го обязательства, в течение которого они должны передавать нам один эякулят в неделю.
– А им платят? – уточнил Рой.
– Разумеется. Люди не занимаются этим по доброте сердечной. Наши ставки варьируются от ста до четырехсот долларов за пригодный образец. Точная сумма вознаграждения зависит от качества спермы и соблюдения донором обязательств программы.
– И как собираются образцы? – спросил Рой.
– Почти всегда на месте. Обычно посредством мастурбации в герметичный контейнер. Сперма может быть также извлечена хирургическим путем, но этим мы не занимаемся.
– Вы сказали, почти всегда? – сказала Мейс.
– Иногда, в особой ситуации, мы проводим сбор вне нашего центра, но только в больнице, клинике или, исключительно редко, на дому. В этом случае мы снабжаем доноров специальными презервативами для сбора эякулята. Образцы должны быть привезены к нам в течение одного, максимум двух часов, и не подвергаться воздействию экстремальных температур. Любые другие варианты неприемлемы. Но за семь лет, которые я здесь работаю, мы собирали эякулят удаленно только два раза. Мы предпочитаем контролировать все фазы процесса.
– И если берете его не на месте, вы не знаете, чья это на самом деле сперма, – уточнил Рой.
– Конечно. Разумеется, мы можем провести анализ ДНК. И он все равно будет подвергнут тщательной проверке, так что никакие инфекции туда не попадут.
– А замораживание? – спросила Мейс.
– Чтобы сохранить сперму, ее нужно держать в очень специфических и строго выдержанных условиях. У нас здесь есть криогенное хранилище со специальными емкостями. Для сохранения образцов используется жидкий азот в сочетании с соответствующими протоколами.
– А можно взглянуть на это хранилище? – поинтересовалась Мейс.
– Нет. Это зона с контролируемой средой; чтобы работать там, нужно специальное оборудование. Могу сказать вам, что каждая емкость содержит около семидесяти тысяч образцов спермы.
– А чем вы отличаетесь от клиники планирования семьи?
– Такие клиники обычно не хранят у себя сперму. Они получают ее от нас. Мы подбираем образец в соответствии с требованиями клиента – к примеру, раса, рост, внешность – и передаем его, а они используют сперму для искусственного осеменения.
– Есть ли какой-то способ определить, получена ли сперма, обнаруженная на месте преступления, о котором я рассказывал, из вашей клиники? – спросил Рой.
– Могу заверить вас, что это невозможно.
– Пожалуйста, попробуйте предположить такой вариант. Речь идет о свободе человека.
Женщина тяжело вздохнула.
– Именно из нашей клиники?.. Нет, я в это не верю. Но вы можете легко определить, взята ли она из банка спермы вроде нашего.
– Как? – быстро спросила Мейс.
– Как только мы получаем образец, нам нужно вводить в сперму буферный раствор – консервант. Если сделать это быстро, а потом заморозить препарат, сперма может храниться практически бесконечно. Однако, согласно действующему законодательству, максимально допустимый срок хранения – десять лет, если в момент получения образца донору было не старше сорока пяти лет. И даже тогда сперма может быть использована только донором и его партнером и не передается кому-то другому.
– Десять лет, ничего себе! – воскликнула Мейс. – Долго же маленьким парнишкам плавать кругами…
– Без консерванта и надлежащего хранения у спермы, содержащейся в эякуляте, через два-три дня снизится подвижность, а, скажем, через пять дней образец уже будет непригоден для нас. И наши клиенты вряд ли этому обрадуются, верно?
– Другими словами, выйдет стрельба холостыми? – сказала Мейс.
Сотрудница клиники фыркнула.
– Грубо, но точно. Когда мы отправляем сперму нашим клиентам, образцы подвергнуты криоконсервации и перевозятся в специальных флаконах. Флаконы помещают в охлаждаемый резервуар или сухую тару, поскольку с практической точки зрения это металлический термос, охлажденный жидким азотом. Сперма отправляется с подробной инструкцией по размораживанию и использованию.
«Похоже, романтики тут остается мало», – подумала Мейс.
– Итак, отвечая непосредственно на ваш вопрос, в качестве консерванта мы используем буферный состав «TEST-желток». Им пользуются многие банки спермы.
– Желток? Как в яйце? – с ноткой отвращения спросила Мейс.
– Не совсем, нет, и это всесторонне одобренный метод сохранения.
– А если это не донорская сперма? – спросил Рой.
– Тогда в ней не будет консерванта. И уверяю вас, это совершенно невозможно для описанного вами человека. Он не прошел бы даже предварительный отбор. А если он ветеран Вьетнама, как вы упомянули, ему сразу отказали бы.
– Вы отказываете ветеранам Вьетнама? – резко спросил Рой.
– Нет, разумеется. Это лишь вопрос возраста. Мы, как и другие банки спермы, не принимаем образцы от мужчин старше сорока. В действительности большинство наших доноров младше тридцати. Среди них много студентов колледжей.
– Зашибают деньги на пиво, – прокомментировала Мейс.
– Мне об этом ничего не известно.
– Вы открыты ежедневно? – спросила Перри.
– Кроме среды и воскресенья.
– То есть в эти дни в здании пусто?
Женщина посмотрела на нее и высокомерно произнесла:
– Это довольно естественно, когда мы закрыты. А теперь прошу меня извинить, мне нужно вернуться к работе.
