— Вас это не пугает?
— Нет.
— А не может ли случиться так, господин доктор
Шаад, что вдруг, например чистя зубы, вы вспомните, где на самом деле были в ту субботу после обеда, когда Розалинда Ц. была задушена с помощью женского гигиенического пакета и вашего синего галстука, и вспомните, что преступник — именно вы?
Помочь могли бы занятия греблей.
Моя лодка лежит на берегу у здания клуба.
Я думаю, они ждут моего выхода.
— Вы, следовательно, знаете обвиняемого?
— Как яхтсмена.
— Что вы можете сказать о его характере?
— Должен заметить, что Феликс Шаад всегда был очень корректным яхтсменом. Общественными делами клуба он, правда, занимался мало: у врача не так уж много времени... Конечно, мы не знали того, что узнали сейчас, что было напечатано в газете, но я хотел бы только сказать, что эта Розалинда Ц. никогда не бывала в нашем клубе. В этом можно убедиться по книге посетителей...
Я не знаю, каким образом ее альбом оказался среди моих старых папок с историями болезни. Альбом с переплетом из синей искусственной кожи. Подписи под фотографиями сделаны ее рукой:
Наш сад в Сионе
Розалинда во время причастия
Наша собака Аякс
Прогулка на Горнерграт
Свадьба (с капитаном)
Пальма де Мальорка
Папа в форме майора
Мой тренер (теннис)
Медвежий ров в Берне
Репетиции «Фиделио» (певец)
Пикник с друзьями
Игнаций в мастерской (график)
В Касселе
Зима в Вене (певец)
Папа в Берне Крит (график)
Лебеди под Цюрихом
Феликс в своем врачебном кабинете
Мама в больнице
Игнаций и Феликс за пинг-понгом
Феликс в лодке (дважды)
Мое тридцатилетие
Наш архитектор (Ян)
Наш дом в Цумиконе
Улыбающаяся жертва:
Девочка с собакой
Невеста перед церковью
Студентка в Берне
Русалка на побережье (с гарпуном)
Дочь в кругу семьи
Собирает грибы
За рулем «порше»
За столиком в «Кроненхалле» (Цюрих)
Танцует с архитектором
Хозяйка дома (Цумикон)
Подстригает газон (там же).
— Вы Розалинда Ц.?
— Да.
— Ваша профессия — терапевт?
Улыбающаяся жертва.
— Вы знаете, кто вас задушил?
Улыбающаяся жертва.
— Кого вы, фрау Цогг, видели в своей жизни последним?
— ...
— Это был господин доктор Шаад?
— ...
— Когда он навестил вас в ту субботу между одиннадцатью и двенадцатью часами, вы вместе пили чай. Так? По-видимому, это был ваш первый завтрак — чай и тосты с гусиным паштетом. Ничего другого у вас в желудке не обнаружено... Фрау Цогг, вы не помните, о чем шел разговор в то утро?
— ...
— Когда Феликс Шаад ушел от вас?
— ...
— Согласно показаниям уборщицы, с тех пор как у вас собственная квартира, обвиняемый, ваш бывший супруг, регулярно навещал вас, он знал, чем вы зарабатывали себе на жизнь. И это не вызывало у него недовольства. Так он утверждает. А вы, фрау Цогг, ценили его помощь как советчика в налоговых делах. Верно это? Он считает, что вы относились к нему как к товарищу...
Улыбающаяся жертва — невеста.
— Вы ссорились в ту субботу?
Улыбающаяся жертва.
— Оправданный не помнит, о чем шел разговор в то утро. Или же он об этом умалчивает. Он даже не помнит, в каком пеньюаре вы были...
Улыбающаяся жертва — дама.
— После обеда вы были в брюках.
— ...
— Что-нибудь произошло, фрау Цогг, или вы сказали что-нибудь, настолько взволновавшее вашего бывшего супруга, что он через три часа вернулся к вам и задушил вас своим галстуком, или вы тоже утверждаете, что с тех пор, как между вами и Феликсом Шаадом прекратилась половая связь, отношения у вас были вполне дружескими, даже гармоничными?.. Вы знаете, что Феликс оправдан?
Улыбающаяся жертва — с гарпуном.
— Это верно, что после ухода посетителя вы, как правило, запирали дверь квартиры? И если да, то у кого, кроме жены привратника и господина доктора Шаада, имелся ключ от квартиры на Хорнштрассе?
— ...
— Вы не желаете отвечать...
Улыбающаяся жертва — подстригает газон.
— Вы пользовались в ту субботу гигиеническим пакетом? Простите за этот вопрос. И если нет, то где преступник мог взять уже открытый гигиенический пакет? По всей вероятности, не в гостиной же, фрау Цогг, где вас потом обнаружили.
— ...
— Почему вы днем приняли снотворное?
— ...
— По всей вероятности, потому вы и не могли сопротивляться, когда вам связывали ноги, или вы считали, что это любовная игра?
Улыбающаяся жертва — девочка.
— Бывало ли, чтобы господин доктор Шаад приходил к вам с цветами? И если да, то были ли это лилии? Обвиняемый утверждает, что он не любит лилий и никогда в жизни не дарил лилий. Можете вы это подтвердить? И если да, то кто в ту субботу принес или прислал вам свежие лилии, которые были найдены на трупе?
