Они сделали четыре быстрых шага назад, и Ричер вытащил свернутую куртку из-за ржавого почтового ящика.
Эбби заявила, что она должна взять телефоны. Они прошли еще три квартала кружным путем и обнаружили винный погребок, который еще работал. У двери не стоял охранник в костюме. Кассир был в белой футболке; более того, внутри погребка они не увидели ни одного костюма, только множество холодильных камер и ярко горевшие флуоресцентные лампы. В дальнем конце нашелся свободный столик на двоих.
Ричер взял два картонных стаканчика кофе и отнес их к столу. Эбби положила оба телефона рядом и теперь с сомнением смотрела на них, словно, с одной стороны, ей хотелось поскорее начать, а с другой — она боялась, что они испускают пульсирующий сигнал SOS. Найдите меня, найдите меня.
Что было правдой.
— Ты помнишь, какой из них чей? — спросила Эбби.
— Нет, — ответил Ричер. — Для меня они выглядят одинаково.
Эбби включила один из телефонов. Пароль не требовался. Для скорости и простоты доступа и от высокомерия. Эбби принялась изучать экран. Ричер увидел серию зеленых пузырей с посланиями. Тексты. Нечитаемые иностранные слова, но буквы по большей части такие же, как в английском. Некоторые повторялись. У других имелись странные символы сверху и снизу. Умляуты и седили.
— Албанский, — сказал Ричер.
По улице проехала машина. Медленно. Фары тонким голубым клинком света пронзили зал погребка до самой дальней стены, и машина покатила дальше. Эбби включила второй телефон. И опять пароль не потребовался. Она и здесь нашла длинную последовательность текстовых сообщений, входящих и исходящих. Зеленые пузыри, шедшие один за другим. Кириллица. Алфавит, названный в честь святого Кирилла, который придумал его в девятом веке.
— Украинский язык, — сказал Ричер.
— Здесь сотни сообщений, — сказала Эбби. — В буквальном смысле. Может быть, тысячи.
Еще одна машина проехала мимо, теперь быстрее.
— Ты можешь разобрать даты? — спросил Ричер.
Эбби просмотрела сообщения.
— Со вчерашнего дня их пришло не менее пятидесяти. В некоторых твоя фотография.
Еще один автомобиль. Медленно. Яркий свет фар. Что-то ищет или опасается штрафа. Ричер успел заметить водителя. Мужчина в темной одежде, лицо озарено зловещим отблеском приборной доски.
— Здесь также около пятидесяти албанских посланий, — сказала Эбби. — Или даже больше.
— Ну и как мы будем с ними разбираться? — спросил Ричер. — Мы не можем взять телефоны домой. И, конечно, у нас не получится скопировать эту чушь на салфетки. Мы сделаем множество ошибок. И это займет бесконечно много времени. А у нас его нет.
— Смотри на меня, — сказала Эбби.
Она положила перед собой украинский телефон, достала из кармана свой и принялась водить над ним, параллельно, туда и обратно.
— Ты фотографируешь? — спросил Ричер.
— Видео, — ответила она. — Смотри.
Теперь Эбби держала свой телефон в левой руке, а пальцем правой прокручивала длинную цепочку украинских текстов на добытом Ричером телефоне, на средней скорости, все дальше и дальше, пять секунд, десять, пятнадцать, двадцать. Затем цепочка закончилась, и Эбби выключила запись.
— Мы можем воспроизводить ее, останавливая в любом месте, — пояснила она. — Это то же самое, что иметь их телефоны.
Затем Эбби проделала ту же процедуру с албанским телефоном. Пять секунд, десять, пятнадцать, двадцать.
— Отличная работа, — сказал Ричер. — Теперь нам нужно снова спрятать телефоны. Их нельзя оставлять здесь. Это место не заслуживает того, чтобы сюда заявилась банда придурков.
— И куда мы их отнесем?
— Я голосую за тот же почтовый ящик.
— Но это стартовая точка их поисков. И если они отстают от нас не очень сильно, то прямо сейчас уже находятся там, — возразила Эбби.
— На самом деле я надеюсь, что маленький металлический ящик приводит к блокировке сигнала, — предположил Ричер. — И они не смогут их отследить.
— Тогда они их никогда не найдут, — сказала Эбби.
— Скорее всего. — Джек кивнул.
— Значит, опасности для нас не было.
— Пока мы их оттуда не достали.
— Интересно, сколько времени требуется для таких вещей?
— Мы уже согласились, что ни один из нас не знает.
— А нам обязательно возвращаться именно к тому почтовому ящику? Почему бы не воспользоваться ближайшим?
— Никакого сопутствующего ущерба. Просто на всякий случай.
— На самом деле ты не знаешь, верно?
— Это из тех вещей, на которые нет однозначного ответа.
— Итак, передача блокируется или нет?
— Скорее всего, это лишь догадка. Не моя сфера компетенции. Но я слушаю, что говорят люди. Они постоянно жалуются, что их звонки прерываются. По самым разным причинам, и все они менее серьезны, чем пребывание в маленькой металлической коробке.
— Но в данный момент телефоны лежат на столе, и опасность, что их отследят, присутствует, — заметила Эбби.
