– Мышь, господин, – тихонько пробормотал Гу Мунь.
Князь вскинул брови:
– Какая ещё мышь?
– Она, видать, задохнулась во время пожара, никак не смогла выбраться, – туманно пояснил секретарь. – А я потом не обратил внимания – мышь и мышь – выбросил. А теперь вот вспомнил! Господин Сань Канжу, мой непосредственный начальник, выспрашивал меня о том, не случилось ли перед пожаром чего-нибудь подозрительного, вот я и вспомнил.
– О, Христородица! – воскликнул нойон. – Да при чём же тут мышь-то?
– У неё сильно обгорел хвост!
– Так ведь пожар! – Баурджин посмотрел на посетителей. Словно на клинических идиотов. – Пожар! Огонь! Вот и обгорел хвост.
– Это ещё не всё господин наместник, – пришёл на помощь подчинённому старик Сань Канжу. – Гу Мунь клянётся, что от остатков хвоста этой самой мыши сильно пахло смолой и серой.
– И что с того?
– Такой состав часто используют поджигатели, господин!
Баурджин нервно хохотнул:
– Ах, вот оно что. Значит что же, хотите сказать, кто-то специально поджёг ваш архив?
– Именно так, господин наместник!
– Ну, вы уж совсем с ума посходили… Ничего себе – факты! Мышь какая-то, хвост обгорелый… Кроме тебя, Гу Мунь, эту мышь хоть кто-нибудь видел?
– Не знаю, государь, – секретарь развёл руками. – Может, и видал кто, да, думаю, не обратил внимания.
– А что же ты раньше-то молчал? Ничего не сообщил производящим дознание лицам!
Гу Мунь шмыгнул носом:
– Так они и не спрашивали. Поинтересовались только, кто последним уходил из архива, я и сказал, что – я. Вот они и решили, что от свечи загорелось, а я ведь тушил! Точно тушил!
– Вот что, хорошие мои, идите-ка вы в суд! – подумав, решительно заявил Баурджин. – С таким сложным делом путь судьи разбираются. Идите, идите, что встали?
– Уже идём, господин наместник.
Оба – начальник и его подчинённый – уныло поклонились и вышли.
В приёмную заглянул Чу Янь:
– Не пора ли подавать обед, господин наместник?
– Обед? – нойон задумался. – А что посетители? Никого больше нет?
– Нет. На сегодня все кончились, господин.
– Ладно, тогда давайте обедать… Да, – Баурджин почесал бородку. – Вы случайно не знаете, что это за человек, архивариус отдела почётных титулов?
– Вы имеете в виду Сань Канжу? – Чу Янь поспешно спрятал улыбку. – Кто же его не знает? Скупердяй ещё тот, извиняюсь за грубое слово, к тому же ещё и придира. Мало кто может с ним сработаться, вот бедняга Гу Мунь – исключение. И то – только потому, что слишком уж робкий.
– Про мышь какую-то рассказывал, – князь покачал головой. – Вроде как от неё всё загорелось.
Мажордом усмехнулся:
– Сань Канжу, чтоб что-нибудь выгадать, ещё и не то может выдумать. Небось, просил на ремонт денег?
– Просил, – отмахнулся князь. – Ещё и расследование просил новое. Не знаю, чего уж там расследовать?
– Ой, да, конечно же, нечего, мой господин – время терять только.
– Ну-с, тогда ладно, – заканчивая разговор, Баурджин потёр руки. – Велите подавать обед, Чу Янь.
Мажордом, поклонившись, ушёл, а князь всё же задумался. Этот старик-архивариус, Сань Канжу… Его ведь все во дворце знают, и не только во дворце. Баурджин позвонил в колокольчик:
– Фань!
– Да, господин наместник? – войдя, поклонился секретарь.
– Кто такой Сань Канжу?
– А, чиновник из отдела почётных титулов! – Фань неожиданно улыбнулся. – Пожалуй, это один из самых старейших служащих ведомства чинов. Он служит так давно, что никто уже и не помнит – с какого времени. И, несмотря на старость и некоторые, что уж говорить, странности, которые, впрочем, бывают у всех стариков, Сань Канжу – чиновник с большим опытом и даже память его редко подводит. Да, конечно, он несколько прижимист и большой педант, но для служащего это совсем неплохо. Да, ещё, говорят, он очень любит собирать и разносить всякого рода слухи и сплетни. Так, по-старчески.
– Просит нового расследования пожара, – усмехнулся князь.
– Да я слышал, – секретарь снова поклонился. – Могу я дать совет?
– Слушаю!
– Сань Канжу – такой человек, просьбы которого не стоит игнорировать, хотя бы даже из одного уважения к старости. Но и идти у него на поводу тоже не стоит.
– И что же тогда делать? – Баурджин хохотнул. – Ты, Фань, только что высказал два взаимоисключающие решения. С точки зрения философии оно, может, и хорошо, но вот в жизни… Даже не знаю, что и сказать. Поясни-ка подробней, что ты всё-таки предлагаешь?
Секретарь кивнул:
– Предлагаю никаких денег им на ремонт не давать, но новое расследование назначить и провести. Правда, поручить его какому-нибудь практиканту или лентяю, ну, чтобы не отрывать занятых людей от важных дел.
– А что? – потянувшись, улыбнулся нойон. – Пожалуй, это не такая уж и плохая идея, Фань! Так и поступим. Да, не забудь сообщить о принятом решении в ведомство чинов.
