Константин досадливо сощурился и хлопнул ладонью по корпусу турбины.
— Не тяни. Мы запускаемся или нет?
«А то ты не знаешь, что делать,» — фыркнул про себя Гедимин.
— Tza tatzqa! — гаркнул он, поднимаясь на ступеньку выше, — оттуда лучше были видны мониторы. — Ток есть?
Двое сарматов у генераторов одновременно вскинули руки.
— Подать воздух!
Тихое шипение разнеслось по залу. Гедимин сощурился.
— Охлаждение к старту!
Тёмные мониторы разом вспыхнули, выдавая первые показатели.
— Клапаны открыты, — отозвался Константин. Гедимин кивнул, про себя отсчитывая тридцать секунд.
— Подать масло!
Секунды тянулись, превращаясь в бесконечность; сармат уже успел задуматься об относительности времени, когда на мониторах проступило то, чего он ожидал, и Константин вскинул руку.
— Норма!
— Приступить к прочистке слива! — Гедимину хотелось спуститься и самому взяться за рычаги, но он заставил себя остаться на месте. — О завершении сообщить!
Время под шум прочищаемых клапанов снова растягивалось, как скирлиновый жгут. Гедимин отсчитывал про себя интервалы; он услышал звуковой сигнал раньше, чем рассчитывал — примерно на шесть секунд.
— Сделано, — сказал Константин. — Генератор готов к работе!
Гедимин кивнул, ещё раз просмотрел данные от систем, введённых в строй, — дело оставалось за малым.
— Открыть клапаны, подать пар!
Сначала он не услышал ничего, кроме резкого шипения, но потом снизу донёсся медленно нарастающий гул. За спиной колыхнулся воздух — кто-то из операторов, не выдержав, выглянул наружу и тут же спрятался.
— Идёт! — крикнул Константин, перекрывая шум разгоняющихся турбин. Сарматы натянули шлемы, прикрывая уши, — защитные наушники были встроены в спецодежду, но, пока турбины не были запущены, никто не носил их.
— Хорошо идёт! — крикнул северянин, щёлкнув пальцем по монитору. Гедимин кивнул и сам потянулся к наушникам.
— Прибавить оборотов? — спросил Константин в микрофон; перекрикиваться через машинный зал уже было бессмысленно — даже на малом ходу, при разгоне, турбины заглушали все слова.
— Час идём на малых, — ответил Гедимин. — Там посмотрим.
Он спустился к ближайшей турбине и медленно прошёл вдоль неё, прислушиваясь к гулу механизма. Показатели датчиков подтвержали то, что он и так слышал, — запуск прошёл успешно, и агрегат легко переносил нагрузку. Датчики вентиляционной системы отреагировали на повышение температуры в зале — потоки воздуха над агрегатами усилились, и Гедимин чувствовал, как сквозняк прижимает к телу ткань комбинезона. Если бы не инструкции, он снял бы шлем, — волосы на макушке намокли и неприятно прилипали к коже. «Через час надо будет поднять обороты и посмотреть, что выйдет,» — подумал сармат, останавливаясь у пока ещё неподвижного электрогенератора.
… - Неплохо держится, верно? — Константин легонько толкнул Гедимина в бок и заглянул из-за его плеча в монитор. Обе турбины первого энергоблока достигли рабочей скорости вращения всего полтора часа назад, но инженеру уже казалось, что они работали так всегда, и в машинном зале никогда не было тишины.
— Подключаем генераторы, — кивнул Гедимин, поворачиваясь к группе рабочих. Сарматы в белых комбинезонах стояли в стороне от гудящей турбины, никто из них не мог слышать, о чём говорят между собой инженеры, но все они смотрели на Гедимина выжидающе.
— Звонить в Порт-Радий? — спросил Константин, проверяя, отключен ли трансформатор, — подавать нагрузку на электролинии при непроверенном генераторе было опасно.
— Подожди, — буркнул Гедимин. — Сегодня — только запуск. Завтра — по результатам.
Звонка в шуме машинного зала он не услышал, но карман со спрятанным в нём смартом ощутимо завибрировал. Сармат недовольно сощурился и направился к рабочим, чтобы дать им указания. Смарт задрожал снова. Константин взял Гедимина за плечо; тот обернулся, удивлённо мигая, и получил тычок в бок и жест, указывающий на один из аварийных выходов. Герметичные двери надёжно отрезали того, кто входил в короткий коридор, от шума турбин. Теперь Гедимин услышал гудок смарта, необычно долгий и настойчивый, — кто-то очень хотел с ним поговорить.
— Первый энергоблок на связи, — сказал сармат и услышал голос Фюльбера. «Менеджер по персоналу» говорил не громче обычного, но слова произносил особенно чётко, — такого Гедимин раньше не слышал.
— Гедимин Кет? Чем вы там заняты?
— Введением станции в строй, — отозвался сармат. Из рации донёсся сдержанный смешок.
— Вам известно, что запуск турбогенераторов назначен на завтра?
— Станция была готова ещё вчера, — буркнул Гедимин. — Дальше ждать было бессмысленно. Запуск прошёл успешно. Передать рабочие показатели?
— Я… ознакомлюсь с ними позже, — Фюльбер слегка запнулся, но его ровный голос не изменился. — Я надеюсь, вы готовы, Гедимин. Вам придётся провести за бессмысленным ожиданием ровно трое суток. Мы вводим в строй новый карцер, прямо на территории «Полярной Звезды». Вы будете почётным первым гостем.
Сармат изумлённо мигнул и открыл рот, но смарт уже отключился.
