Но нет! Мошенника и ворюгу ждал иной удел.
– Видишь эту дорогу? – посмотрел на чиновника Баурджин.
– Вижу, господин, – поднял глаза Дакай Ши.
– Она твоя!
Избегнувший смерти чиновник не знал, что и думать.
– Ты умный и знающий служащий, Дакай Ши, – поглядев на искорёженную грунтовку, усмехнулся князь. – И можешь принести ещё немало пользы нашему великому городу.
Наместник именно так и сказал – «нашему великому городу», громко, чтоб услышали воины новоиспечённого сотника Ху Мэньцзаня. Они услышали. И гордо подняли головы – сам повелитель, посланец могучего монгольского хана, сказал про их город – «наш»!
– Я даю тебе возможность начать жизнь сызнова, – глядя на дорожного вора, холодно продолжил нойон. – В отделе общественных работ есть не очень высокая, но требующая больших знаний и опыта, должность – её ты и займёшь. И попробуй только что-нибудь укради! Будешь жить на одно жалованье!
– О. господин… – Дакай Ши без сил рухнул на колени.
– Но это ещё не всё, – усмехнулся князь. – Эту дорогу скоро начнут ремонтировать. Пока ещё не знаю, кто, да это и не важно, важно другое – за неё теперь отвечаешь ты! И, если вместо ремонта, снова будет так, как сейчас, я не накажу дорожников – ответишь ты, и поверь, ответишь сурово. И не надейся больше на профессионала палача.
Дакай Ши молча поник головою.
– Тебе даже вернут один из твоих домов, не самый шикарный, но ты вполне сможешь так жить, и довольно неплохо, – чеканил слова нойон. – Кроме этой дороги, ты должен будешь присматривать за восточными воротами, за состоянием крепостного рва, за перекидным мостом… И не дай боже, ворота будут скрипеть, а мост прохудится! Понял меня, Дакай Ши?
– Да, господин наместник, – тихо отозвался чиновник.
Трясущийся, заляпанный грязью, с бегающим мятущимся взором, он представлял собой поистине жалкое зрелище. Всем бы чиновникам – так!
– Тогда мы тебя здесь оставим, – Баурджин усмехнулся. – Присматривайся, как тут что можно исправить. Бежать тебе некуда – кому и где ты нужен? А шанс начать жизнь заново и стать приличным и уважаемым человеком – есть! Всегда помни это, Дакай Ши!
Усевшись обратно в коляску, наместник крикнул вознице:
– Бэни!
И вся кавалькада всадников помчалась к восточным воротом, оставляя в дорожной грязи униженного чиновного вора, едва не лишившегося головы. И поделом! Теперь исправляйся!
– Инь! – велев остановиться у самого города, Баурджин подозвал следователя. – Даю тебе специальные полномочия – каждому начальнику подыскать дорогу, улицу, стену… Что б следил! Что б нёс личную ответственность!
– А…
– А если не захотят… Ты, вот что, как будешь раздавать чиновникам обременение – ты, ты, Инь! – захвати с собой моих верных воинов и того здорового парня, палача Канжая Сю. Пусть прихватит с собой свою секиру, и если чиновники будут отказываться – казнит их прямо на рабочем месте моим повелением! Я всё сказал – такова моя воля! Прямо сейчас и займёшься этим делом, Инь! Мы едем тюрьму, будем освобождать всех служащих… Ну а ты уж присмотри для них кое-что!
Вечером наместник организовал торжественный приём, пригласив на него высших чиновников и только что выпущенных из тюрьмы должностных лиц, в том числе – и Дакая Ши. Все явились, как сказано – попробуй-ка, не приди! В красивых одеждах, причёсанные на новый модный манер – как и сам Баурджин – вполне преуспевающие важные лица! Только вот в бегающих глазах многих из них явственно проглядывала самая настоящая тоска. Заметив это, нойон лишь покривил губы – ничего, привыкнут! Вернее сказать, отвыкнут – брать взятки, воровать из казны, отдавать за хорошую мзду подряды знакомым лицам и родственникам. А не захотят отвыкать – тяжёлая секира палача Канжая Сю всегда готова к употреблению!
– Хорошо ещё будет повесить специальные фарфоровые таблички на каждую городскую улицу, переулок, площадь, – за бокалом вина инструктировал секретаря Фаня нойон. – Например – «Площадь цветов. Ответственный – чиновник отдела общественных амбаров такой-то». И не дай бог, на площади будет неуютно и грязно! Вот уж тогда, поистине, нахлебается горя нерадивый чиновник, пусть хоть у него в родном ведомстве и в полном порядке дела. Но вы – власть! А потому и ответственны за всё! Скоро мы не узнаем наш город, дружище Фань! Это будет город-сад! С прекрасными общественными садами, парками. Скверами. С ухоженными улицами и площадями – даже на самых окраинах. Да, и завтра же издам строгий указ – пусть каждый домовладелец содержит своей дом и прилегающую территорию в надлежащем порядке.
– В городе много бедняков, господин наместник, – восторженно улыбаясь, возразил секретарь. – Боюсь, не все они смогут исполнять твой указ.
