всех. Необъяснимый приступ безумия.
Эбби осталась во внешнем кабинете. Ричер, держась за дверную ручку, перебрался через тела, шагнул внутрь и обошел письменный стол сзади. Мужчина, получивший пулю в лицо, сидел в кожаном кресле с колесиками. Ричер отодвинул его в сторону и занялся ящиками письменного стола. В нижнем слева он обнаружил стальной сейф для хранения наличности размером с семейную Библию, выкрашенный в суровые металлические тона, похожий на своих старомодных собратьев. Он был заперт. Ричер придвинул кресло поближе и похлопал по карманам мужчины. Ключи нашлись в правом кармане брюк. Ричер вытащил связку, держа ее двумя пальцами. Большие и маленькие. Третий маленький ключ открыл сейф.
Сверху лежал поднос с грязными купюрами по одному и пять долларов и монетами. Бесполезно. Дальше стало лучше. Под подносом Ричер обнаружил кирпич перевязанных стодолларовых купюр. Совершенно новых. Из банка. Десять тысяч долларов. Уже близко к тому, что требовалось Шевикам. Не хватало тысячи, но все лучше, чем ничего.
Ричер положил деньги в карман, вернулся к двери и снова перешагнул через тела.
— Я хочу отсюда уйти, — сказала Эбби.
— И я, — ответил Ричер. — Осталось сделать еще одну вещь.
Он отвел ее к первому кабинету, который они видели справа, напротив зала для заседаний, где работал любитель сигар. Теперь уже мертвый, заключил Ричер. Но не от курения. Он взял из ящика письменного стола коробок спичек и сгреб все бумаги. Затем зажег спичку и поднес ее к одному листу. Подождал, когда тот разгорится, и бросил в мусорную корзину.
— Зачем? — спросила Эбби.
— Мало просто одержать победу, — ответил Ричер. — Противник должен знать, что он точно проиграл. К тому же так безопаснее. Мы тут побывали и, вероятно, оставили следы. Так что будет лучше, если здесь воцарится хаос.
Они продолжали чиркать спичками, поджигать бумагу и разбрасывать горящие листы по всем комнатам. Когда вышли в коридор, там уже было полно серого дыма. Затем пришла очередь целлофановой пленки, накрывавшей груду досок. Ричер бросил спичку в лужу коричневой жидкости, но она сразу погасла. Что вполне естественно для лесопилки. Однако бензин — горючее вещество, поэтому Ричер снял крышку с бензобака и отправил туда последний листок горящей бумаги.
А потом они быстро ушли. Тридцать ярдов до тротуара и еще семьдесят до первого угла.
Телефон Эбби показывал множество пропущенных звонков от Вантрески. Тот сказал, что ждет их на противоположной стороне улицы от дома, который подпирают деревянные опоры, накрытые тяжелой сетью, и ждет очень долго. Он сказал, что знает, как им действовать дальше. Эбби позвонила ему, и они договорились, что он поедет в их сторону, а они пойдут навстречу, пока не увидят друг друга. Прежде чем двинуться дальше, Ричер оглянулся назад. На расстоянии полумили к небу тянулась белая струйка. Когда он посмотрел в следующий раз, над лесопилкой, в миле у них за спиной, поднимался столб дыма, который постепенно превратился в далекую кипящую массу черного цвета с танцующим под ней пламенем. А вскоре они услышали рев пожарных сирен, эхом разносившийся по боковым восточным улицам.
Потом появился Вантреска на черной машине, широкой, приземистой и мощной. Капот украшала окантовка из хрома с застывшей в прыжке большой кошкой. Вероятно, ягуар для «Ягуара». Внутри автомобиль оказался тесным. За рулем сидел Вантреска. Рядом с ним Хоган. Бартон устроился сзади. Оставалось одно место, и Эбби пришлось сесть Ричеру на колени. Что его вполне устраивало.
— Там что-то горит, — заметил Хоган.
— Твоя вина, — заявил Ричер.
— Почему? — удивился тот.
— Ты сказал, что если украинцы будут уничтожены, албанцы завладеют городом, — сказал Ричер. — Я не хотел, чтобы так случилось. Мне показалось, что это будет поражением в победе.
— И что горит?
— Албанский штаб. Он находился в задней части лесопилки, так что будет гореть несколько дней.
Хоган ничего не сказал.
— Их место займет кто-нибудь другой, — заметил Бартон.
— Или нет, — сказал Ричер. — Перед комиссаром будет лежать чистый лист. Может быть, легче помешать появлению новых людей, чем избавиться от старых.
— Что дальше? — спросил Вантреска.
— Нам необходимо найти нервный центр украинцев.
— Но как?
— Я думаю, нужно понять, чем именно они занимаются. Возможно, тогда мы будем знать, что искать. До некоторой степени функция определяет форму.
— Я понятия не имею, что они делают, — признался Вантреска.
— Позвони журналистке, которой ты помогал, — предложил Ричер. — Возможно, она что-то знает. По меньшей мере может представлять, чем они занимаются. Если потребуется, мы начнем с противоположного конца, чтобы понять, какая территория им требуется для их дел.
— Она не станет со мной говорить, — возразил Вантреска. — Она была в ужасе.
— Дай мне ее номер, — сказал Ричер. — Я сам позвоню.
