Картина десятая
Громадные залы лазоревого дворца, где ожидают очереди дети, которые должны родиться. Бесчисленные, тянущиеся вдаль сапфирные колонны поддерживают бирюзовые своды. Все тут, начиная со света и плит из ляпис-лазури до глубины сцены, в которой сливаются последние арки, и до мельчайших предметов, — все необычайного, яркого, голубого феерического цвета. Только капители и цоколи колонн, верхние ребра сводов да еще несколько кресел и круглых скамеек сделаны из белого мрамора и алебастра. Направо, между колоннами, опаловые двери. За этими дверями, которые в конце действия будут широко раскрыты Временем, таится земная Жизнь и пристань Зари. Залу наполняют толпы детей в длинных лазоревых одеждах. Одни играют, другие прогуливаются, остальные разговаривают и мечтают. Много спящих; многие, поместившись между колоннами, работают над будущими изобретениями. Орудия, инструменты, снаряды, которые они строят, растения, цветы и плоды, которые они выращивают или срывают, такого же сказочно-голубого цвета и так же сияют, как весь воздух дворца.
Между детьми скользят взад и вперед высокие фигуры царственной и тихой красоты, в одеждах не столь ярко-голубых, более прозрачных. Они кажутся ангелами.
Как бы крадучись, приближаясь между колоннами, входят слева на первом плане Тильтиль, Митиль и душа Света. Их появление вызывает удивление среди лазоревых детей, которые сбегаются со всех сторон, окружают необычайных гостей и с любопытством рассматривают их.
Митиль. Где Сахар, Кошка и Хлеб?
Душа Света. Им сюда не войти. Они узнали бы будущее и перестали бы повиноваться.
Тильтиль. А Пес?
Душа Света. Ему тоже не надо знать, что ждет его в грядущих веках. Я всех их заперла в церковных подземельях.
Тильтиль. Где мы?
Душа Света. В царстве Будущего. Среди детей, которые еще не родились. С помощью алмаза, который дает возможность все ясно видеть в этой стране, незримой людям, мы, быть может, найдем здесь Синюю птицу.
Тильтиль. Да, птица будет, наверно, синяя; все вокруг такое синее… (Оглядывается вокруг.) Боже, как красиво!..
Душа Света. Посмотри на детей; они сбегаются со всех сторон.
Тильтиль. Они сердятся?
Душа Света. Нисколько. Видишь, они даже улыбаются. Но они удивлены.
Лазоревые дети (все в большем количестве). Маленькие живые существа! Идите смотреть на маленьких живых детей!
Тильтиль. Почему они зовут нас детьми «живыми»?
Душа Света. Потому что они еще не живут.
Тильтиль. А что же тогда они делают?
Душа Света. Ждут часа своего рождения.
Тильтиль. Часа своего рождения?
Душа Света. Да, отсюда приходят дети, которые рождаются на нашей земле. Каждый ждет своего дня. Когда отцы и матери желают иметь детей, большие двери — видишь, направо — раскрываются, и дети спускаются на землю.
Тильтиль. Сколько их тут! Сколько их тут!
Душа Света. И это еще не все. Многих не видно. Подумай только — необходимо наполнить все будущие времена. Им и счета нет.
Тильтиль. А большие лазоревые фигуры — кто они?
Душа Света. В точности сказать не могу. Предполагают, что хранители детей. Говорят тоже, что они сойдут на землю после людей. Но вопрошать их не дозволено.
Тильтиль. Почему?
Душа Света. Это тайна земли.
Тильтиль. А с другими, маленькими, можно говорить?
Душа Света. Конечно. Познакомься с ними. Гляди, вот один из любопытнейших. Подойди, поговори с ним.
Тильтиль. Что надо сказать?
Душа Света. Что хочешь. Говори, как с товарищем.
Тильтиль. Руку можно подать?
