— Не слишком, — ответил Хоган. — Им нужно контролировать все триста шестьдесят градусов. Так что они не могут понапрасну расходовать людей. Будут держать небольшой периметр. Все четыре угла квартала, где расположен их офис. Такова моя оценка. Не исключено, что они даже перекроют там движение. Но не более того.
— То есть они будут охранять вход в ломбард и диспетчерскую такси.
— С двух сторон улицы. Скорее всего, по два человека на угол.
— Но они не будут видеть заднюю часть ломбарда.
— Верно. Им потребуется в три раза больше людей, чтобы контролировать каждую улицу с двух сторон. Простая арифметика. Они не могут себе это позволить.
— Ладно, — ответил Ричер. — Хорошо. Мы войдем в ломбард с заднего входа. Нам в любом случае нужно туда попасть. Мы должны вернуть фамильные ценности Марии. Они обманули ее, заплатив всего восемьдесят долларов. Мне такое не нравится. Нам следует высказать им свое неодобрение. Может быть, нечистая совесть заставит их сделать щедрое пожертвование на медицинские цели…
Они вышли из машины, оставив ее возле пожарного гидранта. Ричер решил, что штраф за парковку будет не самой серьезной проблемой Грегори. Они миновали первый квартал. Потом второй. Дальше стали осторожнее. Возможно, здесь и не поставили часовых, но они могли наблюдать за соседними кварталами издалека, менять линии обзора и смотреть вдаль. Никаких проблем. Им не составит труда различить лица с расстояния в квартал, обратить внимание на скорость движения и язык тел. Вот почему Ричер старался держаться ближе к витринам и четким дневным теням, опережая Эбби на двадцать футов. Далее следовал Хоган, и все они делали вид, что просто гуляют, останавливаясь случайным образом, показывая, что между ними нет никакой связи с точки зрения направления, скорости передвижения и цели.
Ричер свернул налево, к соседнему перекрестку, и скрылся из вида. Он ждал. Вскоре появилась Эбби. Потом Хоган. Дальше они пошли вместе, в десяти шагах от края тротуара. Затем остановились еще раз. Задний вход в ломбард находился впереди и справа. Однако справа находилось много других входов, и все они не имели никаких обозначений. Двенадцать дверей. И у каждого заведения свой пожарный выход.
Ричер включил в памяти предыдущий визит. Поиски Марии Шевик на «Тойоте» Эбби. Грязный ломбард, расположенный на противоположной стороне узкой улицы от диспетчера такси и рядом с компанией по залоговому поручительству. Мария вышла из дверей ломбарда, Эбби подъехала, Аарон высунулся в окно и позвал жену по имени.
— Я помню, что ломбард находился посередине квартала, — сказал Ричер.
— Вот только двенадцать не имеет середины, — заметила Эбби. — У двенадцати шесть слева и шесть справа, а в середине ничего нет.
— Двенадцать — четное число. Так что середина — это выбор из двух вариантов. Последняя дверь из первых шести или первая из следующих шести.
— А я помню, что он находился не точно посередине квартала.
— До или после?
— Может быть, после. Или даже две трети. Я помню, как она вышла и я свернула к тротуару. Определенно после середины.
— Хорошо, — сказал Ричер. — Мы начнем с проверки номеров семь, восемь и девять.
Дома стояли вплотную друг к другу, и у них были одинаковые задние фасады — высокие, убогие, узкие, построенные из угрюмого кирпича столетней давности, со случайным образом расположенными зарешеченными окнами, увешанные гирляндами проводов и кабелей, свисавших и переплетавшихся между собой. Не всегда надежных. Задние двери также выглядели одинаково. Массивные, столетние прямоугольники из дерева, открывавшиеся внутрь; около пятидесяти лет назад кто-то усилил их нижние части металлическими листами. Может быть, новый домовладелец решил внести улучшения, чтобы его собственность выглядела более привлекательно. Металлические листы за пятьдесят лет покрылись царапинами и вмятинами — их множество раз открывали и закрывали ударами ног, в них врезались тележки и фургоны.
Ричер проверил.
Двери под номерами семь, восемь и девять пострадали меньше других.
Заметно меньше. И выглядели очень неплохо — для пятидесятилетних.
Номер восемь. Ровно две трети от двенадцати.
— Я думаю, нам нужна именно эта дверь, — сказал он. — В ломбард ничего не завозят на тележках. Разве что очень редко. Как если бы Бартон отправился туда со своим усилителем. Все остальное можно унести в руках или карманах.
Дверь была заперта изнутри. Не пожарный выход. Не бар и не ресторан. Другие правила. Дерево на двери было массивным, но рама не произвела на Ричера впечатления. Более мягкая древесина, красили ее редко, и она успела подгнить и пропитаться влагой.
— Как поступила бы морская пехота? — спросил Ричер.
— Базука, — ответил Хоган. — Самый лучший способ войти в здание. Нажимаешь на гашетку и проходишь в дымящуюся дыру.
— Ну а если представить, что у нас нет базуки?
— Очевидно, нужно выбить дверь. Но лучше сделать это с первого раза. У них там дюжина парней, которые прибегут на помощь, услышав шум. Мы не можем долго возиться.
— А морскую пехоту учат выбивать двери?
— Нет, нам дают базуки.
— Сила равна массе, умноженной на ускорение. Сделай разбег и ударь подошвой в дверь.