Ричер кивнул.
— И с каждой минутой увеличивается, — добавил он.
На этот раз телефоны нес Ричер — исключительно из соображений справедливости. Вокруг было много машин. Много танцующих слепящих лучей фар. Автомобили всех марок и моделей. Но ни одного лимузина «Линкольн». И они не заметили неожиданного изменения скорости или направления. Очевидно, никто ими не интересовался.
Они положили телефоны в почтовый ящик и со скрипом закрыли его. На этот раз Ричер забрал куртку, не только для тепла, а ради пистолетов в карманах. Затем они направились к дому Бартона. Им оставалось пройти менее полутора кварталов.
Глава 26
То, что произошло дальше, не имело никакого отношения к сложной триангуляции сигналов сотовых телефонов или показаний навигатора, определявших местонахождение с точностью до половины ярда. Значительно позже Ричер узнал, что все было сделано старым добрым способом. Случайный парень в случайной машине вспомнил инструктаж, полученный перед выходом на дежурство. Ничего больше. Будь внимателен. Мужчина и женщина.
Ричер и Эбби зашагали направо, собираясь потом повернуть налево, но прежде им требовалось пройти через квартал, вымощенный булыжником, по узкому тротуару, ограниченному справа непрерывной последовательностью окованных железом погрузочных платформ в задней части зданий, выходивших на соседнюю улицу, а с левой стороны прерывающейся цепочкой припаркованных автомобилей. Были заполнены не все места. Может быть, половина.
Одна из машин стояла неправильно. Не в ту сторону. И на крыше у нее не было вечерней росы. Задней части мозга Ричера потребовалась доля секунды, чтобы активировать переднюю. Дверца машины со стороны водителя распахнулась, появился пистолет, за ним рука, а потом и сам водитель. Через мгновение он уже присел за открытой дверцей и прицелился в открытое окно. Сначала в Ричера. Потом в Эбби. Снова в него и в нее. Туда и обратно. Как в телесериале. Он давал понять, что держит на прицеле обоих. Он был в синем костюме с туго затянутым красным галстуком.
Они не станут в меня стрелять. Они хотят задать вопросы.
Психодинамика. Как в театре.
Одна из вещей, на которые нет однозначного ответа.
Пистолет был далеко не новый, потертый «Глок 17». Двуручный хват. Оба запястья лежат на резиновой прокладке окна. Указательный палец на спусковом крючке. Пистолет не дрожал. Движение слева направо и обратно строго по горизонтали. Достаточно компетентно, вот только стрелок занял крайне нестабильное положение, к тому же бессмысленное, потому что дверца машины не давала защиты от пули. Лучше, чем алюминиевая фольга, но не намного. Умный стрелок встал бы прямо, опираясь запястьями на верхнюю часть двери. Доминирующая позиция. Из нее легче перейти в любое другое положение — к ходьбе, бегу или драке.
— Держите руки так, чтобы я их видел, — сказал парень.
— У нас проблема? — спросил Ричер.
— У меня — нет, — ответил наставивший на них оружие тип.
— Хорошо, — ответил Джек. — Рад слышать. — Он повернулся к Эбби и сказал, понизив голос: — Ты можешь отойти за угол, если хочешь. Я присоединюсь к тебе через минуту. Он просто собирается задать мне парочку вопросов.
— Нет, она останется, — сказал парень. — Вы оба.
Мужчина и женщина.
Ричер снова повернулся к нему лицом, воспользовавшись коротким движением, чтобы скрыть шаг вперед.
— И зачем нам здесь оставаться? — спросил он.
— Вопросы.
— Ну так задавай.
— Вопросы задает мой босс.
— И где он?
— Скоро будет здесь.
— А что у него на уме?
— Очень многое, я уверен.
— Ладно, — сказал Ричер. — Убери пистолет и подойди, мы подождем его вместе. Прямо здесь на тротуаре. Пока он не появится.
Державший их на мушке тип оставался за дверцей, не меняя положения. Пистолет не шевелился.
— Ты все равно не сможешь им воспользоваться, — сказал Ричер. — Твоему боссу не понравится, если он приедет и увидит, что ты убил нас, или ранил, или мы находимся в шоке или коме. Или страдаем от посттравматического стрессового расстройства. Он хочет задать нам вопросы. И получить внятные ответы. Да и полицейским такое не понравится. Мне без разницы, какие у вас с ними договоренности. На ночные выстрелы полиция должна реагировать.
— Ты считаешь себя умником? — осведомился Синий Костюм.
— Нет, но я надеюсь, что ты неплохо соображаешь, — спокойно сказал Ричер.
Пистолет не шевелился. Что вполне устраивало Ричера. Сейчас самой важной частью являлся спусковой крючок. В особенности палец, соединенный с центральной нервной системой. А она могла замерзнуть, пусть даже временно, из-за сомнений, предположений и самых разных мыслей.
Или хотя бы слегка замедлиться.
Ричер сделал еще один шаг, приподнял левую руку ладонью наружу и слегка похлопал воздух успокаивающим жестом, но также показывая, что им необходимо решить срочную проблему. Взгляд головореза в синем костюме следовал за левой рукой Ричера, складывалось впечатление, что он забыл про правую,