— Куда?
— Пропусти, — сармат кивнул на дверь. — Нужно поговорить. Я не причиню им вреда.
Патрульный шагнул в сторону, загораживая дверь спиной.
— Зачем?
— Здесь скучно, — пожал плечами Гедимин. — Им — так же, как и мне. Может, разговор развлечёт нас.
Патрульный фыркнул. Дверь приоткрылась; в коридор выглянул второй сармат с шокером.
— Чего? Это кто? — он смерил Гедимина подозрительным взглядом. — Не из этой палаты? Иди, куда шёл.
— Верно, — кивнул первый. — Знаю я ваши развлечения! Один раз подрался? Хватит.
В приоткрытую дверь ничего не было видно — только угол окна и край застеленной койки. «Надо было постучать в стену,» — Гедимин досадливо сощурился. «Может, они боятся.»
— Иди-иди, — осмелевший патрульный шагнул вперёд. — Нам тут драка не нужна.
Вернувшись в палату, Гедимин подошёл к стене и осторожно постучал. Из соседней комнаты не донеслось ни звука, зато сразу оживились патрульные.
— Эй, теск! — крикнул один из них. — Ты слов не понимаешь? Сиди тихо!
— Я не с вами говорю, — вяло отозвался Гедимин. Он прислушивался к звукам из соседней палаты, но там было тихо — только кто-то повернулся на койке, зашуршав простынёй. Он постучал ещё раз, не обращая внимания на ругань из коридора.
— Я не собираюсь вас бить, — сказал он, прислонившись к стене. — Не будет ничего плохого, если вы ответите.
— Отстань, — буркнули в соседней палате. Этот голос не принадлежал никому из патрульных, и Гедимин немного приободрился.
— Ты из друзей Линкена? — спросил он. За стеной приглушённо выругались; Гедимин уловил слова «псих белоглазый» и досадливо сощурился — кажется, он крупно ошибся с адресатом.
— Урод твой Линкен, — донеслось из-за стены. — Больной на всю голову.
— Ты — тот, на кого напали «чистые»? — уточнил Гедимин. — Чего они хотели?
Кто-то с силой ударил в стену — скорее всего, чем-то металлическим.
— Эй, теск! — рявкнул патрульный. — Сам не заткнёшься — бить не будем, но медиков вызовем. Пусть они научат тебя сидеть тихо на лечении!
…Ещё не прочитанное письмо от Герберта Конара подмигивало с экрана. Гедимин нажал клавишу и поморщился — зрительные центры снова выдали сбой и пёстрое расплывчатое пятно вместо текста. Он откинулся на подушку и прикрыл глаза, дожидаясь нового «просвета» — с каждым днём они приходили чаще, и сармат надеялся, что через неделю или две мозг полностью восстановится.
В окно стукнули. Гедимин вскинул руку с растопыренными пальцами и тут же опустил — ни к чему было привлекать внимание охраны. «Макаки» в экзоскелетах редко приближались к госпиталю, но на аэродроме их всегда было много.
Его жест заметили — через полминуты в приёмном покое раздались шаги, кто-то перекинулся парой слов с медиками; Гедимин узнал по голосу Иджеса и отключил смарт — письмо от Конара могло подождать.
— Уран и торий, — Иджес приветственно вскинул руку, внимательно посмотрел на ремонтника и усмехнулся. — Уже на ногах? Дожигаешь мозги общением с учёными? Нет бы отдохнуть!
— Надоело, — недовольно сощурился Гедимин. — Что там, снаружи? Сегодня подозрительно тихо…
Иджес кивнул и сел на койку рядом с ним. Он выглядел озадаченным.
— Мы с Хольгером хотели кое-что сделать, помнишь? — спросил он, понизив голос и подозрительно оглянувшись на запертую дверь. — Спросить о рельсотронах. Так вот, я пришёл сегодня на аэродром и ждал транспорт. Торкват подошёл и отвёл меня в переулок. Его вчера допрашивали из-за рельсотрона. Он всё знает. Он вспомнил, кто подходил к нему с этой штукой. Её не он делал, но пришлось кое-что подправить — ну, как обычно, ты знаешь…
Гедимин мигнул.
— Рельсотрон нашли? — спросил он. — Тогда… это оружие диверсанта, которого взорвал Лиск? Hasu…
— Меня гоняешь, а сам ругаешься, — фыркнул Иджес, легонько ткнув его в плечо. — Ну да. Торкват узнал его. Он хорошо помнит, кто приходил, — а проку? Эту кучу протоплазмы уже ни о чём не спросишь.
— Скверно, — Гедимин потёр висок. — Рельсотрон был один? Что говорит Мика?
— К ней не приходили, — пожал плечами Иджес. — Тот сармат приносил три пушки с разными дефектами. Говорил, что для патруля. Торкват тогда болтать не стал, а вот как оно повернулось…
Гедимин кивнул.
— Бесполезная информация, — пробормотал он, поднимаясь с койки; мозг, запертый в малоподвижном теле, упорно отказывался работать. — У всех этих сарматов должен быть командир. Надо искать его. А он навряд ли сам бегает с рельсотроном.
— Если он вообще сармат, — угрюмо буркнул Иджес. — Куда ни ткнёшь, везде провал. И федералы отмалчиваются. Может, уже всех поймали?
— Сомневаюсь, — Гедимин прошёлся вдоль койки и подошёл к окну; снаружи уже стемнело, но раскатанный озёрный лёд блестел в свете прожекторов. — Никогда не понимал обычаи макак… Ладно, подождём Хольгера. Покажи, что вы сегодня наработали.
