно рубились казаки, посланные на перехват атаковавшего наш правый фланг противника князем Андронниковым. Неприятельская конница, поддержанная аджарским ополчением, спустившись с Абас-Туманских высот, атаковала нашу кавалерию. Под напором превосходящего противника казаки и горийцы начали медленно отходить. Увидев это, князь Андроников приказал обратить против атакующих только что отбитые у неприятеля пушки. Несколько картечных залпов охладили пыл неприятеля. Вслед за тем, казаки, под начальством подполковника Бирюкова и есаула Борисова с дворянской сотней князя Эристова снова атаковали противника. На этот раз турки не выдержали яростного напора и повернули своих коней вспять. Донцы преследовали их, рубя отставших, при этом, одних убегающих аджарцев было перебито более двух сотен. Казачья атака стала последним эпизодом кровопролитнейшего сражения. В 4-м часу пополудни организованный бой повсеместно прекратился. Ружейная перестрелка и преследование бежавших в горы остатков ахалцыхского гарнизона длились еще около четырех часов. К вечеру все было кончено. «С закатом солнца прекратился бой по неимению противников» – гласит донесение.
Пока солдаты переводили дух и перевязывали раны, офицеры подсчитывали свои потери и урон неприятеля. Турки потеряли убитыми более 1500 и ранеными до 2000 человек. Кроме того, несколько батальонов к концу сражения просто разбежались. В плен было взято 120 человек. Вот перечень захваченных нами трофеев: 11 орудий, девять зарядных ящиков и две зарядные фуры, 5 больших знамен и 18 значков, два артиллерийских парка, в которых найдено 90 вьюков с артиллерийскими зарядами и патронами, 42 бочонка пороха и 160 тысяч патронов. Весь неприятельский лагерь, канцелярия командовавшего турецким корпусом Али-паши, множество оружия, лошадей и огромные запасы муки и ячменя. К всеобщему удивлению, наш урон был не столь значителен, как можно было бы ожидать. Убиты: офицер, 48 солдат и 9 милиционеров, ранены: генерал, 4 офицера, 193 солдата и 28 милиционера. При всем, при этом у Андроникова было в два с половиной раза меньше войск, чем у турок.
Практическим последствием победы при Ахалцыхе было занятие посховского округа-санджака и введение там нашего управления. Так как к этому времени уже выпал глубокий снег на горах, отделяющих Ахалцых от Ардагани и Аджара, то наши войска, расположились на зиму в окрестностях защищенной крепости. Но Ахалцихская победа имела и иное, куда более важное значение, чем удержание территории. Весть о сокрушительном поражении турок мгновенно облетела весь Кавказ, и уняло пыл тех, кто ждал и надеялся на скорый приход своих единоверцев. Затаились приграничные аулы, вслед за ними приумолкли воинственные возгласы в горах Чечни и Дагестана. Явно огорчена была Ахалцихским погромом Порты и Европа. В России же известие о новой блистательной победе русского оружия вызвало настоящее ликование. Был рад полученному известию и император. Получив донесение об одержанной победе, Николай Первый был щедр на награды. Главному виновнику победы – князю Андроникову он дал Георгия 3-й степени, генерал- майору Ковалевскому чин генерал-лейтенанта, генерал-майорам Фрейтагу и Бруннеру ордена Станислава 1-й степени, подполковникам Циммерману и Осипову, штабс-капитану Пасальскому, прапорщику Шестерикову и поручику Янушевскому, «по удостоению кавалерской думы», были пожалованы ордена Георгия 4-й степени, а командиру 2-й легкой батареи, полковнику Смеловскому – золотая сабля, с надписью «за храбрость». Получили награды и все другие офицеры, участвовавшие в сражении. Солдатам, казакам и милиционерам дали по десять солдатских крестов на роту и сотню, да еще по рублю серебром.
Помимо этого, «в знак особенного монаршего благоволения к отличным подвигам», 2-му и 3-му батальонам Брестского полка, 1-му батальону Белостокского полка, 1-му, 2-му и 4-му батальонам Виленского егерского полка за подвиги в сражении при Ахалцыхе были пожалованы Георгиевские знамена, с надписью: «За поражение турок 14-го ноября 1853 года при Ахалцыхе», а легкая 2-й батарея 13-й артиллерийской бригады награждена серебряными трубами, с такой же надписью.
Текст высочайшей грамоты от 14 февраля 1854 года гласил: «В воздаяние за отличное мужество и храбрость, оказанные вами в сражении 14-го ноября 1853 года под Ахалцыхом, где вы, несмотря на полученную рану и контузию, с самоотвержением предводили батальоны вверенного вам полка на штурм неприятельских позиций и находились в бою до окончания сражения. Всемилостивейше жалуем вас, по засвидетельствованию Главнокомандующего Отдельным Кавказским Корпусом, Кавалером Императорского и Царского ордена НАШЕГО Св. Станислава первой степени, коего знаки при сем препровождая, прибываем к вам благосклонны. Николай».
Десятая главаГром Баш-Кадыкляра
А что же происходило в это время на третьем участке Закавказского фронта у Александрополя? Историк пишет: "Известие о победе под Ахалцыхом над несравненно сильнейшим неприятелем возбудило еще более соревнования в войсках Александропольского отряда, который и по составу, и по численности, сравнительно с Ахалцыхским отрядом, был сильнее и давно желал померяться с неприятелем". Известие о победе при Ахалцыхе достигло Александропольский отряд, в ночь на 19 ноября (1 декабря), когда атака турок была князем Бебутовым уже решено, и отряд оставался на позиции только в ожидании ухода в Александрополь обоза с лишними тяжестями.
– Что ж, князь Андронников отстоял честь кавказцев, теперь очередь за нами! – сказал он, прочитав бумагу от командира Ахалцихского отряда.
Еще 29 ноября князь Бебутов велел произвести фуражировку по направлению к Карсу у пограничного аула Ак-Узюм. Однако разведывательный отрад, напоровшись на изготовившуюся к атаке турецкую кавалерию, отошел. Бебутов, заслушав доклад командира отряда, сделал вывод:
– Стойкость турок дает нам повод думать, что слухи об удалении в Карс турецкой армии неверны!
30 числа от лазутчиков армян, он получил новые сведения, что турецкая армия не ушла в Карс, а стоит лагерем на полдороги от Александрополя к Карсу, в окрестностях аула Суботана.
– Жребий брошен, мы атакуем! – распорядился Бебутов.