Душа Света. Конечно, он не обидится. Да не церемонься, право. Оставляю вас вдвоем. Вы тогда будете чувствовать себя свободнее. Мне к тому же надо сказать несколько слов вот этой высокой, синей.
Тильтиль (приближаясь к лазоревому ребенку и протягивая руку). Здравствуй! (Дотрагивается пальцем до синего платья ребенка.) Что это?
Ребенок (с серьезным видом касается шапки Тильтиля). А это?
Тильтиль. Это? Моя шляпа. А у тебя нет?
Ребенок. Нет. Зачем она?
Тильтиль. Чтобы здороваться. А еще на случай холода.
Ребенок. Что это — холод?
Тильтиль. Когда так дрожишь: брр… брр… Когда дуешь на руки и вот так хлопаешь себя. (Яростно хлопает себя по бедрам.)
Ребенок. На земле холодно?
Тильтиль. Ну да, иногда зимой, когда нет огня.
Ребенок. Почему нет огня?
Тильтиль. Потому что он дорого стоит, и надо иметь деньги на дрова.
Ребенок. Что такое деньги?
Тильтиль. То, чем платят.
Ребенок. А?!
Тильтиль. У иных их много. У других нет.
Ребенок. Почему?
Тильтиль. Потому что они небогаты. А ты богат? Сколько тебе лет?
Ребенок. Я должен скоро родиться. Через двенадцать лет. А приятно родиться на свет?
Тильтиль. Н-да. Забавно.
Ребенок. Как это ты сделал?
Тильтиль. Не припомню. Больно давно это было.
Ребенок. Говорят, что земля и живые прекрасны.
Тильтиль. Н-да. Не дурны. Птицы, пирожные, игрушки… У некоторых все это есть, а остальные могут смотреть на тех, которые все имеют.
Ребенок. Говорят, матери ожидают нас у дверей. Добрые они?
Тильтиль. О, да. Лучшие на свете. И бабушки такие же. Только они скоро умирают.
Ребенок. Умирают? Что это значит?
Тильтиль. Приходит день, когда они вечером уходят и больше не возвращаются.
Ребенок. Почему?
Тильтиль. Как знать. Быть может, потому что они слишком печальны.
Ребенок. Твоя ушла?
Тильтиль. Бабушка?
Ребенок. Мать или бабушка — я ведь не знаю.
Тильтиль. Ах, это совсем не одно и то же. Сперва уходят бабушки. Уже и это довольно печально. Моя была такая добрая.
Ребенок. Что стало с твоими глазами? В них появились жемчуга.
Тильтиль. Нет, не жемчуга.
Ребенок. А что?
Тильтиль. Ничего. Слишком здесь все голубое. Слепит глаза.
Ребенок. Как это называется?
Тильтиль. Что?
Ребенок. Вот это. То, что падает.
Тильтиль. Пустяки. Немножко воды.
Ребенок. Она выливается из глаз?
Тильтиль. Иногда… Когда плачешь.
Ребенок. Что значить плакать?
Тильтиль. Я и не думал плакать. Все это голубой свет. Но если бы я плакал, было бы как раз то же самое.
Ребенок. А плачут часто?
Тильтиль. Мальчики никогда, а девочки часто. Здесь не плачут?
Ребенок. Нет, я не умею.
Тильтиль. Ничего. Научишься. Что это за большие синие крылья, которыми ты играешь?
Ребенок. Эти? Для изобретения, которое я сделаю на земле.
Тильтиль. Какое? Ты, значит, изобрел что-нибудь?
Ребенок. Ну да. Разве ты не знаешь? Когда я буду на земле, мне надо будет изобрести то, что сделает человека счастливым.
Тильтиль. Это можно будет есть? Оно будет шуметь?
Ребенок. Нет, нет. Его совсем не будет слышно.
Тильтиль. Жаль!
Ребенок. Я работаю над ним каждый день. Оно почти окончено. Хочешь поглядеть?
Тильтиль. Конечно. Где оно?
