— А то они особенные, — фыркнул Иджес. — Любишь ты делать чужую работу! На Энцеладе так принято?..
Второй час занятий шёл к концу. Сольвент — точнее, два вида сольвента, настроенных на поиск разных веществ — быстро делился на слои в высоком прозрачном стакане. Майкл Вольт, открыв вентили, осторожно сливал его в фильтровочные кюветы. Красно-бурый сольвент нижнего слоя быстро терял цвет, и на дне стакана оседала рыжеватая муть. Верхний, тёмно-коричневый, от сброса пока удерживался.
— Без защитных полей не обойдётся, — прошептал Гедимин, повернувшись к Мике. — Или я чего-то не понимаю. Он или сбросит всё раньше времени, или разъест чан.
— На самом деле, — Майкл, ненадолго оставив сольвент в покое, развернулся к сарматам, — достаточно удерживать определённую температуру, и в нейтральной среде слизь останется «тяжёлой», а поглощение прекратится. Но защитные поля тоже были предложены. Что выберет заказчик, я не возьмусь предсказывать.
Несколько раз Гедимин замечал, что человек смотрит на его руки. Как он ни тянул рукава на запястья, время от времени повязки вылезали наружу — а те, что обхватывали пальцы, спрятать можно было только в перчатки. «Недостатки в чужом оборудовании я вижу,» — он досадливо сощурился. «Что в моём-то не так?!»
Сарматы уже уходили из зала, а Майкл остался, чтобы собрать оборудование, — и Гедимин хотел выйти, но на пороге развернулся и заставил себя подойти к человеку. Охрана ещё не появилась — она, как успел заметить сармат, не так уж пристально следила за учёным из Саскатуна.
— Я рассматривал чертежи насосной станции, — буркнул Гедимин, выкладывая листы на стол. — Решил доработать. Это правильно?
Человек вздрогнул, пристально посмотрел на сармата и перевёл взгляд на чертежи… точнее — как не сразу понял Гедимин — на руку, которая их держала.
— Насосная станция? Да… Да, это очень интересно. Но меня больше занимает другое. Что, всё-таки, у вас с руками?
Гедимин запоздало сжал пальцы в кулак и попытался втянуть его в рукав — разумеется, безуспешно.
— Это не заразно, — буркнул он и потянул чертёж к себе. — Я пойду.
— Постойте, — Вольт поднялся из-за стола и шагнул к нему. — Вам нечего бояться. Напротив, я хотел помочь вам. Эти повязки… вы сами их делаете? Из обычных тряпок?
— Из ветоши, — отозвался Гедимин, подозрительно щурясь на человека. — Это обычный ожог.
— Я знаю, что это. И знаю, как это ощущается, — Майкл сдвинул брови. — Садитесь и давайте руку. Постараюсь не сделать вам больно. Если вам приходится избегать медиков… или охраны, что вероятнее… действовать буду я.
Последующие пятнадцать минут Гедимин старался не шевелиться и только растерянно мигал. Вещество, которое нанесли на его ожоги, в первые секунды вызвало очень неприятные ощущения — но потом, когда его прикрыли аккуратной повязкой, боль ушла.
— Небольшая разработка… малоизвестная за пределами Лос-Аламоса, — усмехнулся Майкл, закрепляя кончик бинта. — Во время войны очень пригодилась. После войны… признаться, я с таким уже не сталкивался. Это что-то из древней истории… наверное, мой прапра — Брайан Вольт — иногда получал такие травмы. В их время о технике безопасности ещё не думали. Но их достижения… это был прорыв. А вот вам следует быть осторожнее.
— Это что? — Гедимин покосился на большую яркую капсулу, положенную на его ладонь.
— Антибиотик. Не повредит. Так, с руками всё. Другие ожоги у вас есть?
Сармат покосился на нагрудный карман и сильно смутился.
— Уже заживает.
— Покажите, — нахмурился Майкл. — Чёрт подери… Это уж вообще из древней истории! Что вы носили в кармане?
Повязку на груди закрепили по краям пластырем. Гедимин косился на неприметный тюбик с едва читаемыми маркировками. «Не знаю, насколько ускорится заживление, но боль это вещество снимает хорошо. Было бы полезно носить с собой такое.»
— Завтра вечером задержитесь, я сделаю перевязку, — сказал Майкл, убирая остатки бинтов. — Насколько я понял, следить за вами некому, а сами вы себя с трудом замечаете.
Гедимин смутился.
— Вы — учёный. Вы не должны… это делать, — буркнул он, глядя на повязки.
Вольт посмотрел ему в глаза и усмехнулся.
— Не стоит благодарности. Вполне возможно, лет через сто-двести обо мне только и вспомнят, что я оказал вам эту маленькую услугу. И это, при всех моих попытках, будет наибольшим достижением. Я бы не отказался узнать, какой прорыв вы готовите.
Гедимин мигнул. Обычно люди отводили взгляд, если сармат пристально смотрел на них, но Майкл не дрогнул.
— В полдевятого, на восточном краю свалки, — тихо сказал он. — Без охранников. Я не опасен.
…За десять минут до назначенного времени Гедимин выбрался из лаборатории и посмотрел на небо. Солнце уже ушло, но темнело слишком медленно. С одной из мусорных гор доносился шорох — незнакомый сармат копался в мусоре.
— У меня тут встреча, — тихо сказал ему Гедимин.
