— Внимание! — прогремело под потолком. — Зал закрывается до утра! Погуляйте где-нибудь ещё!
Гедимин направился к выходу. Проходя мимо ремонтника, он вытянул руку ладонью вниз и слегка встряхнул. «Макака» отшатнулась, остальные нервно оскалились. «Они работают в свой праздник,» — подумал сармат, удивлённо мигнув. «Впрочем, так, как они работают обычно… Не думаю, что им нужны праздники.»
…Полосатый «Бьюик» летел над лесом, верхушки сосен мелькали далеко внизу. Гедимин, широко расставив пальцы на ступнях, стоял у окна, выглядывал наружу и следил за небом; наблюдательные дроны пока не появились. Из кабины долетел предупреждающий свист, и сармат распластался на полу фургона. Это ему мало помогло — центробежная сила швырнула его на борт и протащила по крыше. Глайдер перевернулся в воздухе трижды, прежде чем выровнялся и продолжил путь.
— И не надоело ему? — поморщился Хольгер, поднимаясь с пола.
— Всего четвёртая «бочка» за полёт, — Гедимин прислонился к перегородке и потёр ушибленный локоть. — Ни одной «мёртвой петли».
— Сейчас будет, — Хольгер схватился за поручни, но из кабины больше не свистели. Глайдер быстро снижался.
— Sa tatzqa! — крикнул пилот. «Бьюик» крепко встряхнуло, он подпрыгнул, фургон мотнуло из стороны в сторону.
— Сели, — Хольгер открыл люк и выпрыгнул в сугроб. — Да, в воде тут недостатка нет…
Лес был заметён на полтора метра — если бы нижние слои не слежались и не затвердели, Гедимин проваливался бы по пояс. Идти по колено в снегу было немного менее затруднительно. Сармат замедлил бы шаг, но Линкен прорывался вперёд слишком быстро, а упускать его из виду Гедимин не хотел.
— Как объясним макакам внеплановый лесоповал? — спросил Хольгер, догнав остановившегося взрывника и оглядевшись по сторонам. Тут было много сосен и ещё больше — подрастающих тёмных елей и каких-то прутьев, тонущих в снегу.
— Отойди и не мешай, — отозвался Линкен. Вытоптав посреди зарослей относительно ровную поляну, он раскладывал на снегу самодельные шашки, что-то прикидывал на пальцах, оглядываясь по сторонам, и его глаза горели белым огнём.
— Хорошо, что тут нет нитроглицерина, — тихо сказал Хольгер Гедимину. — Отойдём, выберем укрытие. Неудобно бегать по снегу…
Линкен выпрямился, повернулся к ним и сделал отгоняющий жест. В его руке был подожжённый запал.
— Sa tatzqa! — крикнул сармат и широко ухмыльнулся.
— Ложись! — Гедимин, растянувшись в снегу, толкнул Хольгера. Тот стоял на месте, глядя на Линкена.
— Лиск, беги! — крикнул он, и Гедимин вскинулся — в его голосе был страх. Линкен стоял над уложенной взрывчаткой, следил за догорающим запалом и ухмылялся. Гедимин рванулся было к нему, но в последний момент увидел неяркий белесый отблеск над его плечом. «Защитное поле!» — он уткнулся лицом в снег, прижимая к себе Хольгера. «Линкен, грёбаный псих…»
Грохот и взметнувшийся снег пополам с обломками кустарника накрыли его холодной волной. Он не шевелился, пока под его рукой не заворочался недовольный Хольгер.
— Эй, слезь, — прохрипел инженер, пытаясь вывернуться из слишком крепкой хватки ремонтника. — Больше у Лиска нет взрывчатки!
«Хорошо,» — облегчённо вздохнул Гедимин, выкапываясь из сугроба и стряхивая с себя щепки. Одна воткнулась в комбинезон — неглубоко, но след на коже должен был остаться.