Ребенок. Вот там. Отсюда видно, между двумя колоннами.
Другой лазоревый ребенок (приближаясь к Тильтилю и таща его за рукав). А не хочешь ли поглядеть и на мое изобретение?
Тильтиль. Охотно. Что оно собою представляет?
Второй ребенок. Тридцать три способа продления жизни. Вон там, в синих бутылках.
Третий ребенок (выступая из группы). Я принесу свет, никому доселе неизвестный. (Весь зажигается необычайным светом.) Любопытно, а?
Четвертый ребенок (тянет Тильтиля за руку). Пойди посмотри на мою машину, которая летает по воздуху, как птица, но без крыльев.
Пятый ребенок. Нет, нет, сперва погляди на мою, которая отыскивает сокровища, спрятанные на луне.
Лазоревые дети толпятся вокруг Тильтиля и Митиль и кричат, перебивая друг друга: «Нет, нет, погляди мое… Нет, мое изобретение лучше!.. А погляди на мое — самое удивительное!.. Мое все из сахара!.. Его нисколько не любопытно!.. Он украл мою мысль!..» и т. д. и т. д. Среди этих криков Лазоревые дети тащат Тильтиля и Митиль к лазоревым мастерским, и там каждый изобретатель приводит в движение свою идеальную машину. Начинается непрерывное движение дисков, маховых и зубчатых колес, блоков, ремней и разных странных, не имеющих еще названия предметов, которые окутаны синеватой дымкой недействительности. Много замысловатых и таинственных аппаратов взлетают и носятся под сводами или кружатся у подножия колонн, в то время как дети развертывают карты и чертежи, раскрывают книги, снимают покровы с лазоревых статуй, приносят огромные цветы, исполинские плоды, которые кажутся созданными из сапфира и бирюзы.
Лазоревый ребенок (согбенный под тяжестью огромных маргариток). Посмотри-ка на мои цветы.
Тильтиль. Что это за цветы? Я таких не видал.
Лазоревый ребенок. Маргаритки.
Тильтиль. Быть не может. Величиной с жернова?
Лазоревый ребенок. А как чудно пахнут!
Тильтиль (нюхая). Прелестно.
Лазоревый ребенок. Такими я их выращу, когда буду на земле.
Тильтиль. А когда ты будешь на земле?
Лазоревый ребенок. Через пятьдесят три года, четыре месяца и девять дней.
Подходят двое лазоревых детей, которые несут, точно люстру, надетую на шест необычайной величины, кисть винограда — каждая ягода больше груши.
Ребенок (один из несущих виноград). Что скажешь о моих плодах?
Тильтиль. Гроздеобразно растущие груши?
Ребенок. Да нет. Это виноград. Когда мне исполнится тридцать лет, ягоды будут такими.
Другой ребенок (сгибаясь под тяжестью корзины, наполненной голубыми яблоками величиною с дыни). А я! Взгляни на мои яблоки.
Тильтиль. Да ведь это дыни.
Ребенок. Ничуть не бывало. Яблоки, да еще не самые крупные. Яблоки будут такими, когда я буду живой.
Другой ребенок (подвозя на голубой тачке голубые дыни величиной с огромные тыквы). А мои маленькие дыни видел?
Тильтиль. Какие дыни — тыквы!
Ребенок. Когда я сойду на землю, дыням будет чем гордиться. Я буду служить садовником у короля девяти планет.
Тильтиль. Короля девяти планет? Где же он?
Король девяти планет (горделиво выступает вперед. Ему на вид года четыре. Он как бы с трудом держится на своих кривых ножках). Вот он — я.
Тильтиль. Нельзя сказать, чтобы ты был велик.
Король девяти планет (важно и наставительно). То, что я сделаю, будет великим.
Тильтиль. А что ты сделаешь?
Король девяти планет. Я создам всеобщую конфедерацию солнечных планет.
Тильтиль (изумленно). В самом деле?