— Тьфу ты! — сармат сплюнул в кучу листьев и быстро, не оглядываясь, пошёл вверх по склону. Гедимин сузил глаза, но промолчал. Отойдя к другой горке, он разворошил обёртки и нащупал что-то металлическое. Из-под листьев и пустых упаковок от человеческой еды появилась сплющенная, слегка тронутая коррозией муфта. «В переработку,» — сармат согнул железку пополам и сунул за пазуху. «А тут интересное место.»
Он копнул ещё глубже. В куче размокшей листвы нашлось несколько расколотых плит облицовки и какой-то древний обломок строительного материала с торчащим из него железным прутом. Железо от коррозии наполовину рассыпалось и выглядело оплавленным. Гедимин постучал по обломку, высвобождая кусок металла. На краю оврага что-то зашуршало, луч фонаря скользнул по мусорным кучам, разминувшись с Гедимином на полметра. По восточному, пологому, склону неуверенно спускался человек в жёлтом комбинезоне. Ещё несколько секунд — и тени оврага накрыли его.
— Эй, — Гедимин направил фонарь на свою руку и тут же погасил. Человек остановился и неуверенно усмехнулся.
— Вы здесь? — приглушённым шёпотом спросил он и посветил себе под ноги. — Значит, это и есть городская свалка…
«Ещё не настолько стемнело… А, он же человек,» — запоздало вспомнил Гедимин и включил фонарь снова, осветив кусок металла. Свободной рукой он свернул заржавевший прут и положил к расплющенной муфте. «Не зря вылез…»
— Пройти легче, чем я думал, — вполголоса заметил Майкл. Он обошёл шаткую гору мусора и встал рядом с Гедимином, вопросительно глядя на него. Сармат окинул настороженным взглядом края оврага — никого из охранников поблизости не было. «Пришёл один. Хорошо.»
— Идите рядом со мной, — прошептал он, погасив фонарь, и шагнул к крышке люка. Вход в лабораторию, в несколько слоёв покрытый приваренными обломками фрила и спрессованными обёртками, ничем не отличался от окружающей свалки — если не знать, куда просунуть ладонь, и на что нажать. Приведя несложный механизм затвора в действие, Гедимин подождал несколько секунд и приподнял крышку, закрепляя её в неподвижном положении.
— Вперёд, до дальней стены, — он указал на люк. — Потолок два метра, пол ровный. Держите руку на правой стене.
— Чёрт подери… — отозвался человек, пригибаясь у входа в туннель. Гедимин услышал его шаги в тёмном коридоре, отсчитал три секунды и сам пролез следом, закрывая за собой люк. Когда затворы сработали, он привычным движением вложил фонарь в крепления на потолке и включил его.
— Чёрт! — донеслось из коридора. Человек, растерянно мигая, стоял у дальней стены. Прикрыв глаза ладонью, он пытался осмотреться.
— Это убежище, — запоздало пояснил Гедимин, вытирая перчатки от ржавчины и гниющей органики. В западном туннеле, как обычно, шипел охлаждаемый фторный реактор. Облучатель работал беззвучно, только треск счётчика Гейгера разносился по убежищу. Услышав его, Майкл вздрогнул и потянулся к нагрудному карману.
— Это… то, о чём я подумал?
— Два самодельных радиометра. Один — в области с повышенным фоном. Это он трещит, — Гедимин жестом позвал человека за собой и пополз по туннелю. Краем глаза он видел, как учёный останавливается и осматривается, заглядывая в открытые ниши.
— Это ваша… лаборатория? — он встал у массивной двери, за которой был спрятан РИТЭГ. — Электричество, вода, вентиляция… Это всё — под городской свалкой?
— Пришлось повозиться, — Гедимин отодвинулся к стене, освобождая проход к облучателю. — Здесь удобно. Никто не мешает. Вот эта установка…
— Стойте! — человек остановился, с изумлением глядя на купола защитного поля. Он искал что-то рядом с ними, и Гедимин не сразу понял, что именно. «Генератор!» — сообразил он и досадливо сощурился. «Генератор Арктуса. Даже в Лос-Аламосе не могли его видеть…»
— Это автономное защитное поле. Генератор Арктуса. Насколько знаю, засекреченный, — сказал сармат, настороженно глядя на учёного. Тот шумно выдохнул.
— Я слышал об этом устройстве. Оборонное ведомство… Однако — что оно делает здесь?
— Изобретение Хольгера. А я помогал, — Гедимин сузил глаза. — Это мой генератор. А это — нейтронный излучатель. Я хотел перегнать немного урана в плутоний для РИТЭГа. Он работает уже полмесяца. Но в нём что-то не так.
Майкл молчал, глядя расширенными глазами то на сармата, то на облучатель, то на второй купол защитного поля, под которым был спрятан фторный реактор.
— Насосы, охладительная система… А оборудование, которое вы охлаждаете…
— Пламенный реактор. Гексафторид урана. Очень сильно нагревается, — Гедимин проверил показания датчиков и увеличил напор воды. «Опять перегрелся. Надо лучше за ним следить.»
Человек молча смотрел на него — и заговорил, когда сармат уже хотел потрогать его и убедиться, что он живой.
— И всё вот это сделали вы один? Под городской свалкой?!
— Я же сказал — тут удобно, — буркнул Гедимин.
— Невероятно, — покачал головой Майкл. — Поверить невозможно… Я видел ваше личное дело… Вы никогда и нигде не учились?
— Не взяли, — отозвался сармат. — Неблагонадёжен. В деле это есть.