Слуги – дюжие молодые парни – с опаской посматривали на него, но нападать не осмеливались.
Ага! Вот они кого ждали!
Хлопнув боковой дверью, в каморку влетел какой-то бородач с луком…
Правда, натянуть тетиву князь ему не дал – треснул с размаху в ухо!
Всё происходило настолько быстро, что никто и вякнуть не успел, как Баурджин, выхватив у ближайшего слуги широкий нож, ринулся в схватку.
Бам! Бам! Бам!
Бегая вокруг стола, князь едва успевал парировать удары слуг, но молился при этом только об одном – как бы Жэнь не перепутал его со слугою да не двинул топором, что есть дури!
Ввух!
Вот, то-то и оно – топор со свистом пролетел над головою. Слава богу, зацепив кого-то из слуг.
– Берегитесь!
Князь распластался по полу – пропуская над головой пущенный в него нож. Обернулся:
– Спасибо, Фань.
И ударил бросившегося на него вражину.
Их было много, врагов, до и своих хватало – и в этой сложившейся путанице очень трудно было контролировать ситуацию. Трудно, но нужно!
Смотря как бы сквозь врагов, Баурджин чётко фиксировал все их движения… Ага, вот один бросился к двери – наверняка за подмогой.
– Фань, Жэнь! А ну подоприте столом дверь!
– А как же эти?
– Не беспокойтесь!
Нанося удары налево и направо, Баурджин, словно разъярённый бык, оттеснил-таки слуг в дальний угол – трёх, четвёртый и пятый уже валялись на грязном полу и громко стонали, судя по всему, не допуская даже и мысли о возможности дальнейшего сопротивления. А загнанная в угол троица ещё огрызалась, ещё пыталась достать князя длинными, остро отточенными прутьями, пока Баурджин, рассвирепев, ухватил в руки скамейку…
Эх, раззудись плечо!
Одному по башке! Второй не успел пригнуться… Третий присел – да тут же получил удар ногой в брюхо!
– Здорово дерётесь, господин наместник!
А это кто ещё?
Баурджин обернулся…
Ху Мэньцзань! А за ним – воины! Господи, наконец-то!
– Господин, прикажете всё здесь разнести? – с готовностью осведомился сотник.
– Нет-нет, не надо шуметь, не то ещё разбудим хозяйку, – ухмыльнувшись, князь кивнул на второй этаж. – А ну-ка, прогуляемся, посмотрим. Фань, можешь пойти со мной.
– Это Фань?! – Ху Мэньцзань вытаращил глаза на замарашку. – Ну вы даёте, господин секретарь!
– Он храбро бился. Хватит разговоров, за мной!
Турчинай так и не смогла развязаться – не раззява какой-нибудь связывал, а бывший фронтовой разведчик, в своё время перетаскавший с передовой немало фрицев. Лишь отползла в угол и, злобно сверкая глазами, что-то мычала.
– А-а-а! – плюхнувшись на ложе, хамски ухмыльнулся нойон. – Кажется, это пресловутая гражданка Турчинай? А что, у вас в Хорезме принято встречать гостей вот так, сидя в углу?
Глава 17СИНЯЯ ЛУНАОктябрь 1217 г. Уголцзин-Тологой
О, сердце моё!
Беззащитный израненный город.
Едва из ворот дацана показались трое вооружённых карабинами людей, Баурджин подмигнул Пете и, плавно отпустив сцепление, выехал из ивняка, направляясь прямо к оврагу. Мотор работал ровно, и всё же здесь, в урочище, было сильное эхо. Те, трое, остановились, скинув карабины с плеч. Князь усмехнулся – напрасная предосторожность, если автомобиль, значит – свои, кто же ещё тут может раскатывать на грузовике, Чингисхан, что ли? Так у него прав нет.