– Сегодня в очереди много яиц? – сказала Мейс.
Женщина молча вывела их в вестибюль и ушла.
Когда они вышли на улицу, Рой заметил:
– Я разгадал твою технику допроса. Сначала нужно разозлить человека, а потом смотреть, как он нам ничего не рассказывает.
– Эта женщина с самого начала сознательно не собиралась помогать нам, но она сказала по крайней мере одну важную вещь, помимо этого желтка.
– Какую?
– Что они закрыты по средам и воскресеньям. Теперь нужно проверить образец спермы, который они нашли в Толливер. Лоуэлл Касселл сможет это сделать.
– И если там нет желтка…
– Тогда, возможно, Капитан врет.
– Не думаю, что его умственные способности позволяют придумать такую историю.
– Я тоже так не думаю, но меня уже ничто не удивит. Если в сперме нет консерванта, возможно, Капитан опустился до этого.
– А если он приходил сюда и они взяли у него сперму, но не вводили консервант?
– Рой, а с какой стати? Что, они планировали убить Диану Толливер и обвинить в этом Капитана? Думаешь, эта дама-спермэксперт сломала твоему партнеру шею, а потом ввела в нее полученную обманом сперму?
– Нет, но это мог быть кто-то из врачей. Капитан сказал, белое здание. И он сказал, ему помогал какой-то парень. Он определенно был здесь.
Мейс задумалась.
– Нам нужно получить список сотрудников клиники и проверить всех возможных подозреваемых.
– Тем временем ты можешь позвонить Касселлу, чтобы тот сделал тест.
– Нет, но я позвоню сестре. Завтра утром.
– А почему не сейчас?
– Потому что мне нужно набраться храбрости, вот почему!
– Так, может, лучше ей не звонить?
– И что? Я же не могу приказать судмедэксперту провести эти чертовы тесты.
Телефон Роя зазвонил.
– Слушаю.
– Мистер Кингман? Это Гэри, официант из «Симпсонс».
– О, точно. Гэри из «Симпсонс», – повторил Рой для Мейс. Затем включил громкую связь и поднял телефон повыше. – Вы что-то еще вспомнили?
– Ну не то чтобы вспомнил. Скорее увидел.
– Что вы увидели? Я не понимаю.
– Этот парень, с которым ужинала мисс Толливер. Я его увидел.
– Что? Где? Мы рядом с рестораном. Вы там его видели? Мы можем подъехать через пару минут. Вы можете его задержать?
– Нет, я не на работе. Я у себя дома, около Адамса Моргана. Я хочу сказать, я только что увидел его фотографию в газете.
– Увидели в газете?
– Да. Он мертв.
– Что? Кто он?
– Этот парень, прокурор, которого нашли в мусорном контейнере… Джейми Мелдон, так? Это он был с мисс Толливер в пятницу вечером.
Глава 83
– Привет, Бет.
Бет подняла взгляд и увидела подошедших к ней Сэма Доннелли и Джарвиса Бёрнса. Наступило утро следующего дня, и сейчас они стояли в зале вашингтонского офиса ФБР, где Бет должна была вручить несколько наград местным подросткам, участвующим в программе Бюро «Юный агент».
– Сэм, Джарвис, не ожидала вас тут увидеть.
Бёрнс прищурился.
– Почему? Кто-то из этих молодых людей в будущем станет разведчиком.
– Никогда не рано начинать искать талантливых и перспективных личностей, – добавил Доннелли.
– Кстати, я поговорила с вашими парнями. И благодарна за ваши усилия.
– Ну технически они не мои парни, – быстро сказал Доннелли. – Но я высоко ценю нашу профессиональную дружбу. Знаете, Бет, если б вы не выбрали карьеру в правоохранительных органах, из вас получился бы потрясающий сотрудник разведки.
– Высшая похвала от вас. Значит, Рейгер и Хоуп вам не отчитываются?
Доннелли и Бёрнс быстро переглянулись.
– Мы даже не из одной разведывательной платформы, – сказал Доннелли. – Честно говоря, я сделал несколько телефонных звонков, станцевал потомакский тустеп – и вышел на этих парней. Кажется, они неплохие профессионалы. И их начальство явно дало «добро» ввести вас в курс дела.
– Ну о деле там говорилось не много. Генеральной линией была национальная безопасность.
– Да, к сожалению, так часто случается. Вы же знаете, как все это работает. Никто не хочет никого ни во что посвящать. Не доверяй никому. Поговорка времен «холодной войны», а жива и по сей день.
– У Рейгера и Хоупа есть какие-то связи с военными?
Бёрнс пронзительно посмотрел на нее.
– Нет, насколько нам известно. А почему вы спрашиваете?
– Просто наблюдение. У них были удостоверения ДНБ, но они сказали, что раньше работали на Бюро. Я проверила их биографии и быстро выяснила, что мой уровень доступа недостаточно высок для таких раскопок.
– При наличии ДНБ, ФБР и еще шестнадцати спецслужб, – сказал Доннелли, – практически невозможно нормально работать. Должность директора Национальной безопасности создавалась ради лучшего контроля и координации всех этих неповоротливых ассоциаций, но – и вы этого от меня не слышали – это подвиг Геракла. Кое-кто даже скажет, что это невозможно.