— Фюльбер? Чего хотел? — отрывисто спросил Константин, увидев инженера в машинном зале. Гедимин покосился на ближайший генератор — проверка вспомогательных систем шла полным ходом, и до запуска оставалось минут десять, не больше, — и нехотя ответил:
— Недоволен спешкой. Забирает меня в карцер.
Теперь мигнул Константин.
— Что?! В карцер… за работу, сделанную раньше срока?! — он растерянно усмехнулся. — Мать моя колба! А на вид такая умная мартышка…
Гедимин пожал плечами.
— Никогда не понимал местных традиций. Завтра ты работаешь один. Если всё пойдёт по плану, подключишь Ураниум и Порт-Радий. Следи за реактором — у операторов мало опыта.
Константин крепко сжал его руку.
— Не беспокойся. Эта станция выглядит надёжной. Кровавые жертвы оказались полезными. Они всегда работают.
Гедимин мигнул, недоверчиво посмотрел инженеру в глаза, — непохоже было, что Константин шутит.
— Хватит жертв, — буркнул он. — Смотри, чтобы все остались живы.
Почётный конвой — двое охранников в лёгких экзоскелетах и один в тяжёлом — ждал его на проходной в конце сдвоенной инженерной смены. Пропустив рабочих, один из «броненосцев» шагнул к турникету и цапнул Гедимина за плечо.
— Стой! — луч считывателя неприятно обжёг глаза. Сармат сердито сощурился.
— Что скажете о турбогенераторах, мсьё Гедимин? — спросил, незаметно отделившись от будки охранника, второй «Рузвельт».
— Работают, — отозвался сармат. — Отпусти меня. Я пойду сам.
— Весьма разумно, мсьё Гедимин, — согласился Фюльбер. — Не сопротивляйтесь. Я спустил бы вам многое, но не пренебрежение безопасностью станции. Приготовьтесь к трём дням вынужденного безделия. Отведите его в карцер!
Довольно просторное — три на три метра — помещение с утолщёнными стенами находилось рядом с главным постом охраны, в том же здании; окон не было, дверь сразу после закрытия запечатывалась защитным полем. Гедимин осмотрел голые стены, пол, небольшие тусклые светодиоды в центре потолка, не обнаружил ничего достойного изучения и сел на брошенный у стены матрас. В комнате было тепло, и сармат снял шлем и отстегнул верхнюю часть комбинезона. В кармане обнаружился пропущенный при обыске смарт, и Гедимин слегка удивился такой невнимательности охраны, но тут же вспомнил, что «макаки» не раз нащупывали рацию, просто не считали нужным забирать её. Он включил устройство и тут же понял, что сеть недоступна, — комнату изолировали от внешних сигналов. «Вынужденное безделие,» — криво усмехнулся Гедимин, вспомнив странную интонацию Фюльбера. «А мог бы и расстрелять.»
Без особой надежды он заглянул в почту и с удивлением обнаружил там новое сообщение из Лос-Аламоса. «Так-то лучше,» — хмыкнул он, укладываясь на матрас и опираясь на локоть. «Что у них там?»
«Поздравляю с первым пуском, коллега! Посылка, скорее всего, придёт позже письма, хотя я отправлял их одновременно. Как мы уже знаем, ваши доблестные охранники не едят выпечку с горчицей, так что за сохранность угощения можете не волноваться. Ваш рассказ о красных кнопках и летающих камерах напомнил мне молодость и одну из первых практик на Аляске. Сейчас этой станции, к сожалению, нет, — одна из бомбёжек последней войны оказалась слишком удачной… Впрочем, я не хочу вас расстраивать. Будем надеяться, «Полярная Звезда» будет выведена из строя по выработке ресурса, лет через пятьдесят. Может быть, я ещё успею посетить её.
Вчера мы провели ещё один эксперимент, и я спешу написать о нём, пока эта информация не стала секретной (если станет, я не удивлюсь, — это действительно важно и, скорее всего, очень на многое повлияет). У нас было сто граммов окиси ирренция в тонких пластинах, графитовые прокладки и тяжёлая вода, и ещё — пучок омикрон-излучения, пропущенный через обсидиановую линзу. Мы хотели посмотреть, как ирренций отреагирует на облучение, и мы на это посмотрели. Если это не цепная реакция, то я не знаю, что считать цепной реакцией. Нам до сих пор нечем измерить омикрон-излучение, но яркость вспышек на защитном поле возросла стократно, и они распределились равномерно по куполу. Сработала аварийная защита, образец ушёл под пятислойный барьер, но датчики остались внутри и всё зафиксировали. Реакция продолжалась ещё семь минут после того, как излучатель был убран; мы убрали графит, воду, но пока пластинки не растащили на полметра, излучение не ослабевало. Сейчас радиохимики изучают продукты распада и рассчитывают на ещё одно-два-три открытия, но мне хватило и того, что я увидел. Сто граммов, коллега, и ни граммом больше. И как же жаль, что вас там не было…»
«Hasu!» — Гедимин хотел сжать пальцы в кулак, но вовремя вспомнил, что держит смарт, и аккуратно отложил устройство на матрас. От удара в пол на долю секунды заныли костяшки, снаружи послышался сердитый окрик охранника, но сармат не обратил внимания ни на то, ни на другое. «Цепная реакция с такими параметрами… Значит, замедлители для омикрон-излучения в принципе не нужны. Реактор без замедлителя, на чистом ирренции… Интересно, что может служить поглотителем? Прослойки защитного поля? Своеобразная будет конструкция…»