– Окажем помощь! Предусмотрим специальную статью расходов в городской казне. К тому же… – Баурджин уже раскраснелся, причём не столько от вина, сколько от поднятой темы. – К тому же надо ещё выяснить, по каким таким причинам люди живут в бедности. Если ты работящий честный человек – это одно, а если лентяй, разгильдяй и пьяница – совсем другое. Последние должны пополнить ряды городских рабов! Сколько зарабатывает, скажем, носильщик на городском рынке?
– Двадцать – двадцать пять цяней в день, – не задумываясь ответил Фань.
Не задумываясь! Вот за это Баурджин его и ценил!
– На еду требуется примерно цяней пятнадцать, – продолжал рассуждать князь. – Значит десять – его.
– Вы забываете про их семьи, господин, – напомнил секретарь. – Жена, дети – их ведь тоже нужно кормить. Правда, подросшие дети тоже могут работать, помогать отцу – что и делают. Правда, всё равно многие норовят уплатить слишком мало.
– А вот таких мы и выловим, Фань! – Баурджин пристукнул ладонью по столу. – Выловим и спросим, сурово спросим. В конце концов, секира палача Канжай Сю не будет ржаветь без дела.
– Тогда надо установить минимум оплаты, – вполне справедливо посоветовал секретарь. – И чтоб все его знали и не смели бы нарушать.
– Ну ты прямо политэконом, Фань! – восхитился наместник. – Так и сделаем. Установим!
Секретарь усмехнулся:
– Только вот кто за всем этим будет следить?
– Пока – только особо доверенные люди, – погрустнел Баурджин. – Ну а потом нужно будет что-то придумать, создать какую-то жизнеспособную систему, ещё не знаю, какую именно, на знаю, что создадим! Может быть, стоит брать младших детей горожан, учить бесплатно в каком-нибудь монастыре… не только учить, но и воспитывать. Воспитывать элиту!
В этот момент музыканты грянули весёлую мелодию, и Баурджин первым пустился в пляс, а следом за ним – и все приглашённые, кто ещё смог держаться на ногах.
Те, кто не танцевал, перешли в соседнюю залу, затеяв разнообразные салонные игры, некоторые из которых Баурджин имел возможность как-то наблюдать в доме у Турчинай. Устав плясать – да и скучно было без женщин, заказанные куртизанки ещё не успели прибыть, видимо, прихорашивались – князь перешёл в соседнюю залу, присоединяясь к игрокам.
К серединным годам
Возлюбил я истины суть…[5] –
хитро улыбаясь, начал Фань, собрав возле себя интеллектуалов либо тех, кто себя таковыми считал.
Близ южной горы
Поселился в пору седин… –
тут же продолжил какой-то толстогубый чиновник.
Радость вкусив,
Всегда гуляю один… –
отозвался секретарь. А чиновник с улыбкой продолжил:
К лучшим местам
Наилучший ведаю путь!
– Неинтересно! – дослушав его, вдруг захохотал Фань. – Неинтересно играть вдвоём. Что вы там сидите в углу, словно сыч, господин Чу Янь? – секретарь оглянулся на мажордома. – Присоединяйтесь!
– Я не люблю Ли Бо! – скривился тот.
– Не любите Ли Бо? – Фань удивлённо приподнял брови. – А Ли Бай? Как вам Ли Бай?
– Ли Бай ещё так себе, – старик управитель отвечал с явною неохотой, видать, не хотел быть посмешищем.
– Тогда почитаю вам Ду Фу, господин Чу Янь! Может, его вы лучше воспримете?
– Так как вам Ду Фу?
– Нормально, – отмахнувшись, Чу Янь ушёл в другую залу, куда, подумав, отправился и князь.
А там уже слышались женские голова – прибыли куртизанки, и разгорячённый спиртным народ затеял играть в жмурки на раздевание. Баурджин, конечно, в подобных предосудительных развлечениях участия не принимал, но смотреть – посмотрел с удовольствием. Среди куртизанок и ничего себе девочки попадались, особенно одна, смешливая. Жаль, её никак не могли раздеть – слишком уж ловка оказалась!
Испросив разрешения, Инь Шаньзей ушёл сегодня пораньше, испросив разрешения привести завтра на доклад некоего Жэня Сужэня – того самого молодого парня, которому и поручили вести повторное следствие по пожару в архиве, а, точнее говоря, сплавили с глаз долой во имя утешения души архивных служащих. Затем покинул празднество и секретарь Фань… И не один, а в компании той самой смешливой куртизаночки! Что сказать – молодец, парень. Впрочем, пожалуй, тут больше постаралась сама куртизанка… Стоп! Клюнули, что ли? Снова готовят покушение?
Князь озабоченно мигнул Ху Мэньцзаню.
– Мы все видели, господин, – подойдя ближе, негромко доложил тот. – Девочку на всякий случай отвадим.
– Да уж, – хохотнул нойон. – Если она ни при чём – не повезёт бедолаге Фаню!
Баурджин ещё немного посидел с гостями, послушал музыку и стихи, да, махнув рукой, отправился к себе – спать.
Утром явился Инь Шаньзей, как и обещал, не один, с этим, как его? Баурджин поморщился, вспоминая имя парня из судебного ведомства, и, так и не вспомнив, махнул рукой:
– Зови!