Но готов ли он поставить на это жизнь Эбби?
— Покажи руки, — повторил водитель.
— Ричер, — сказала Эбби.
Десять тысяч поколений говорили: оставайся живым и посмотри, что тебе принесет следующая минута.
Ричер вытащил руки из карманов.
— Сними куртку, — сказал водитель. — Я вижу, что в карманах что-то есть.
Джек снял куртку и бросил на проезжую часть. Пистолеты в карманах громко стукнули об асфальт. Украинские «Хеклеры», албанские «Глоки». Весь его арсенал.
Почти.
— А теперь садись в машину, — приказал водитель.
Пассажир отступил к «Крайслеру», и Ричер подумал, что он откроет заднюю дверцу, как швейцар в дорогом отеле. Но он поступил иначе. Вместо этого поднял крышку багажника.
— Вполне подошло для Гезима Хоксы, — сказал водитель.
— Ричер? — повторила Эбби.
— С нами все будет в порядке.
— Как?
Ричер не ответил. Он забрался в багажник первым, по диагонали, и сложился в форме буквы U; вслед за ним влезла Эбби и устроилась рядом в позе зародыша, словно они лежали в постели. Вот только это было совсем не так. Пассажир захлопнул багажник с дешевым металлическим лязгом. Мир потемнел. Светящейся рукояти не было. Ее убрали.
В этот момент Дино звонил Джетмиру. Срочное собрание в офисе, прямо сейчас. Дино явно что-то задумал. Джетмир вошел к нему через три минуты и сел перед письменным столом. Дино смотрел на свой телефон. На длинную последовательность сообщений о Гезиме Хоксы, которого нашли полумертвым в багажнике собственной машины рядом с домами старой застройки.
— Мы с Хоксой знакомы много лет, — сказал Дино. — Я знал его, когда он служил полицейским в Тиране. Однажды он меня арестовал. Он был самым злым ублюдком во всей Албании и по-настоящему крутым парнем. Мне он нравился. Именно по этой причине я дал ему работу.
— Он хороший человек, — сказал Джетмир.
— Он не может говорить. Возможно, больше никогда не сможет. У него серьезно повреждено горло.
— Мы должны надеяться на лучшее.
— Кто это сделал?
— Я не знаю.
— Когда именно на него напали?
— Его нашли на рассвете. Очевидно, его избили раньше на час или два.
— Вот чего я не понимаю. Гезим Хокса обладал полезным опытом, ведь он служил полицейским в Тиране, а потом стал важным членом нашей организации; я сам дал ему работу, он с нами уже очень давно, всегда оказывался на высоте и считался серьезной фигурой. Я прав?
— Да.
— Тогда почему он выполнял какое-то поручение ночью?
Джетмир не ответил.
— Может быть, я поручил ему что-то сделать, а потом забыл?
— Нет. Я так не думаю.
— Ты просил его что-то сделать? — спросил Дино.
Следите за светом за шторами. Стучите в двери и задавайте вопросы, если потребуется.
— Нет.
— Я не понимаю, — повторил Дино. — Я не бегаю посреди ночи. Для этого у меня есть специальные люди. Хокса должен был спать в своей постели. Что он делал на улицах?
— Я не знаю.
— Кто еще бегает по городу по ночам?
— Я не знаю, — повторил Джетмир.
— А тебе следовало бы знать. Ты — начальник моего штаба.
— Я могу поспрашивать.
— Я уже это сделал, — сказал Дино, тон которого изменился. — Выяснилось, что многие из наших ребят бегают по городу по ночам. Очевидно, тут что-то очень важное, если такому крутому ублюдку, как Хокса, перебили горло. А учитывая ставки и нашу численность, происходящее представляется мне исключительно серьезным делом. Тебе следовало поставить меня в известность. И для начала хотя бы обсудить. Так мы здесь работаем.
Джетмир не ответил.
Дино долго молчал.
— Кроме того, я слышал, что сегодня приходил Грегори, — продолжил он наконец. — Очередной государственный визит. Естественно, мне интересно, почему мне о нем не сообщили.
Джетмир молчал; в его сознании прокручивалось неминуемое продолжение разговора, быстро, сокращенно, как в шахматном блице. Туда и обратно. Дино будет продолжать расследование, неуклонно и безжалостно, пока не узнает про предательство во всех его подробностях. Возможно, ему уже все известно. Я могу поспрашивать. Я уже это сделал. Что-то он уже наверняка раскопал.
Джетмиру стало холодно от мысли о том, что, возможно, уже слишком поздно. Потом он немного пришел в себя и подумал: а вдруг еще нет? Он не знал ответ. Значит, лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Древний инстинкт. Десять тысяч его собственных поколений. Рука Джетмира скользнула под пиджак — раз, он вытащил пистолет — два, выстрелил Дино в лицо — три. С расстояния в ярд, через письменный стол. Голову Дино отбросило на дюйм назад; кровь, мозг и фрагменты костей забрызгали стену у него за спиной. Выстрел девятимиллиметровой пулей наполнил маленький кабинет Дино грохотом, подобным взрыву бомбы.