Баурджин всё-таки чувствовал некоторое волнение, но, чем ближе он подъезжал к этой троице, тем дальше оно уходило, ведь он уже знал о бандитах многое. Некоторые вещи – автомобиль, ручной пулемёт, сигареты – ну никак не могло относиться к тысяча девятьсот седьмому году. Даже Петин «браунинг» – и тот был образца года тысяча девятьсот десятого. К тому же князь ещё несколько раз беседовал с гимназистом, выясняя, не замечал ли он за бандитами чего-нибудь несуразного – в речи, поведении, одежде? Как выяснилось – замечал. Многие слова, проскальзывавшие в разговорах разбойников между собой, мальчик просто не понимал, некоторые из них оказались просто блатной феней, а некоторые – «лишенец», «АМО», «Дуглас Фербенкс» – явно пахли двадцатыми голами. Двадцатыми – а не началом века. Может быть, именно поэтому бандиты не могли оставаться в прошлом надолго? А Петя почему-то мог. Потому что попал сюда не так, как они? Не специально? Ну, пока что было гадать?
Подъехав ближе, Баурджин остановил машину в паре шагов от троицы и, распахнув дверь, смачно сплюнул в траву:
– Что уставились, как бараны на ворота? Я – Вотенков!
Да, он сейчас был очень похож на того, кого ожидали увидеть бандиты, подстригся, сбрил бородку, даже усы выкрасил в светлый цвет. Ну и конечно, постарались портные – сшили и френч, и галифе – любо-дорого посмотреть!
Двое – один смуглый, сильный, небритый – Гришка-Медведь, второй – тоже мужик не слабый, с длинными вислыми усами – Микола-хохол. Петя их сразу узнал, вжался в сиденье, и Баурджин на миг пожалел, что взял с собой мальчишку. Однако без него всё выглядело бы слишком уж подозрительно, к тому же существовал шанс отправить гимназиста обратно в свою эпоху. Лишь бы в двадцатые годы не угодил! Впрочем, в двадцатые, наверное, всё-таки лучше, чем в тринадцатом веке.
– Закурить дай, Вотенков, – вразвалочку подойдя к машине, ухмыльнулся Гришка-Медведь.
Пожав плечами, Баурджин вытащил из кармана серебряный портсигар, раскрыл, протянул:
– Кури!
Бандит взял портсигар в руки, повертел, зашевелил губами – как видно, читал по слогам:
– «Его превосходительству уважаемому Семёну Петровичу…». Теперь вроде вижу, что ты Вотенков. Наслышан о твоих подвигах.
Вытащив спички, Гришка-Медведь с видимым наслаждением закурил, пуская дым кольцами. Маленькие злые глазки его пристально обшаривали округу. На вид бандиту было где-то около сорока, и вообще он производил впечатление человека бывалого и битого жизнью.
– И я о тебе наслышан, – присев на крыло, ухмыльнулся князь. – Сейфы «Товарищества Вайдинга» в Харбине – твоих рук дело?
– Ну, до Харбина я ещё не добрался. Пока, – бандит хмыкнул, но видно было, что подобное предположение ему приятно. – Думаю, как тут дело спроворим – можно жить-поживать и без всяких харбинских сейфов. На всю жизнь хватит.
– А азарт? – Баурджин снова сплюнул. – Без куража жизнь скучная, а, Григорий? Неужто так и будешь потом на печи сидеть, калачи кушать? – князь громко расхохотался.
К его удивлению, захохотал и Гришка-Медведь, и даже вислоусый Микола-хохол, переглянувшись со своим спутником – молодым цыганистым парнем – ухмыльнулся.
– Такой ты и есть, как про тебя рассказывали, – одобрительно оскалился Гришка-Медведь.
– Какой-такой? И кто рассказывал?
– Куражливый, – бандит глубоко затянулся и, выпустив дым, продолжил. – Это хорошо – кураж в нашем деле нужен.
– А…
– А кто про тебя рассказал – того уж нет, так что не беспокойся.
