У Генри не нашлось ответа.
Каждый человек в жизни борется с невидимыми врагами. Кто-то с фобиями, кто-то с напрасными надеждами, кто-то с безответными чувствами. Это в своем роде тоже призраки, и они не менее опасны, чем те, которых видит Генри, ведь от них почти невозможно спастись. И все равно Сората постоянно боролся, и Генри верил, что тот способен справиться с любой опасностью, просто ему надо помогать. Быть рядом.
– Вместе.
Сората вздрогнул, как будто от внезапного холода, и провел рукой по волосам.
– Я тебе верю. Я знаю, что ты меня не оставишь. И все же… ты предупредишь меня, если что? Предупредишь, если что-то увидишь?
Несмотря на внешнее спокойствие, сейчас он казался особенно уязвимым, и Генри поспешил заверить:
– Конечно. Я сразу скажу, как…
Он резко замолчал.
Они больше не были вдвоем. Кто-то еще присутствовал незримо в темноте вокруг них, кто-то смотрел Генри прямо в затылок, рождая волну мурашек по всему телу, но страха не было, лишь будоражащее кровь волнение.
– Кто здесь? – спросил он, глядя на застывшего напротив Сорату, и предупредил. – Я оборачиваюсь.
Генри повернулся и увидел, как из темноты медленно выплывала размытая фигура, маленькая и худенькая, будто принадлежащая ребенку. В протянутой руке дух держал тоненькую палочку, на которой покачивался круглый бумажный фонарь с трепещущим внутри огоньком свечи. Судя по вздоху, Кимура тоже его увидел.
Генри протянул руку навстречу, коснулся красной бумаги абажура, и дух исчез. Фонарик полетел на землю, и Макалистер успел подхватить его за миг до падения. Огонек внутри пригнулся, едва не погаснув, и вновь взметнулся вверх. Ровный теплый свет окрасил бумагу в оранжевые тона.
– Ты видел? – Генри сжал палку в руке и спросил у Сораты. – Ты видел это?
– Нет, – Сората вскочил на ноги и потер виски. – Только как фонарик выплыл из темноты. Кто его принес?
– Я не знаю, но не откажусь от помощи, кто бы ее не предложил.
Макалистер шагнул туда, откуда появилось видение, мерцание свечи озарило земляной свод, который они уже видели, однако Генри вручил фонарь Сорате и принялся ощупывать стену руками.
– Что ты ищешь?
Генри торопливо стряхивал комья глинистой земли под ноги, зарываясь в нее пальцами, пока не нащупал то, что искал.
– Дверь, – сказал он и утер рукавом выступивший на лбу пот. – Здесь есть дверь, но почему-то ее предпочли засыпать.
Сората подошел ближе, светя на расчищенный участок.
– Если ее засыпали, не значит ли это, что здесь опасно?
– Мы не узнаем, пока не проверим, – Генри продолжил откапывать дверь, пока не появилась ручка, он взялся за нее и потянул на себя. Из образовавшейся щели потянуло затхлостью тяжелого сырого воздуха, от которого к горлу мгновенно подкатила мерзкая тошнота. – Я пойду первым.
Он протиснулся в проем и оказался в узком темном тоннеле, в котором едва-едва удалось бы поместиться вдвоем, не касаясь влажных земляных стен. С потолка свисали гроздья паутины. Чуть дальше появились первые признаки человеческого присутствия – деревянные укрепления стен, потолочные балки. Генри нес на вытянутой руке фонарик, очерчивающий ровный круг света вокруг себя, и чем дальше они продвигались, тем страшнее ему становилось.
– Ты как? – спросил он, и Сората ответил без промедления:
– Нормально. Что-то не так?
Генри мотнул головой.
Из земляных стен выглядывали безглазые лица, слепо ищущие их в темноте, но в испуге отпрянувшие, едва их задел свет фонаря. Призрачные стражи тянули к ним свои костлявые руки и не могли коснуться, и все равно Генри непроизвольно сжимался, когда казалось, что прикосновения не избежать. Хорошо, что Сората не мог видеть этого.
Тоннель оборвался пустым деревянным проемом, за которым начинался более обжитый коридор с кирпичными стенами и потолком. В металлических скобах торчали покрытые паутиной факелы, которым, наверняка, насчитывалось не одно десятилетие.
– Это место мне знакомо, но я не помню, в какую сторону нужно идти, – Генри покрутился, пытаясь осветить как можно большее пространство, правда, не слишком успешно. Пламя в фонаре не дрожало, а, значит, выход если где и был, то слишком далеко.
– Я бы хотел, чтобы мы попали в особняк, – Сората замер на распутье. – Но даже если нам не повезет, мы хотя бы выйдем на поверхность. Так ведь? Значит, подойдет любое направление.
Он махнул рукой и первым пошел вперед. Генри догнал его и пошел рядом, освещая дорогу, и, как только коридор закончился неожиданным подъемом, бумага резко вспыхнула, мгновенно обнажая бамбуковый остов.
– Черт! – Генри отбросил его от себя, и тоненькие жердочки занялись ярким синим пламенем, за считанные секунды превратив фонарь в горстку пепла.
Они оказались в полной темноте.
– Генри, – позвал Сората, и Макалистер почувствовал прикосновение его холодных пальцев к запястью. – Иди сюда, тут ступени. Осторожно, не споткнись.