— Ты меня имеешь в виду? — уточнил Хоган.
— Под ручкой, — добавил Ричер.
— А я думал, нужно бить над ручкой.
— Максимально близко к замочной скважине, где находится язычок замка. Именно тут удается при помощи стамески выбить больше всего дерева из рамы. Отсюда и следует, что там самое слабое место. То, что нужно. Ломается не дверь, а рама. Дверь всегда выдерживает.
— Прямо сейчас?
— Мы сразу последуем за тобой.
Хоган отступил назад на десять или двенадцать футов, перпендикулярно двери, и устремился вперед с решимостью прыгуна в высоту, идущего на рекорд, — Ричер видел такое по телевизору. Он был молодым парнем, к тому же музыкантом, обладал ритмом, грацией и энергией, и Ричер выбрал его именно по этой причине. Хоган с разгона подпрыгнул вверх, развернулся в воздухе и ударил каблуком под ручку — так повар в заведении быстрого питания давит таракана, резко и четко, тщательно рассчитав время. Дверь с треском распахнулась, и Хоган, слегка пошатнувшись, по инерции влетел внутрь, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие, Ричер последовал за ним, последней вошла Эбби. Они оказались в коротком темном коридоре перед дверью с застекленной верхней половиной. На ней с обратной стороны было написано золотыми буквами: «Не входить».
Причин для остановки не было никаких, как, впрочем, и возможности. Хоган вломился в дверь, за ним последовали Ричер и Эбби, и все трое оказались за стойкой, сразу за кассой, перед которой стоял похожий на ласку тип. Он уже начал поворачиваться к ним; его лицо перекосила гримаса страха и удивления. Хоган ударил его в грудь плечом, отбросив к Ричеру, тот развернул и приставил «Хеклер и Кох» к его голове. Сейчас он уже не отличал, какой именно; выбор был случайным. Но это не имело значения. Ричер знал, что все они работают.
Эбби забрала у владельца ломбарда пистолет. Хоган нашел бухгалтерскую книгу. Она оказалась большой, написанной от руки. Может быть, этого требовал городской закон. Хоган провел пальцем по линиям.
— Вот, — сказал он. — Мария Шевик, обручальные кольца, маленькие бриллианты, часы с разбитым стеклом. Восемьдесят долларов.
— Где эти вещи? — спросил Ричер.
— Я могу их принести, — предложил парень.
— Ты считаешь, что восемьдесят долларов — честная цена?
— Честная для данного рынка, — ответил тип, похожий на ласку. — Все зависит от того, какова мера отчаяния человека.
— А какова сейчас мера твоего отчаяния?
— Я могу найти для вас эти вещи.
— Что-нибудь еще?
— Ну, я мог бы добавить пару вещей. Что-нибудь хорошее. Может быть, с бриллиантами побольше.
— У тебя есть деньги?
— Конечно. — Хозяин ломбарда принялся энергично кивать.
— Сколько? — поинтересовался Ричер.
— Наверное, пять тысяч; вы можете их забрать.
— Я знаю, что можем. Тут и говорить нечего. Но это наименьшая из твоих проблем. Потому что речь идет не просто о злостном обмане. Ты перебежал на другую сторону улицы и предал пожилую леди. Ты причинил ей ужасные неприятности. Зачем ты так поступил?
— Вы из Киева?
— Нет. Но я однажды ел их национальное блюдо из курицы. Оно оказалось очень неплохим.
— Чего вы от меня хотите?
— Грегори конец, — сказал Ричер. — Мы хотим знать, последуешь ли ты за ним.
— Если получаю текстовое сообщение, я должен ответить. Выбора нет. Таковы условия.
— Какие еще условия?
— Когда-то магазин принадлежал мне. Грегори забрал его у меня. И заставил взять в аренду. Таковы неписаные условия.
— То есть ты должен бегать на другую сторону улицы.
— У меня нет выбора, — повторил бывший хозяин ломбарда.
— Как там все устроено?
— Там? — не понял парень.
— Внутри.
— Входите и идете по коридору налево. Справа дверь диспетчерской такси. Они занимаются нормальным бизнесом. Но вам нужно идти прямо. Там находится зал для совещаний. Проходите через него в следующий коридор, в дальнем противоположном углу. И оказываетесь около кабинетов. Последний по счету принадлежит Данило. А уже через его кабинет вы попадете к Грегори.
— Как часто ты там бываешь?
— Только в тех случаях, когда должен.
— Ты работаешь на них, хотя не хочешь, — подвел итог Ричер.
— Именно, — не стал спорить бывший владелец ломбарда.
— Все так говорят.
— Не сомневаюсь, но в моем случае это правда.
Ричер промолчал.
— Нет, — сказала Эбби.
— Нет, — сказал Хоган.
— Принеси то, о чем мы говорили, — сказал Ричер.
Парень ушел и вернулся с обручальными кольцами с маленькими бриллиантами и часами с разбитым стеклом. Он положил все в конверт, и Ричер убрал его в карман. И добавил к нему наличные из кассы. Около пяти тысяч. Конечно, капля в море, но он любил наличные. Так было всегда. Ему нравилась их тяжесть и постоянство. Хоган проверил полки, оторвал шнуры от старых стереосистем и надежно связал бывшего хозяина ломбарда — тому было не слишком удобно, но здоровью не грозило. Рано или поздно кто-нибудь войдет и освободит его. Ну а что он будет делать дальше — его проблема.