— Целы? — к ним неторопливо подошёл Линкен. Белый огонь в его глазах стал ещё ярче, лицо перекосилось от ухмылки. Он хлопнул сарматов по плечам и показал им пустые ладони.
— Прости, что трогал твой генератор, — сказал он Гедимину, глядя, как по рукам перебегают блики — плёнка защитного поля не разрушилась от взрыва. — Но это было… сильно. Никогда не наблюдал с такого расстояния. Меня отбросило на два метра. Никто не хочет попробовать… в другой раз? Это действительно красиво.
Хольгер смерил его долгим взглядом; Гедимин двинулся вперёд, чтобы в случае чего успеть вмешаться, но инженер только вздохнул.
— Лиск, проверься на эа-мутацию!
…«Бьюик» занял своё место в ряду рудничных глайдеров. Гедимин вышел из фургона и огляделся по сторонам. На аэродроме было тихо, только со стороны озера доносился треск раскалывающегося льда, а из открытых дверей душевой — шипение испаряющейся воды. Бело-синий глайдер с атлантисским флагом, нарисованным на крыльях, стоял рядом с машинами охраны, и рядом с ним никого не было.
— Алексея вернули, — заметил Хольгер, кивнув на глайдер. Линкен поморщился и сквозь капюшон потёр шрам на затылке.
Сармат в расстёгнутом комбинезоне на голое тело стоял на крыльце душевой и задумчиво смотрел на скалы на горизонте. Ещё двое растянулись на снегу, пытаясь охладиться; от их рыжеватой кожи валил пар. Линкен оглянулся на озеро и вопросительно посмотрел на спутников. Хольгер поёжился.
— Хочешь — иди, а у меня работа, — вполголоса сказал взрывнику Гедимин. Сармат на крыльце вздрогнул и шагнул на снег.
— Эй! Джед!
— Ты здесь, — удивлённо мигнул ремонтник, пожимая Алексею руку. Тот закивал и поправил свободной ладонью повязку на голове. Это была красно-белая бандана, и на лбу виднелся красный кленовый лист.
— Удобно, между прочим, — сказал он, перехватив удивлённый взгляд Гедимина. — Джесси решила, что дни рождения у нас будут одновременно. Это мой подарок. А это тебе.
Гедимин изумлённо мигнул, разглядывая вложенный в его руку тюбик горчицы.
— Самый большой, какой она нашла, — хмыкнул Алексей, выкапывая что-то из снега. — Это оставил тут, чтобы не растаяло. Держи, Хольгер.
— Мартышечья еда? — сармат удивлённо посмотрел на блестящий кулёк с причудливыми надписями.
— Сладости с алкоголем, — пояснил Алексей. — Традиция.
— Любопытно, — Хольгер разглядывал кулёк, не решаясь его открыть. Лиск, отступив на шаг, болезненно морщился, его лицо подёргивалось, и Гедимин покосился на него с тревогой. «Не вижу оснований для такого волнения…»
— Это тебе, — венерианец протянул Линкену предмет, при виде которого все сарматы вздрогнули, подались назад — и тут же заухмылялись. Это была всего лишь фляжка, выкрашенная в розовый, — формой точь-в-точь как жидкоплазменная граната «Тяньджу».
— Мне⁈ — Линкен протянул руку и тут же отдёрнул её. — Зачем эта макака что-то передаёт мне?
— Она хочет сделать приятное моим друзьям, — спокойно ответил Алексей. — И не смей называть Джесси макакой.
Лицо взрывника перекосилось. Гедимин шагнул вперёд, плечом оттеснив его от крыльца, и взял «гранату». Судя по надписи мелким шрифтом на этикетке, внутри содержался крепкий алкоголь, но от фляжки этиловым спиртом не пахло, — она была герметично закрыта.
— Удивительное сходство, — сказал он, разглядывая «гранату». — Смущает только цвет. Но перекрасить несложно.