Ступени были разной высоты, местами обвалившиеся, выщербленные временем и влагой, наступать на них приходилось очень аккуратно, прежде ощупав носком кроссовка. Подъем оказался не слишком длинным, Генри насчитал всего пять ступенек, а потом темнота рассеялась, никуда не исчезла, но стала менее непроглядной. Зал, в который они попали, имел несколько отверстий в потолке, сквозь которые просачивался дневной свет. Где-то там, над ними, был выход, осталось лишь разобраться, как его найти.
– Это склеп, – вдруг сказал Сората и почти побежал куда-то влево. Генри с трудом мог различить движение по смутному светлому пятну его одежды.
– Какой склеп? Ты узнал это место?
– Церковь, Генри! – голос Сораты раздался уже откуда-то издалека, искаженный эхом большого пустого помещения. – Мы в подземелье под церковью поселения, основанного первым Малберри в девятнадцатом веке. Я сейчас.
Он снова исчез из поля зрения, и Генри всерьез забеспокоился. Без присутствия Сораты рядом, он начал испытывать тревогу – слишком темно, слишком глубоко. Один, он тут как в могиле.
– Вот, – внезапно возник перед ним Кимура, и из его рук ударил ослепительно яркий луч. Генри закрыл лицо руками.
– Это что? Фонарь?
– Я забыл его здесь в прошлый раз, повезло, что когда он свалился на пол, батарейки выпали, – Сората опустил луч в пол. – Теперь мы сможем выбраться.
Однако Генри уже передумал уходить.
– Подожди. Мы тогда так и не смогли найти поселение, а тут оно само нас нашло. По-моему, это судьба. Давай осмотримся, поищем что-нибудь интересное.
Сората нахмурился:
– Ты все еще надеешься остановить проект с приютом?
– Я просто должен это сделать, – серьезно ответил Генри и забрал фонарь. – Где ты нашел ту церковную книгу?
Сората нехотя повел его через руины обвалившихся перегородок, и вскоре Генри смог лицезреть кипу отсыревших рукописей, прочитать которые, увы, давно было невозможно. Он пытался переворачивать страницы, но они расползались под пальцами, как промокашка, оставляя после себя на коже гадостное ощущение гнилых водорослей.
– Видишь, это тупик, – по-своему утешил Сората. – Нам нечего здесь больше делать.
– Дай мне еще минуту, – попросил Генри. Не хотелось уходить ни с чем, ведь что-то же помогло им сюда попасть, что-то дало им свою защиту взамен… взамен на что? Если ему нужно тело Сораты, оно бы попыталось его захватить, как та когтистая тварь в лесу, но этого не произошло. Ответ должен быть где-то здесь, возможно, прямо на поверхности, однако Генри его не видел.
Впереди виднелась знакомая низкая арка. Поднырнув под нее, Генри оказался в высоком коридоре, в конце которого два года назад он нашел Сорату в лапах гигантской паучихи-ёкая. Макалистер посветил на стену – разумеется, паутины там давно уже не было, но все равно ему почудился золотистый блеск тончайших нитей.
Кимуру сюда лучше не пускать.
– Генри! Генри, скорее!
Крик не казался испуганным, и все же Генри бегом бросился на зов, даже не зная, чего опасаться.
Сората ждал его в противоположном конце усыпальницы.
– Генри, ты должен на это взглянуть. Не знаю, что это, но ты должен разобраться.
Он отступил в сторону, пропуская Генри в тесный и низкий дверной проем, за которым начинался крутой спуск еще глубже под землю. Эти ступени сохранились лучше, похоже, ими не так часто пользовались. Спуск закончился в небольшом помещении необычной формы. Комната была совершенно круглой.
– Это… – Сората оборвал сам себя и замолчал. Оба они смотрели на пол, где в центре выписанного прямо в камне круга с рядом символов по краю высился пюпитр для бумаг.
– Магический круг, – закончил за него Генри. – Смею предположить, кто-то тут баловался колдовством или чем-то подобным.
Он сделал шаг, и Сората схватил его за рукав.
– Стой! Ты не знаешь, что может произойти.
– Ничего не произойдет. Он неактивен.
– Откуда тебе знать?
Генри прислушался к своим ощущениям и уверенно тряхнул головой.
– Все нормально, но на всякий случай стой тут и не двигайся с места. Я взгляну, и мы сразу уйдем.
Он решительно вошел в круг и ровным счетом ничего не ощутил. На подставке пылился древний манускрипт, раскрытый почти на середине. Генри осторожно взглянул на обложку, но не смог разобрать название полностью, поэтому закрыл книгу и снял с подставки.
– Генри! – возмущенно окликнул его Сората. – Ты возьмешь ее домой?
– Да, – он кивнул. – И камера. Мне нужен твой телефон. У тебя же есть камера на нем?
Сората достал свой смартфон и протянул Генри:
– Сам найдешь? Хотя подожди, сейчас открою.
Генри принял из его рук смартфон и двумя руками навел камеру на рисунок с письменами. С техникой он был глубоко на вы и, кажется, Сора об этом догадывался, и все же неловко было просить его сфотографировать помещение. Вспышка раздражала привыкшие к темноте глаза, руки немного дрожали, книга, прижатая локтем, отчаянно мешала. Наконец, Генри справился и, возвращая смартфон, еще раз убедился, что сигнал сотовой связи так и не появился.