И пусть не упрекнет меня читатель, но думается мне, что в неповторимости великого гения легендарных черноморских флотоводцев присутствовал еще один элемент, без которого этот гений бы не состоялся. И имя ему – Севастополь. Именно этот город смог раскрыть талант флотоводцев Синопа, именно во имя его и за него они отдали они свои жизни. Судьба была щедра ко всем трем павшим на бастионах синопским героям: Корнилову, Истомину, Нахимову. Она даровала им вечное упокоение в священной севастопольской земле в стенах самого главного из ее мавзолеев.
Младший флагман Нахимова контр-адмирал Новосильский был пожалован за Синоп вице-адмиральскими эполетами со старшинством. В представлении на чин говорилось: «За деятельное участие при исполнении плана атаки, примерное хладнокровие, распорядительность и мужество во время боя. Вел 2-ю колонну, поставив ее на позиции с примерной точностью, и во время боя корабль «Париж», бывший под его флагом, действовал отлично». Одновременно его утвердили начальником 4-й флотской дивизии. Помимо этого, Новосильский был удостоен Георгиевского креста 3-й степени. Новосильский проведет всю оборону Севастополя на бастионах и каким-то чудом останется жив. Думается, что погибни он тогда в Севастополе, и имя его было бы так же известно всем, как имена погибших там адмиралов. Но Новосильскому была уготована иная судьба. После смерти Нахимова он стал командиром Севастопольского порта. После войны Новосильский – главный командир Кронштадтского порта и губернатор Кронштадта. Службу он закончил членом Государственного совета и полным адмиралом, был удостоен всех орденов империи. Адмирал Новосильский в отличие от своих соратников проживет долгую жизнь и умрет в 1892 году в Петербурге, когда уже на смену парусному флоту пришли огромные океанские броненосцы.
Не были обойдены наградами и командиры кораблей. Не просто выглядело награждение командира «Императрицы Марии» капитана 2 ранга Барановского, которого Нахимов представил к следующему чину. В представлении на него Нахимов написал: «За быстрое приведение нового корабля в боевой порядок и за отличную храбрость, мужество и распорядительность во время боя. Контужен в обе ноги и грудь». Так как раны Барановского требовали серьезного лечения, Нахимов обратился к Меншикову с просьбой о выделении денег для раненного моряка: «Капитан 1го ранга Барановский контужен в обе ноги и в грудь, болезнь от этой контузии ныне увеличивается и требует издержек свыше тех средств, которые он имеет». Но дело с выделением денег двигалось туго. Нахимов пишет письма снова и снова. К просьбе о деньгах для Баранова он теперь испрашивает деньги и для командира «Константина» Ергомышева, который тоже, будучи произведен в капитаны 1 ранга, заболел и нуждался в лечении.
– Ели нельзя наградить арендой или пенсиями, то дайте хотя бы по паре тысяч серебром каждому! – наседал он на Меншикова.
– Да я лично совершенно не против, Павел Степанович, командиры они храбрые и всего заслужили! Финансисты, как всегда, кочевряжатся!
Лишь в январе 1854 года указом Николая Первого Барановскому и Ергомышему бала дадена «аренда по чину».
– Ну вот, Петя, сказал командир «Константина» командиру «Марии», – Наверное, что-то в лесу издохло, коль наши чиновники стол ь к нам расщедрились!
Бывший командир «Императрицы Марии» Петр Иванович Барановский будет сражаться в Севастополе. Впоследствии станет вице-адмиралом и скоропостижно умрет в декабре 1885 года там же в Севастополе, успев увидеть возрождение Черноморского флота.
Командир «Великого князя Константина» Лев Андреевич Ергомышев тоже пройдет севастопольские бастионы, будет ранен и вскоре после окончания войны умрет от ран.
Командир «Ростислава» Александр Дмитриевич Кузнецов «за примерную храбрость, мужество и распорядительность во время боя, в котором корабль этот при значительном числе раненных, продолжал действовать так же хорошо. Как и при начале боля» был награжден Владимирским крестом 3-й степени и контр-адмиральским чином. Кроме этого с Кузнецова сняли все былые штрафы за его дерзкое поведение с начальством. В 1854 году он был назначен командующим Дунайской флотилией и отличился при штурме крепости Чатал. После войны Кузнецов вышел в отставку. Жил весьма уединенно в Петербурге и умер там же в 1890 году.
Пётр Иванович Барановский
Командир «Трех Святителей» Константин Синадинович Кутров за Синоп получил Владимира 3-й степени с мечами и годовой оклад. За оборону Севастополя был удостоен золотого оружия. Вышел в отставку вицеадмиралом и в 1869 году умер в Симферополе.
Командир «Чесмы» Виктор Матвеевич Микрюков за «отличную храбрость и мужество» был произведен в чин капитана 1 ранга. Во время обороны Севастополя дрался на 1-м и 2-м бастионах, был ранен осколком бомбы в плечо. Одним из последних перешел в конце обороны на Северную сторону, взорвав пороховые погреба. Затем плавал на Каспии, дослуживал снова на Черном море. Стал вице-адмиралом и умер в 1875 году.
Командир «Кулевчи» забияка и весельчак Лев Иванович Будищев погибнет капитаном 1 ранга бою в мае 1855 года на севастопольских бастионах. Сегодня его имя носит одна из улиц города.