Хольгер пристально посмотрел на него и едва заметно усмехнулся. Лиск глянул на Гедимина исподлобья, медленно протянул руку и потрогал фляжку.
— Очень лёгкая. Но сходство в самом деле есть, — признал он. — Ты прав, атомщик. Я бы сам не отличил, особенно с большого расстояния.
Он забрал фляжку и ненадолго задумался, глядя то на неё, то на пост охраны у насосной станции. Гедимин вскрыл тюбик с горчицей и убедился, что её вкус по-прежнему воспринимается даже его подавленными рецепторами.
— Джессика не испугалась, когда увидела тебя? — спросил он. — Эти… люди такие маленькие…
— Вот так, — Алексей провёл ребром ладони по нижним рёбрам. — Тут её макушка. Но ей в самом деле нравятся сарматы. Интересно будет показать ей Венеру, когда нам разрешат вылеты.
— Судя по тому, что ты не расстрелян, все остались живы, а все кости — целы, — усмехнулся Хольгер. — Кажется, ты — второй сармат, которому пошёл на пользу проект «Слияние».
— Она хочет побывать в Ураниум-Сити, — хмыкнул Алексей. — Увидеть всё вживую. И свозить меня в Грейт-Фолс. Только боится, что там низкие потолки.
Гедимин усмехнулся, вспомнив кое-как построенные здания Нью-Кетцаля. «Да, есть опасность проломить потолок или стену,» — подумал он и усмехнулся ещё шире — ему вспомнилась освещённая утренним солнцем градирня Нью-Кетцальской электростанции. «Когда нам всем разрешат выходить наружу, я туда вернусь. И помогу им построить нормальные дома.»
02 января 54 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Большой барк из Эдмонтона встал поперёк взлётных полос, и сарматы, вполголоса переругиваясь, натягивали перед ним светящуюся ленту. Грузовые глайдеры делали круг над аэродромом, заходили на снижение — и снова набирали высоту, сворачивая на север. С грузового аэродрома доносился гул и приглушённый грохот — привезли что-то очень громоздкое, и Гедимин, дожидающийся глайдера у взлётной полосы, невольно поворачивался туда. «Очень много грузовиков,» — думал он, глядя на пролетающие глайдеры. «Макаки собирались строить синтезатор. Завезли оборудование?»
У эдмонтонского барка толпились охранники, непривычно мелкие без экзоскелетов. Зимняя смена возвращалась в Атлантис, весенняя уже выгрузилась и получала последние указания от «старожилов» на площади перед фортом. Оттуда доносился гимн Атлантиса; над аэродромом подняли флаг, и ветер и летящий со всех сторон снег беспощадно трепали его. Перед носом барка неподвижно стоял охранный «джунг» и медленно поворачивался то направо, то налево. По плечу Гедимина скользнула красная точка его прицела, но сармат не двинулся с места — робот не собирался стрелять.
— Всё как обычно, — сквозь свист ветра Гедимин расслышал голос Паскаля. — Те же, то же. Список учащихся вывесишь на двери. Никого, кроме них, в зал не пускай…
Странный «мокрый» звук донёсся из ближайшего переулка.
— Как только долечу, свяжусь с тобой, — громко шептал кто-то. — Когда сможешь, ответишь. Я договорюсь, чтобы тебя выпустили на границу на Валентинов день. Не забывай меня, слышишь?
— Мы не забываем, — отозвался второй, и Гедимин, изумлённо мигнув, заглянул в переулок. Там было темно, но в свете фонарей на площади сармат увидел два силуэта — eateske в оранжевом комбинезоне склонился над невысокой человеческой самкой, а она обхватила его бока. Гедимин поймал его свирепый взгляд и молча шагнул назад, скрываясь за стеной. «Эти двое, я слышал о них,» — он растерянно хмыкнул. «Одно дело — слышать о проекте „Слияние“, другое — увидеть. Хорошо, что Линкена тут нет.»