…«…настаивает на строительстве градирен. Я, как и вы, не вижу в этом практического смысла, однако у Ведомства сохранения биоразнообразия свои резоны…»
— Да, глупо, — Гедимин недовольно сощурился. — Холодное озеро под городом. Здесь не нужны градирни. Но макаки… Они настоят на своём.
Иджес согласно кивнул и хотел что-то сказать, но повернулся на почти беззвучный шелест открывающейся двери и испустил шипящий вздох. В палату, придерживаемый за плечо Хольгером, входил Кенен Маккензи.
Гедимин резко поднялся на ноги. Заныла рука, он покосился на правую ладонь, — сжатые в кулак пальцы до боли впились в неё.
— Эй-эй! — Кенен поднял руки. — Тише!
— Постой, Гедимин, — Хольгер поспешно переступил порог. — Я привёл его. У него есть интересная информация. Пусть он скажет.
Гедимин мигнул. Кенен под его взглядом боязливо сощурился и посмотрел себе под ноги. В нелепом комбинезоне мехом наружу он казался вдвое шире, чем был на самом деле, и закрывал весь проём, — Хольгер еле протиснулся мимо него.
— Входи, — кивнул ремонтник. Хольгер подтолкнул Кенена в спину, и дверь за ними закрылась.
— Давно не виделись, Гедимин, — сказал учётчик, натянуто улыбаясь. — Хольгер считает, что я могу принести вам немно… Эй!
— Ближе к делу, — угрюмо сказал Хольгер, крепко сдавив его плечо. — Что ты видел в магазине?
Гедимин поднял руку.
— Подожди. Один вопрос. Ты сдал «Скат»?
Кенен мигнул.
— Что?.. — он переступил с ноги на ногу и покосился вбок, но там была только стена.
— Ты слышал, — Гедимин недобро сузил глаза. — Отвечай.
Кенен замотал головой.
— Эй, Гедимин! Я что, давал основания для таких подозрений? Или похож на идиота? Ну да, я не дал тебе убиться о крейсер в лесу! Могу принести извинения, но ты не предупреждал, что хочешь умереть наиболее глупым и бессмысленным способом! Я понятия не имею, как люди на вас вышли! Вас тут, конечно, трое, и вы сильнее меня раз так в девять…
— Тихо, — буркнул Хольгер, убрав ладонь с его плеча. — Может, он всё-таки донесёт свою информацию? Она действительно интересна.
— Говори, — сказал Гедимин, убирая смарт в нагрудный карман. С изучением письма от Конара пока следовало повременить.
— Всегда знал, что ты разумное существо, — Кенен вздохнул с облегчением и оглянулся на соседнюю койку, но Хольгер не дал ему сесть. — В городе сейчас много разговоров о диверсиях, и в кои-то веки ты вне подозрения… Эй! Я рассказываю.
— Не то, — буркнул Хольгер. — Ближе к делу.
— Это было вскоре после Валентинова дня, под вечер, — Кенен задумчиво посмотрел в потемневшее окно. — Я зашёл за сэндвичами к Грегори и увидел очередь. Всего трое сарматов, но простоять пришлось все полчаса. Один сармат — рабочий с машиностроительного завода — расплачивался с Грегори наличными. Они возились минут двадцать, не меньше! Я сильно удивился — чего-чего, а наличных в нашем городе не увидишь. Грегори долго потом бубнил себе под нос — у него даже кассы нет, а отказать он не имеет права… Любопытная история, верно?
— Наличные? — Гедимин озадаченно посмотрел на него. — Уверен?
— С картой их не спутаешь, — ухмыльнулся Кенен. — Ты, наверное, никогда их не видел. Я даже думал выменять у него пару банкнот для коллекции. Большая редкость на Канадских территориях…
Гедимин и Хольгер переглянулись.
— Запомнил номер? — спросил ремонтник у Кенена. Тот растерянно усмехнулся.
— Шутишь? Нет, конечно.
— А мог бы, — сузил глаза Иджес. — Где нам теперь искать этого урода?!
— Грегори, — Гедимин задумчиво сощурился. — Камеры в магазине. Если Грегори помнит этого сармата…
Кенен расплылся в улыбке.
— Лучшая мысль за последние полчаса! Готов поклясться, Грегори помнит его до сих пор и поминает при случае. И он точно видел имя этого сармата, когда проводил расчёты. Он не мог их не учесть!
— Не бубни, — недобро покосился на него Хольгер. — Я схожу к Грегори.
— Эй! — Кенен с неожиданным проворством цапнул его за рукав. — Хольг, постой. Ты — умнейший инженер, но ты совершенно не умеешь говорить с людьми. Нет, я не хочу сказать, что ты в этом худший, в конце концов, у нас здесь сидит…
— Лучше заткнись, — Иджес показал ему кулак.
— Ну и чего тебе надо? — Хольгер остановился и брезгливо стряхнул руку Кенена со своего локтя. — Только быстро.
— Я сам расспрошу Грегори, — пообещал учётчик. — У меня выйдет лучше. И быстрее.
Хольгер посмотрел на Гедимина. Тот слегка наклонил голову.
— Я с тобой, — буркнул он, беря Кенена за плечо. — Постою рядом, пока ты общаешься. Для полной уверенности.
Кенен закивал, обрадованно улыбаясь. Гедимин открыл нагрудный карман и достал одну из жёстких карточек.
— Можешь взять мне васаби? Давно не ел пищи, имеющей вкус.
Кенен замахал руками.
— О чём речь, Джед?! Я принесу. Забери карту — может, ты и инженер, но на ней определённо не больше пяти-шести центов!
Хольгер подтолкнул его, и учётчик выскочил за дверь. Гедимин переглянулся с Иджесом и едва заметно усмехнулся.
— Он разбирается в обычаях макак. Может, будет польза.