Улыбающаяся жертва — с собакой.
— Поскольку вы являетесь жертвой, вас нельзя заставить давать показания, фрау Цогг; с другой стороны, ваши показания были бы очень полезны.
— ...
— Фрау Цогг, мы не можем точно установить, когда вы приняли снотворное. Согласно медицинской экспертизе, не исключено, что в шестнадцать часов вы еще были в состоянии открыть дверь в свою квартиру. Одной свидетельниц, правда, она несовершеннолетняя — кажется, что она помнит, как вы позднее задернули шторы. Верно ли это? Мы точно знаем, что вы не обедали. Чем вы занимались, фрау Цогг, до убийства?
Улыбающаяся жертва — собирает грибы.
— Относительно галстука, который вы однажды убрали из прихожей, после того как он вызвал недовольство вашего посетителя: вы знали, чей это галстук?
Улыбающаяся жертва — за рулем «порше».
Суду известна лишь небольшая часть ваших посетителей, фрау Цогг, поскольку в вашей книге записей они значатся чаще всего только по имени, и расплачивались они, очевидно, не чеками... Возможно, был какой-то посетитель, который обнаружил указанный галстук обвиняемого в вашей зеленой бидермайеровской спальне и пришел в ярость?
— ...
— Вы поняли вопрос?
— ...
Бывают мужчины, которые влюбляются, даже если платят за любовь, они не желают признавать того, что им, собственно, хорошо известно, и, так сказать, падают с неба на землю, когда случайно обнаруживают галстук, принадлежащий другому...
Улыбающаяся жертва.
— Кто бы это мог быть, фрау Цогг?
Улыбающаяся жертва — в кругу семьи.
— Я задам вопрос иначе...
Хуже всего — полусон, когда кажется, что на улице уже стоит наготове машина с маленькими зарешеченными окошками, хотя и в полусне знаешь, что ты оправдан.
— Так какая же это была рыба?
— Большая.
— Щука?
— Больше.
— И рыба лежала на земле?
— Да.
— Но она была живая — так вы сказали?
— Да.
— Вы когда-нибудь слышали, господин доктор Шаад, чтобы рыба, какой бы большой она ни была, проглотила змею?
— Я тоже был удивлен.
— А что случилось дальше?
— Я смотрел. Это было ужасно: сперва она проглотила половину змеи, начиная с головы, и я знал — больше рыбе не проглотить. Я видел, как змея начала медленно шевелиться, и рыба вдруг поняла, что умирает, а змея стала медленно выползать из мертвой рыбы...
— И на этом вы проснулись?
— Это было ужасно.
— Господин доктор Шаад...
— Ужасно!
— Вы знаете, что означает этот сон?
Ничего не остается, кроме прогулок по окрестностям.
— Вы все еще утверждаете, что расстались с жертвой в добром согласии?
— Да.
— От этого показания вы не отказываетесь?
— Нет.
— Когда вы вспомнили, что в то утро, пока вы вместе пили чай, непрестанно звонил телефон и Розалинда встала и вытащила штепсель из розетки, а вы рассмеялись, потому что это напомнило вам времена вашей совместной жизни?
— Только сейчас пришло на память.
— Вы не сказали об этом на суде.
— Это выпало у меня из памяти...
— Зато на суде вы сказали, что в то утро, придя к Розалинде, вы не заметили в ее квартире лилий.
— Совершенно верно.
— От этого показания вы не отказываетесь?
— Нет.
— Далее вы утверждали, что никогда не давите лилий, не любите этих цветов, считаете их пошлыми...
Банально-торжественными.
— Вы так заявили, господин доктор, и, к счастью, одна свидетельница, жена привратника, подтвердила на суде, что, когда она в то утро встретила на лестнице господина доктора Шаада, он не нес никаких цветов для мадам Цогг, а уж тем более лилий...
— Это правда.
— Вы никогда в жизни не дарили лилий?
— Это правда.
— Вы были потрясены, увидев сделанный полицией снимок: труп на ковре, пять лилий на трупе...
— Это было ужасно.
— Эти лилии подарили не вы?
— Я часто видел в квартире лилии.
— Вы об этом не сказали на суде...
— Каждый раз пять штук.
— Почему вы об этом не сказали?
— Не знаю...
— Предварительное заключение длилось почти десять месяцев, господин Шаад, судопроизводство три недели, у вас было достаточно времени, чтобы обо всем рассказать.
— Это выпало у меня из памяти.
— А сегодня здесь, в лесу, где никакой судья вас не допрашивает, вы вдруг припомнили, что часто видели в квартире лилии!
— Каждый раз пять штук.
— Телефон звонил непрестанно, и она, очевидно, знала, кто звонит, потому и вытащила штепсель из розетки, и вы рассмеялись, поскольку это напомнило вам времена совместной жизни, а когда Розалинда пошла на кухню, чтобы приготовить еще тостов, вы не удержались и встали, чтобы взглянуть на письмо, которое Розалинда так и не вынула из портативной пишущей машинки. Верно это? Вы прочитали по крайней мере обращение.