Командир «Кагула» Александр Петрович Спицын за Синоп был произведен в капитаны 2 ранга. Всю оборону Севастополя сражался на бастионах. Несколько раз был ранен и контужен. Интересно, что раненному в голову Спицыну особым императорским указом было разрешено носить вместо тяжелой парадной шляпы легкую фуражку. Впоследствии многие годы будет градоначальником Керчи, дослужится до полного адмирала и умрет в 1888 году.
Еще в Синопе, при посещении Нахимова на «Марии», Корнилов попросил его не исключать из списка представляемых к наградам офицеров пароходов. Разумеется, Корнилов понимал, что пароходы, по существу, в сражении не участвовали, не справились они и с погоней за «Таифом». Однако пароходы все же формально успели к концу турецкого погрома и оказали эскадре определенные услуги в дальнейшем. Так как пароходным отрядом фактически командовал сам Корнилов, то от того «пробьет» или нет он награды своим подчиненным, в определенной мере зависел его авторитет. Нахимов был человеком добрым и ничего против награждения пароходных офицеров не имел. Помимо всего прочего, он выразил им и свою отдельную благодарность: «Пароходы, пришедшие во время самого сражения с генерал-адъютантом Корниловым и начальником пароходного отряда контр-адмиралом Панфиловым, содействовали весьма много к последнему истреблению турецкого флота. Окончательно еже действие пароходов – вывод флота из Синопа с поврежденным рангоутом при огромной зыби и ввод его в Севастополь, выказали как глубокие сведения флагмана, командиров пароходов, так и готовность их на всякий высокий подвиг. Изъявляю им глубокую мою признательность за действие их и прошу представить мне офицеров, которые более им содействовали».
Весьма высоко были оценены ратные труды командира пароходо-фрегата «Владимир» капитан-лейтенанта Бутакова. За захват в бою «Перваз-Бахри» он получил Георгия 4 степени. Все офицеры – следующие чины, а матросы по 5 рублей. Помимо этого, вся команда «Владимира» получила еще 38 тысяч рублей «призовых денег» за свой трофей. Теперь офицеры могли поправить свои домашние дела, а матросы стали самыми завидными женихами в Севастополе. За Синоп Бутаков стал капитаном 2 ранга, как указано в представлении «за отличное исполнение возлагаемых на него обязанностей, примерные присутствия духа и храбрость. Он был весьма полезен при завладении турецким фрегатом и отводе его от города по своему знанию пароходного дела и турецкого языка».
Судьба распорядится так, что флаг-офицер Корнилова при Синопе Григорий Иванович Бутаков станет одним из выдающихся отечественных флотоводцев, отцом-основателем тактики парового и броненосного флота, учебники Бутакова будут штудировать во всех военно-морских академиях мира. Именно он первым обратит внимание на молодого смышленого штурманского ученика Степана Макарова и даст ему путевку в большую флотскую жизнь. Так сохранится и преумножится великая школа Лазарева, Нахимова и Корнилова…
Командир «Одессы» капитан-лейтенант Федор Сергеевич Керн «за примерную храбрость и отличное действие пароходом под флагом генерал- адъютанта Корнилова во время сражения с неприятельским пароходом, более чем втрое его сильнейшим, за содействие окончательному истреблению неприятельских судов и при выводе своих поврежденных кораблей в море» был произведен в капитаны 2 ранга и годовой оклад жалования. В письме своему двоюродному брату Нахимов писал: «Керн-молодец, прекрасно вел себя в сражении, получил чин и фрегат и в весьма непродолжительном времени будет командиром корабля и экипажа». Впоследствии, по-прежнему, был особо близок Нахимову. Во время обороны Севастополя дрался на бастионах, был ранен в висок и контужен. В роковой для адмирала Нахимова день именно Керн с Перелешиным безуспешно уговаривали адмирала укрыться… После войны служил на Балтике, водил эскадры на Тихий океан, дослужился до полного адмирала и члена Адмиралтейств-совета. Умер он в весьма преклонном возрасте летах в 1890 году.
Старший офицер «Парижа» Павел Александрович Перелешин был представлен Нахимовым к Георгию, но получил Владимира 4-й степени с бантом. Вместе с ним была занижена награда его брату – старшему офицеру «Константина» и старшему офицеру «Императрицы Марии» Коцебу. Нахимов был этим неуважением к подвигам своих подчиненных возмущен, пытался протестовать, но все осталось без изменений. Впрочем, браться Перелешины вскоре еще раз доказали, что они храбрейшие из храбрых. Всю оборону Севастополя они сражались с такой беззаветной храбростью, что были каждый удостоены по два Георгия 4-й и 3-й степени и по золотой сабле «за храбрость». Случай сам по себе уникальный! Вскоре после войны Перелешин-2-й умрет от многочисленных старых ран. Что касается Павла Александровича, то он будет много плавать, командовать Гвардейским экипажем, станет генерал- адъютантом и севастопольским градоначальником. Закончит жизнь Павел Перелешин полным адмиралом и членом Адмиралтейств-совета. По просьбе ветерана Синопа его похоронят в севастопольском Владимирском соборе рядом со старшими боевыми товарищами. Случится это в 1901 году.