— На снимках ничего нет, — напомнил Гедимин. — Сам посмотри. Никаких продуктов распада. Ядро кейзия и красная вспышка. Больше ничего.
— Подождём, пока они пронаблюдают омикрон-распад, — сказал Хольгер. — Насколько я понял — редкое явление.
— Определённо, его можно подтолкнуть, — задумчиво сощурился Гедимин. — Им зря не разрешают экспериментировать.
— И всё-таки странно, что констий и кейзий настолько стабильны, — Хольгер недоверчиво покачал головой. — Всё время кажется, что где-то вкралась ошибка…
Он выключил смарт и протянул Гедимину. Позади недовольно фыркнул Линкен. Гедимин, удивлённо мигнув, повернулся к нему, — только сейчас он заметил, что взрывник стоит у стола.
— Констий и кейзий? Что это значит? — спросил Линкен. — У этих слов есть смысл?
— Не дочитал? — хмыкнул Гедимин. — Кейзий — по имени радиохимика. «Констий» означает постоянство и неизменность. Это древний язык, сейчас на нём не говорят.
— Мартышечьи названия! — Линкен поморщился и провёл пальцем по шраму на затылке. — Они всюду суют свои слова. Зачем ты их сюда притащил? У нас есть свой язык. Почему не дать свои названия?
Гедимин мигнул.
— Какой в этом смысл?
— Это новые металлы. Их обнаружили на днях. Ты сам мог их найти! — Линкен ударил кулаком по столу, и Хольгер вздрогнул и сердито сощурился. — Мы сами их изучаем. Какое тебе дело до чужих химиков и древних языков?! У нас есть свой. «Постоянство и неизменность»? Речь о том, что он не распадается? «Aperanu» — то, что разваливается на части. «Yi» peranu». Вот правильное название.
Гедимин внимательно посмотрел на взрывника. Тот широко усмехался, и его лицо совсем перекосилось, — рот съехал набок. Ремонтник быстро отвёл взгляд и покачал головой.
— У новых металлов есть правильные названия. Другие не нужны.
— Именно, — кивнул Хольгер. — Вот когда ты откроешь что-нибудь новое — называй его любым словом на любом языке.
— Тебе не нравится название? — растерянно мигнул Линкен. Смотрел он при этом на Гедимина, к Хольгеру повернулся боком.
— Я тебя вообще сюда не звал, — ремонтник сузил глаза. — Ты мешаешь. Иди… к Константину.
Линкен вздрогнул и растерянно замигал.
— Атомщик, это уже глупость. Мы с тобой не ссорились… так сильно. Помнишь, я не стрелял в тебя?
— Будет приказ — выстрелишь, — буркнул Гедимин. — Иди к своему командиру.
Линкен остался на месте, только глаза из белесых стали свинцово-серыми.
— Хольгер тоже признал Константина командиром, — тихо сказал он. — Но вы поладили.
— Очевидно, Хольгер искупил свою вину удачной диверсией, — фыркнул незаметно подошедший Константин. Шрамы от взорвавшегося фэнрила стали тонкими и побелели, но их ещё можно было заметить — поблескивающие полоски покрывали щёки и лоб сармата и кое-где шли внахлёст.
— Это был несчастный случай, — ровным голосом произнёс Хольгер.
— Да, что же ещё, — Константин провёл ладонью по щеке. — Фэнрил только и делает, что взрывается, когда его берут в руки. А провода — растворяются прямо внутри стен. Гедимин! Ты собираешься чинить то, что сломал? Звуковая сигнализация до сих пор не работает. Если до конца недели все разрезанные провода не будут приведены в исходный вид, я сообщу Нгылеку, и тебя исключат из проекта, как невменяемого.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Я могу починить, — буркнул Иджес. — Атомщик, сиди, следи за ураном. Ещё взорвётся…
Ремонтник тяжело вздохнул и выразительно посмотрел на него — выдавать очередную получасовую лекцию о свойствах окиси урана у него не было ни сил, ни желания.
— Как угодно — мне нужен результат, — отмахнулся Константин. — Хольгер, теперь о твоих замыслах. Ты уже составил план работы с омикрон-облучателем?
«Облучатель?» — Гедимин насторожился. «Я ещё что-то пропустил?»
— Вот, — Хольгер раскрыл перед ним еженедельник. Несколько страниц были исписаны мелким почерком сверху донизу и расчерчены на заполненные и пустые столбцы. Гедимин увидел названия марок фрила. Они были собраны в группы по химическому составу.
— Хм, — Константин перевернул страницу, и Гедимин прочитал несколько названий из следующего столбца — там были природные материалы. — И где обоснование? По какому принципу ты отбирал именно эти вещества? Что ты хочешь увидеть, подвергнув их облучению?
Хольгер пожал плечами.
— Всегда можно что-нибудь увидеть.
Константин вздохнул.
— Вот из-за этого ты подверг себя и Гедимина риску смертельного облучения? «Увидеть что-нибудь»? Для этого был нужен образец опасного радиоактивного вещества?
— Ведомство разрешило опыты, — отозвался химик. — План у меня есть. А вот твоего я не видел. Может быть, это нам с Гедимином пора написать Нгылеку, что ты саботируешь исследования?
Сармат дёрнулся, как от удара током, и Гедимин удивлённо мигнул, — он ещё не видел, чтобы Константин так быстро менялся в лице.
— Теперь я понимаю, почему у нас никогда не было учёных, — пробормотал командир и, развернувшись, ушёл за свой стол. Гедимин и Хольгер переглянулись.