– Обязательно, господин наместник.
Ближе к вечеру Баурджин вышел на галерею, встал, облокотившись на балюстраду, и долго любовался закатом. Золотисто-багряные солнечные лучи отражались в далёкой реке, оба рукава которой казались охваченными пламенем. Посмотрев на реку, князь вдруг подумал о том, что следователь Инь Шаньзей что-то давненько не докладывал о ходе расследования. Интересно, как там идут дела? Удалось ли выйти на тех, кто убил ремонтников, сбросив мёртвые тела в реку? Может, и удалось. Если где-то кто-то кому-то что-то поведал. Это ведь только наивные дурачки думают, будто преступления раскрываются с помощью улик и могучего интеллекта следователя. На самом-то деле – вовсе не так. Просто имеются доверенные людишки – секретные сотрудники – они и вынюхивают, и докладывают, вот как Кижи-Чинай у Инь Шаньзея.
Погруженный в мысли, князь поужинал и отправился в опочивальню, захватив с собой классический роман ужасов Шэня Цзицзи. Захотелось вот отдохнуть ото всех дел, почитать перед сном разную беллетристику.
Приказав часовым никого не пускать, Баурджин разлёгся на ложе, подложив под голову целую гору подушек, и погрузился в чтение, которое ему, правда, быстро наскучило – речь в романе шла о каких-то оборотнях, привидениях, несчастных принцессах и заколдованных лесах. По мнению Баурджина-Дубова – самая что ни на есть антинаучная чуши, пропитанная дурацкими деревенскими суевериями, одним словом – сказки.
Наместник отложил в сторону роман и взял с прикроватного столика объёмистый список – конкурсную работу на замещение должности смотрителя пригородных дорог. Раскрыл, вчитался…
– Следует признать, что ремонт дорог, особенно загородных, где контроль со стороны властей значительно меньше, есть дело крайне выгодное на только для самого производителя работ, но и для всех рабочих, включая самого последнего землекопа.
Ого! Князь покачал головой – однако, интересное мнение у этого господина… господина… Баурджин наконец, нашёл написанное на краю свитка имя – Чжи Ань. Не имя – псевдоним.
А дальше читать стало ещё интереснее – куда там роману ужасов! – господин Чжи Ань своё мнение обосновывал, причём в самых мельчайших подробностях.
– К примеру, если рекомендованную и утверждённую ширину дорог в десять шагов сократить хотя бы на пол-чи, в результате производитель работ положив в свой карман по две связки яней с каждого ли ремонтируемого пути. Просто, если чуть-чуть уменьшит обочину. Однако, есть и другие пути мошенничества и обмана – перед ремонтом необходимо сделать вскрытие дорожного полотна, как врач вскрывает тело раненого. И, как врач ясно видит внутренности, так и производитель работ – причину ремонта. Однако вскрытие дороги не столь уж дешёвое дело, а поэтому можно её не вскрывать, а лишь наскоро подлатать сверху, забросав ямы мраморной крошкой, которую уже через месяц полностью выбьют копыта коней и колёса повозок. И тогда снова появятся ямы. Слишком уж рано! Чтобы крошка сохранилась, существуют разные хитрые растворы, применяемые нечистыми на руку мошенниками в зависимости от того, какой срок должно простоять дорожное покрытие до очередного ремонта – три месяца, четыре, полгода. А если делать ремонт как следует, то можно потом ездить по отремонтированному участку десять-пятнадцать лет, что, однако, вряд ли нужно ремонтникам, с этой дороги кормящимся…
Какие здравые рассуждения! Баурджин даже присвистнул – ну надо же! Умный и приметливый человек этот Чжи Ань. Интересно, кто он? Наверное, дорожный мастер, уж слишком хорошо разбирается в данном вопросе.
Ещё немного почитав, наместник, наконец, погасил светильник и закрыл глаза. Прогоняя сон, где-то за стеной крепости вдруг завыла собака. Потом громко заурчало в животе – наверное, съел что-нибудь не то. Затем показалось вдруг, будто в коридоре, у дверей кабинета, с кем-то громко ругается часовой. Князь приоткрыл глаза и прислушался – нет, не показалось, и в самом деле ругался.
Накинув на плечи халат, Баурджин прошёл в кабинет:
– Что там такое?
– Осмелюсь доложить – к вам рвётся наложница.
– Наложница? – удивился князь. – Я же сказал – сегодня никого не пускать! Это касается и наложниц.
– Она говорит – вы приказали ей входить в любое время!
– Что-о?! А ну, давай-ка её сюда!
Воин отодвинулся в строну, и в кабинет наместника вошла пышноволосая красотка Сиань Цо. Ничуть не смущаясь, вытащила из-за пояса какую-то бумаженцию, с поклоном протянула нойону.
– Чжи Ань, – взяв, машинально прочёл тот. – Что? Что это такое, Сиань?
– Это мой псевдоним, – девушка скромно опустила глаза. – Тот самый, под которым я подавала работу на дорожный конкурс.
Баурджин от удивления не знал, что и молвить. Лишь протянул:
– Что же, ни Чу Янь, ни Фань мне ничего не сказали….
– А они и не могли сказать, – засмеялась девушка. – Я просто стянула со стола псевдоним – они написали их на бумаге – а потом подсунула свою работу в общую стопку, И вот, кажется, победила!
– Ну, Сиань Цо… – Баурджин махнул рукой. – Ну, заходи, поговорим. Выпьешь вина?