Потом наступила шипящая тишина, длившаяся долгую секунду, но уже в следующее мгновение в комнатку вбежали люди. Самые разные. Важные парни из соседних офисов, члены внутреннего совета, рабочие с лесопилки, покрытые древесной пылью, охранник, продавцы, рядовые бандиты; все они кричали и вытаскивали пистолеты, точно в кино, как после убийства президента. Смятение, безумие, хаос, паника.
В этот момент во двор лесопилки въехал черный «Крайслер» с Ричером и Эбби в багажнике.
Глава 35
Водитель на мгновение замер, держа ногу на тормозе. Открытые ворота никто не охранял. Это было необычно. Но ему хотелось поскорее избавиться от своего груза, и он не стал обращать на это внимания; просто въехал и развернулся, чтобы багажник оказался перед поднимавшейся вверх дверью. Его напарник вылез из машины, ладонью нажал на зеленую кнопку, и дверь начала медленно подниматься под дребезжание цепей и грохот металлических планок. Водитель въехал внутрь, заглушил двигатель и направился к своему напарнику, стоявшему возле багажника. Они достали пистолеты и отошли на шаг назад.
Затем водитель нажал на кнопку на брелоке для ключей.
Крышка багажника начала подниматься, медленно и величественно.
Они ждали.
Вокруг царила тишина.
Запах сосны, но не слышно визга пил. В низком ангаре из гофрированного железа тоже тихо. И никого, ни одного человека. Потом послышались голоса, приглушенные стенами и дверями, но достаточно громкие, панические и недоуменные. И шаги, напряженные, но не приближавшиеся. Внутри кто-то топтался на месте, словно в одном из кабинетов происходило нечто странное.
Они прислушались.
Может быть, в кабинете Дино?
Восемь первых парней, вбежавшие в комнату, увидели одну и ту же картину. Дино с простреленной головой сидит за письменным столом, откинувшись на спинку кресла; Джетмир на стуле перед столом, с «Глоком» в руке. Дуло его пистолета в буквальном смысле дымилось. Они уловили запах сгоревшего пороха. Трое из тех, кто появился первыми, входили во внутренний совет и примерно представляли, что случилось. Остальные занимали более низкое положение и понятия не имели, что все это значит. Все находились в шоке и не знали, что делать. Просто ничего не понимали.
Джетмир являлся вторым по значимости человеком в их мире. Его слово имело силу закона. Он все делал безупречно. Ему подчинялись, им восхищались, его уважали. О нем рассказывали истории. Он был лучшим, настоящей легендой. Но он убил босса, самого главного человека в их мире. Их преданность принадлежала Дино, и только ему. Как клятва на крови. Как в средневековом королевстве. Как абсолютный долг.
Одним из пяти парней, которые не имели представления о том, что случилось, был рядовой костолом из города Поградец, стоявшего на берегу Охридского озера. Его сестру преследовал партийный функционер, и Дино восстановил его семейную честь.
Костолом был простым человеком, верным Дино, точно пес, и любившим его, как отца. Ему очень нравилось его любить. А еще он любил внутреннее устройство их организации, иерархию, правила и кодекс и железную уверенность, которую они придавали его жизни. Он жил этим. Вытащив пистолет, костолом трижды выстрелил в грудь Джетмира, оглушив всех, кто находился в замкнутом пространстве кабинета.
В следующее мгновение его застрелили двое других парней; один из них являлся сборщиком откупных денег и действовал совершенно автоматически, защищая нового босса, хотя тот только что застрелил старого босса. Второй стрелок являлся членом внутреннего совета; он догадывался, что произошло, и рассчитывал хоть что-то спасти после разразившейся катастрофы.
Но его надежды оказались тщетными, потому что вторая пуля прошла навылет и убила сборщика, стоявшего за костоломом. Охранник, оказавшийся за сборщиком, запаниковал, рефлекторно выстрелил в ответ и попал члену внутреннего совета в голову. И тогда второй представитель внутреннего совета прикончил охранника. Мастер с лесопилки, имевший зуб на внутренний совет, в ответ открыл огонь и промахнулся, но рикошет по чистой случайности угодил в верхнюю часть плеча третьего члена внутреннего совета; тот взвыл и принялся отчаянно палить в ответ. Дуло его «Глока» неконтролируемо дергалось в руке, пули метались по комнате, разили вбегавших в офис людей, которые падали на липкий от крови пол, пока в «Глоке» третьего члена совета не закончились патроны и не наступила новая ревущая версия тишины. Но она тут же прервалась, потому что раздались другие громкие звуки.
Также выстрелы. Всего два. Обдуманных. С четкой паузой. Приглушенных расстоянием. Из девятимиллиметрового пистолета. Возможно, во дворе лесопилки. Возможно, со стороны поднимавшейся вверх двери.
Водитель и пассажир стояли достаточно далеко от багажника «Крайслера», держа его под прицелом «Глоков», которые они сжимали все тем же двуручным хватом; но оба комично вытягивали шеи, пытаясь заглянуть через собственное левое плечо в сторону дальнего заднего угла ангара, где начинался коридор, уходивший к административным помещениям. Оттуда доносился страшный шум.
Потом началась стрельба. Довольно далеко, приглушенно, внутри кабинетов. Сначала три одиноких выстрела, потом еще три, один за другим,