Гимназист Митя всё так же сидел в кабине, жался к спинке сиденья. Григорий бросил на него быстрый взгляд и, наклонившись к Баурджину, шёпотом спросил:
– Ты чего парня-то не шлёпнул? Он теперь не нужен.
– Это вам не нужен, – хохотнул князь. – А у меня на него виды имеются.
– Ну Вотенков! – искренне восхитился бандюга. – Ну ты и фрукт! Всё тебе мало. Небось, опять какую-нибудь аферу задумал?! Тогда учти, за мальчишку заплатить требуется – это ж мы его к делу пристроили, а не ты.
Баурджин прищурился:
– Ага, пристроили. В овраге бросили, на растерзание местным бабаям!
– Местные сюда не суются – злых духов боятся, проверено. Это и хорошо, – Гришка-Медведль бросил окурок наземь и повелительно махнул рукой. – Ну, хватит болтать, работать надо. Загоняй машину в дацан – видишь ворота?
– Не слепой! – буркнув, нойон забрался в кабину.
По указанию главаря банды, Баурджин развернулся и осторожно сдал задним ходом к дацану. Остановился, вылез:
– Ну, теперь чего?
– А теперь помогай, братец! И мальчишка пусть вылазит, нечего ему сидеть.
Пожав плечами, князь кивнул Пете, тот послушно спрыгнул на землю, и они оба направились в дацан.
Внутри храма, у самых ног глиняного Будды штабелем громоздились ящики. Баурджин приподнял один за края – тяжёлые!
– Эй-эй, Вотенков, поосторожнее! – заволновался главарь. – Не то всех нас к праотцам отправишь.
– А что там такое, динамит, что ли?
– Угадал! – Гришка-Медведь, бахвалясь, откинул крышку ближайшего ящика…
Динамит! Точно динамит. Динамитные шашки! Да тут весь Ицзин-Ай взорвать хватит и ещё останется!
– Что глаза вылупил? Нравится?
– Опасное дело.
– А у нас все дела опасные. Давай грузить!
Ящики таскали попарно – Баурджин с главарём, и Микола-Хохол с цыганистым молчаливым парнем. Гимназиста Петю отправили к воротам – следить за местностью. Так, на всякий случай.
Так вот зачем им дорога! – таская динамит, рассуждал князь. – Вот почему они не нападали на дорожников, мало того, ликвидировали все окрестные банды. Им больше не нужны одиночные караваны. Город! Город! Вот на что нацелилась банда. Ограбить целый город, пусть даже средневековый? Бред!
– Куда вам столько динамита?
На этот раз открыл рот Микола-Хохол. Ухмыльнулся:
– А ты, паря, про такой городок – Хара-Хото – слыхал? Там рыжья и камешков – машиной не вывезти.
– Их сначала взять надо!
– Возьмём, не сомневайся, – Гришка-Медведь присел на край ящика. – Думаешь, всего четверо нас будет? Нет, брат – целый отряд пожалует. Про банду Кара-Китаева слыхал?
– Приходилось.
– Шестьсот сабель! Пулемёты, даже пара пушек имеется! Сила! Они пройдут вечером – старуха сказала, раньше никак нельзя.
– Что ещё за старуха?
– Ты что, не помнишь, что тебя сюда провожала?
– Ах, эта… Я бы ей не доверял!
– Я тоже никому не верю. Вот зачем нам ты и твоя машина, – главарь банды обвёл Баурджин тяжёлым взглядом. – Тебе, Вотенков, отсюда без нас не выбраться, поэтому говорю честно. Смелый ночной рейд! Шестьсот сабель! Динамит! Город будет наш – и всё тамошнее богатство – тоже. Я отдам город на разграбление Кара-Китаеву и его людям. Пусть гулеванят! А мы… А мы с тобой спокойно погрузим всё в грузовик – и поминай, как звали! Уйдём! А этих чертей – оставим, зачем они нам нужны?