— Ты думаешь, она согласится говорить с тобой?
— Я очень милый человек. Люди постоянно со мной разговаривают. Иногда я даже не могу их остановить.
— Мне нужно заехать в офис.
— Сначала к Шевикам. У меня для них кое-что есть. Сейчас им требуется поддержка.
Глава 37
Грегори узнал, что случилось, получив информацию из трех разных источников: от полицейского, которому платил, парня в пожарном департаменте, который был должен ему деньги, и осведомителя бармена, работавшего в баре в восточной части города. Грегори тут же созвал малый совет, и они собрались в офисе за кабинетом диспетчера такси.
— Дино мертв, — сообщил Грегори. — Джетмир мертв. Весь внутренний совет албанцев мертв, а также верхушка, состоявшая их двадцати человек. Вот так, сразу. Может быть, жертв даже больше. Они перестали быть реальной силой. И никогда уже не будут. У них не осталось лидеров. Выжил один из самых старших, боксер Хокса, но он уцелел только из-за того, что находится в больнице. К тому же он не в состоянии говорить. Лидер из него получится тот еще…
— Как это произошло? — спросил кто-то.
— Очевидно, за бойней стоят русские. Шок и трепет к востоку от Центральной улицы. Они очистили половину поля, предотвратив возможный оборонительный альянс, перед тем как обрушить на нас все свои силы.
— Хорошая стратегия.
— Только вот они плохо ее реализовали. Они действовали на лесопилке исключительно неуклюже. Сейчас там все полицейские и пожарные города. В ближайшие месяцы восточная часть города станет бесполезной для всех. Там будет проходить серьезное расследование. Взятками невозможно решить все проблемы. А некоторые вещи и вовсе нельзя игнорировать. Могу спорить, эта история уже попала на телевидение и в буквальном смысле находится в центре общественного внимания. Никто не захочет там обосноваться. В результате единственным шансом остается западная часть города, и русские еще сильнее постараются ее заполучить.
— И когда они придут за нами? — спросил кто-то.
— Не знаю, — ответил Грегори. — Но мы будем готовы. С настоящего момента я объявляю Положение Б. Усильте охрану. Займите оборонительные позиции. Никого не пропускайте.
— Мы не можем бесконечно находиться в Положении Б. Нам необходимо знать, когда они появятся.
Грегори кивнул.
— Аарон Шевик должен знать, — сказал он. — Нам следует спросить у него.
— Мы не можем его найти.
— Наши люди все еще находятся рядом с домом старухи? — спросил Грегори.
— Да, но Шевик там не появлялся. Наверное, она его предупредила. Очевидно, она его мать, или тетка, или еще кто-то в таком же духе.
Грегори снова кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Вот и ответ. Позвоните нашим парням и скажите, чтобы они привезли ее сюда. Она позвонит ему по телефону, пока мы будем над ней работать. И он прибежит, как только услышит ее крики.
Вантреска подобрал их в миле от лесопилки, из чего следовало, что до дома Шевиков оставалась всего миля на юго-запад, как две стороны треугольника. Черный «Ягуар» с шумом промчался по улицам. Была уже середина утра, солнце стояло высоко в небе, и все вокруг пятнали свет и тени. Ричер попросил Вантреску остановиться возле кафе на бензоколонке, и они припарковались за выездом с мойки. Белый седан медленно выползал наружу под орудовавшими над ним щетками, окутанный белой пеной и пузырями.
— Полагаю, теперь мы можем перевезти Шевиков в отель, расположенный в восточной части города. Там им не придется скрываться. И никого не заинтересует, что мы приедем вместе с ними.
— Но они не могут позволить себе отель, — возразила Эбби.
Ричер проверил бумажник Гезима Хоксы, имевший форму картофелины.
— С деньгами всё в порядке.
— Я уверена, что они предпочтут потратить их на Мэг.
— Это капля в море. И речь больше не идет о демократии. Они не могут оставаться в своем доме.
— Почему?
— Нам нужно продолжать игру. Я хочу, чтобы капо украинцев испытывал тревогу. Грегори; кажется, его так зовут? Он должен услышать, как мы стучим в его дверь. Можем начать прямо отсюда, пока его парни еще здесь. Они торчат у дома Шевиков достаточно давно. Мы должны провести ответную акцию. Поэтому Шевикам необходимо переехать. Хотя бы на некоторое время.
— Но в машине нет места, — напомнил Бартон.
— Мы возьмем «Линкольн». И отвезем Шевиков в хороший отель в лимузине. Им это наверняка понравится.
— Они живут в тупике, — заметил Вантреска. — Нас сразу заметят, и мы лишимся элемента неожиданности.
— Возможно, вы лишитесь, а может, и нет, — сказал Ричер. — Я же снова проберусь к дому Шевиков задними дворами и выйду через входную дверь. За спиной украинцев, пока они будут пытаться понять, кто вы такие. Вот и получится элемент неожиданности.
«Ягуар» с ревом выехал на главную улицу, свернул направо, налево, остановился в том самом месте, где Ричер и Эбби еще до рассвета припарковали «Крайслер», рядом с соседкой Шевиков. Напротив информатора, чьи звонки теперь останутся без ответа, потому что телефоны на другом конце линии уже некоторое время назад расплавились. Как и «Крайслер».