В одном из таких салонов, в двух кварталах западнее Центральной улицы, босса и его заместителя звали Богдан и Артем. Боссом был Богдан, помощником — Артем. До этого момента их день складывался прекрасно. Они получили сообщение с описанием парня, объявленного в розыск, — всего несколько предложений, где основное внимание уделялось росту и весу, которые производили впечатление. Парни пристально разглядывали посетителей, однако не обнаружили никого, кто соответствовал бы описанию.
В салоне побывало множество клиентов; все они вели себя хорошо и остались довольны оказанными услугами. С персоналом также не возникало никаких проблем, если не считать небольшой заминки утром, когда одна из немолодых работниц опоздала, но не продемонстрировала достаточного раскаяния. Ей предложили выбрать наказание. Она выбрала кожаное весло после окончания смены. Богдан займется наказанием, Артем заснимет его на видео. Оно появится на порносайте через час и утром принесет несколько долларов. Двойная выгода. Хорошо. Пока все шло прекрасно.
А потом пришли два новых клиента, которые выглядели не так, как другие. Темные волосы, смуглая кожа, солнечные очки. Короткие темные плащи. Черные джинсы. Почти как форма. Такое случалось. Как правило, из-за университета. В городе жили самые разные типы, и они одевались как в том месте, откуда приехали. Отсюда и эта парочка. Может быть, они были студентами, прилетевшими из-за океана. Может быть, пробовали незаконные радости принимающей стороны исключительно в исследовательских целях. Для того чтобы установить взаимопонимание.
Или нет.
Они вытащили одинаковые пистолеты из-под одинаковых курток. Два полуавтоматических «Хеклер и Кох МП5» с интегрированным глушителем. По странному совпадению, накануне вечером украинцы использовали ту же модель возле винного магазина. Мир тесен. Парни жестами предложили Богдану и Артему встать рядом, плечом к плечу. Затем каждый выстрелил в пол им под ноги, чтобы показать, что их оружие имеет глушители. Два шипящих щелчка. Громких, но не настолько, чтобы кто-то прибежал на помощь.
На плохом украинском, с сильным албанским акцентом, им предложили выбор. Снаружи стояла машина, Богдан с Артемом могли сесть в нее или умереть здесь и сейчас — после того как поймут, что помощи ждать не следует. Они могут получить пулю в живот и через двадцать минут мучительной агонии умереть от кровотечения на полу, после чего их протащат по коридору и все равно засунут в машину.
Их решение.
Богдан не ответил. Во всяком случае, сразу. Как и Артем. Их охватили искренние сомнения. Они слышали о пытках албанцев. Может быть, лучше сразу получить пулю? Парни молчали. В здании воцарилась тишина. Никаких звуков. Массажные кабинеты стояли в ряд вдоль длинного коридора, по обе стороны закрытой внутренней двери. Передняя часть дома вполне могла быть приемной перед кабинетом адвоката. Нечто вроде негласного компромисса с городом. С глаз долой, из сердца вон. Не пугайте избирателей. Сделку проводил Грегори.
Затем тишина была нарушена. Послышался звук. Слабый стук каблуков по коридору. Тук, тук, тук. Каблуки высотой в пять дюймов, какие носили все девушки. Иногда чистый пластик. Туфли стриптизерш. У американцев есть слова для всего. Тап, тап, тап. Наверное, одна из девушек шла из ванной комнаты в свой кабинет. Или из одного кабинета в другой. От одного клиента к следующему. Некоторые девушки пользовались популярностью и получали дополнительные заявки.
Стук каблуков продолжал приближаться. Тук, тук, тук. Может быть, она направлялась в самый дальний кабинет.
Тук, тук, тук.
Внутренняя дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина, одна из старших. Более того, именно та, которую ждало наказание после смены. Как и все остальные, она была в сильно укороченной версии формы медсестры из блестящего белого латекса и маленькой белой шапочке. Подол юбки заканчивался шестью дюймами выше верхнего края чулок. Она подняла руку; один палец чуть опережал остальные, как обычно делают люди, которые просят прощения за то, что прерывают чужой разговор и собираются задать вопрос.
Но ей не удалось произнести ни слова. Имевшиеся у нее мирские мысли так и остались невысказанными. Еще простыней, еще лосьона, новые резиновые перчатки. Что бы там ни было. Албанец, стоявший слева, краем глаза увидел, как открывается дверь, сразу выстрелил, и три пули вошли точно в центр масс. Без всякой на то причины. Состояние полного напряжения. Приступ лихорадки. Дрогнул ствол, дрогнул палец на спусковом крючке. Даже эха не было. Только длинный резкий плотный удар о пол, когда женщина упала.
— Господи Иисусе, — выдохнул Богдан.