— У нас были учёные, — стиснул зубы Линкен. Константин коротко фыркнул и отвернулся.
Гедимин взял ежедневник и пролистал страницы плана.
— У тебя есть всё это? — слегка удивился он, перечитав названия веществ. — Все образцы?
— Небольшая часть, — покачал головой Хольгер. — Постараюсь получить недостающее. Я почти уверен, что люди что-то упустили. Должен существовать надёжный стабильный барьер для омикрона. Не уран и не плутоний. Что-то другое.
— А, Джед, — Кенен, застигнутый врасплох у двери, быстро огляделся по сторонам в поисках путей отхода — но не нашёл их и широко улыбнулся, изображая дружелюбие. — Читал новости? Ассоциация старейших народов Атабаски выступает за разрушение Периметра — он мешает миграции диких животных и портит аборигенам охоту.
— А, — Гедимин попытался было вспомнить, о каких народах идёт речь, и где он слышал это название, но перехватил взгляд Кенена, устремлённый на дверь, и выкинул ненужные мысли из головы. — Где бериллий?
— Что? А, да, бериллий, — учётчик улыбнулся ещё шире и похлопал себя по карманам. — Я хотел зайти к тебе с вечера, но отвлёкся. Вот твой бериллий.
Твёрдый, прохладный на ощупь обломок был запаян в непрозрачный серый скирлин — криво, неплотно, либо в сильной спешке, либо кем-то, у кого не было ни упаковочной машины, ни достаточно прямых рук. Гедимин надорвал обёртку, заглянул внутрь и довольно усмехнулся.
— Сойдёт. Я что-нибудь должен?
— О-хо-хо… Джед, ты не отделаешься ремонтом миниглайда, — развёл руками Кенен. — И пригоршней значков тоже. Этот образец, считая затраты на пиво, обошёлся мне в пятнадцать койнов.
Гедимин недоверчиво сощурился и крепко взял учётчика за плечо. Тот дёрнулся, пытаясь вывернуться, и заискивающе улыбнулся.
— Джед! Вот зачем сразу распускать руки?!
— Что тут такое? — один из сарматов-рабочих со станции заглянул из вестибюля в коридор и широко ухмыльнулся. — А, Маккензи. Не слушай его, теск, он всё врёт. Хочешь, я подержу его, пока ты бьёшь?
Гедимин изумлённо мигнул и внимательно посмотрел на Кенена. Тот съёжился и вжался в стену.
— Рик, имей совесть! Когда я тебе врал?! Ты сам согласи…
Гедимин встряхнул его за плечо, и Кенен, втянув голову в плечи, замолчал. «Рик» снова ухмыльнулся.
— Ага, так его! А я ещё троих из смены позову. Держи его!
Дверь закрылась. Гедимин разжал пальцы и толкнул учётчика в плечо, направляя его к запасному выходу.
— Живо наверх! Через завод пройдём…
Кенен обрадованно закивал и быстро, почти бегом, направился к двери. Гедимин догнал его на галерее, на полпути к топливному цеху.
— Кому ещё ты успел подгадить? — спросил он, придержав учётчика за плечо. Тот развёл руками.
— Джед, я сам не понимаю, чего он ко мне привязался. Ты ведь меня знаешь, я мирный обыватель…
— Знаю, — кивнул сармат. — Ходи осторожно, мне тебя сторожить некогда. Что там с платой за бериллий?
— А, плата… — Кенен на секунду задумался. — Пять койнов, Джед. Только по дружбе, себе в убыток.
Гедимин хмыкнул.
— Значит, твоя шкура стоит десять койнов? Недорого. Ладно, вечером скину.
Над заводом поплыл протяжный гудок — сигнал к началу рабочей смены. Через три секунды Гедимин скатился с крыши на платформу притормозившего глайдера и уже там смущённо хмыкнул и потёр ушибленную ладонь. Сарматы-рабочие, видевшие его прыжки по стенам, молча ухмылялись. «Сократил дорогу,» — подумал Гедимин, убедившись, что и с глайдером, и с его рукой всё в порядке. «Глупо, но иногда уместно.»
Когда он добрался до ангара, ворота были открыты; глайдер с «научной командой» уехал на пару минут раньше. Хольгер, увидев ремонтника на пороге, оживился и двинулся навстречу.
— Бериллий, — Гедимин протянул ему надорванный пакет.
— Кенен помог? — Хольгер настороженно посмотрел на ремонтника. — Сколько взял?
Сармат отмахнулся.
— Ты ничего не должен. Нужны будут деньги — я скажу.
Хольгер достал ежедневник и что-то в нём отметил.
— Когда ты собираешься дублировать записи? — недовольно спросил из своего угла Константин. — Так и жду, что твой ворох листков упадёт в лужу кислоты.
— У меня нет привычки разливать кислоту, — рассеянно отозвался Хольгер. — Итак, бериллиевая линия… Гедимин, ты очень занят сегодня? И ещё — могу ли я воспользоваться твоим сканером?
Сигма-сканер (практически по патенту Рохаса-Конара, с небольшими доработками «под сарматскую руку») хранился в лаборатории, в освинцованном ящике, в ячейке рядом с облучателем Хольгера. На этом настоял Константин, и Гедимин каждый раз недовольно щурился, оставляя прибор в научном центре. «Таскать ампулу с ирренцием по всему Ураниуму я тебе не позволю,» — сказал Константин в тот день, когда работа над сканером была закончена, и с тех пор не отказывался от своего слова. Сейчас сканер был на месте, как и облучатель, и Гедимин ненадолго успокоился — можно было работать дальше.