Это окончательно развеяло все сомнения. Пуля в живот перестала быть теорией благодаря предоставленным визуальным доводам. Вступили в силу древние человеческие инстинкты. Оставайся в живых хотя бы на минуту дольше. А там посмотрим. Богдан и Артем добровольно направились к машине. Они пересекли Центральную улицу и оказались на албанской территории в тот самый момент, когда женщина в костюме медсестры умерла. Она осталась лежать в одиночестве в дверном проеме; половина тела внутри, половина — в коридоре. Клиенты сбежали. Они перепрыгивали через нее и мчались прочь. Как и ее коллеги, которые последовали за ними. Ушли все. Она умерла одна, испытывая сильную боль, лишенная утешения, — и никто не попытался облегчить ее страдания. Ее звали Ульяна Дорожкина. Ей был сорок один год. Она приехала в этот город пятнадцать лет назад, в возрасте двадцати шести, невероятно взволнованная перспективой предстоящей карьеры в сфере связей с общественностью.
Глава 17
Аполлон Шевик понятия не имел, где именно расположены городские ломбарды. Ричер предположил, что они должны находиться на том же радиусе, что и городской автобусный вокзал; он хорошо знал города. На разумном расстоянии от богатых кварталов. Рядом с дешевыми многоквартирными густонаселенными домами. Затемненные стекла, автоматические стиральные машины, пыльные хозяйственные лавки и магазины, где продают запасные части для менее популярных моделей автомобилей. И ломбарды. Проблема состояла в том, чтобы правильно выбрать маршрут. Они хотели встретить миссис Шевик, если она уже заключила сделку и теперь возвращалась домой.
Не зная ее конечной цели, выбор было сделать непросто. В результате они двигались по широкой дуге, находили ломбарды, заглядывали в окно, не видели там миссис Шевик, направлялись обратно домой, чтобы убедиться, что она их не опередила, возвращались в район ломбардов и продолжали поиски следующего.
В конце концов они нашли ее к западу от Центральной улицы; она выходила из грязного ломбарда, расположенного напротив узкой улочки, на которой находились диспетчерская такси и офис залогового поручительства. Миссис Шевик собственной персоной с сумочкой на локте. Эбби остановилась рядом с ней, Аарон опустил стекло своего окна и позвал ее. Она очень удивилась, когда увидела мужа, но быстро пришла в себя и забралась в машину. На все про все ушло не больше десяти секунд. Словно они договорились заранее.
Сначала миссис Шевик смущалась из-за Эбби. Незнакомка. Вы считаете, что мы очень глупые. Аарон спросил, сколько она получила за кольца и часы, но миссис Шевик лишь покачала головой и не ответила.
— Восемьдесят долларов, — сказала она через некоторое время.
Все молчали.
Они поехали обратно на восток, мимо автобусного вокзала, через перекресток со светофором.
В этот момент Грегори, находившемуся в своем кабинете, рассказали новость о массажном салоне. Волей случая один из его людей проходил мимо по не связанным с салоном делам и почувствовал, что там что-то не так. Слишком тихо. Он вошел внутрь. Заведение оказалось совершенно пустым. Никого, кроме трупа застреленной старой шлюхи, лежавшей в луже собственной крови. Больше никого. Никаких следов Богдана и Артема. Телефон Артема остался лежать на его письменном столе, куртка Богдана висела на спинке стула. Плохие знаки. Из чего следовало, что они покинули заведение против своей воли. Очевидно, их куда-то увезли.
Грегори созвал своих главных помощников, рассказал им новость и предложил подумать шестьдесят секунд, а потом попытаться сделать анализ происходящего и предложить план будущих действий.
Первым заговорил его правая рука:
— Полагаю, все понимают, что тут замешан Дино. Он взял на себя какую-то миссию. Мы убрали двух его парней при помощи трюка со шпионом в полицейском департаменте, после чего он убил наших ребят возле парковки дилера «Форда». Что было честно. Тут и спорить не о чем. Что посеешь, то и пожнешь. Вот только ему не понравилось, что его ростовщический бизнес перешел к нам, и он решил наказать нас, убрав еще двух наших парней в квартале ресторанов. В ответ вчера вечером мы застрелили двух его людей возле винного магазина. Получилось четыре на четыре. Честный обмен. Конец истории. Вот только Дино, судя по всему, с этим не согласился. Очевидно, он хочет нам что-то доказать. Возможно, дело в его эго. Он решил быть все время на двух парней впереди. Быть может, так он чувствует себя лучше. Теперь получается, что он ведет шесть против четырех.
— И что нам делать? — спросил Грегори.
Его правая рука довольно долго молчал.
— Мы заняли наше нынешнее положение не потому, что вели себя глупо. Если мы сравняем счет, он ответит — и будет восемь против шести в его пользу. И так до бесконечности. Медленная война. Но мы не можем начинать ее сейчас.
— И что же нам следует сделать? — снова спросил Грегори.
— Мы должны это проглотить. Мы отстаем на двух парней и квартал ресторанов, но получили ростовщический бизнес. В целом выгодная для нас ситуация.
— Но мы выглядим слабыми, — возразил Грегори.
— Нет, — не согласился правая рука. — Это делает нас взрослыми людьми, которые затеяли долгую игру и не спускают глаз с приза.
— Но мы потеряли на двух парней больше, — снова не согласился Грегори. — Это унизительно.