Король девяти планет. В ней примут участие все планеты, за исключением Сатурна, Урана и Нептуна, которые отдалены от нас на неизмеримые расстояния. (С достоинством отходит.)
Тильтиль. Любопытный!
Лазоревый ребенок. А того видишь?
Тильтиль. Какого?
Ребенок. Вон. Маленький. Спит у колонны.
Тильтиль. Вижу. Кто же он?
Ребенок. Он принесет на землю чистую радость.
Тильтиль. Как это?
Ребенок. Посредством мыслей, которые никому еще не приходили в голову.
Тильтиль. А тот, толстенький, ковыряющий пальцем в носу? Что он сделает?
Ребенок. Он должен найти огонь, который согреет землю, когда остынет солнце.
Тильтиль. А те двое, которые все время держатся за руку и целуются? Это брат и сестра?
Ребенок. Нет. Они смешные. Это влюбленные.
Тильтиль. Это что ж такое?
Ребенок. Не знаю. Время прозвало их так в насмешку. Они все время смотрят друг другу в глаза, обнимаются и прощаются.
Тильтиль. Почему?
Ребенок. Им, кажется, нельзя будет уйти на землю вместе.
Тильтиль. А тот, розовый, такой серьезный, который сосет свой палец? Это кто?
Ребенок. Он призван, кажется, смести несправедливость с лица земли.
Тильтиль. Скажите!
Ребенок. Говорят, это будет страшно трудно.
Тильтиль. А тот, рыжеватый, который ходит, как будто ничего не видит? Он слепой?
Ребенок. Пока еще нет, но потом ослепнет. Вглядись в него хорошенько. Говорят, что он победит смерть.
Тильтиль. Что это значит?
Ребенок. Наверное не знаю. Говорят, это нечто очень важное.
Тильтиль (указывая на группы детей, спящих у подножия колонн, на ступенях, скамейках и т. д.). А все те, которые спят?.. И здорово же они спят! Они не сделают ничего?
Ребенок. Они размышляют.
Тильтиль. О чем?
Ребенок. Сами не знают, о чем. Но им необходимо с чем-нибудь сойти на землю. С пустыми руками отсюда не пускают.
Тильтиль. Не пускает — кто?
Ребенок. Время; там у дверей. Ты увидишь, когда они откроются. Он очень неприятный старик.
Еще один ребенок (подбегает к ним, расталкивая толпу). Здравствуй, Тильтиль!
Тильтиль. Это что? Как это он узнал мое имя?
Ребенок (который только что подбежал, нежно целует Тильтиля и Митиль). Здравствуй! Как живешь? Да поцелуй же меня. И ты поцелуй, Митиль. Неудивительно, что я знаю твое имя. Ведь я твой будущий брат. Только что мне сказали, что ты тут. Я был в глубине залы. Собирался с мыслями. Скажи маме, что я совсем готов.
Тильтиль. Как, ты намереваешься прийти к нам?
Ребенок. Конечно. В будущем году. В Вербное воскресенье. Не мучь, пожалуйста, меня чересчур, когда я буду маленький. Ах, как я доволен, что заранее расцеловал вас. Скажи отцу, чтобы он поправил колыбель. Хорошо там у нас?
Тильтиль. Да. Ничего себе. Мама очень добрая.
Ребенок. А кормят хорошо?
Тильтиль. Раз на раз не приходится. Бывает, что есть даже пирожные. Ведь правда, Митиль?
Митиль. В Новый год и четырнадцатого июля, мама сама печет.
Тильтиль. Что у тебя там в мешке? Ты нам несешь что-нибудь?
Ребенок (с гордостью). Несу три болезни: скарлатину, коклюш и корь.
Тильтиль. Только и всего. А потом что сделаешь?
Ребенок. Потом? Покину вас.
Тильтиль. Стоило приходить!
Ребенок. Разве мы можем выбирать?
В это мгновение слышно, как возникает и распространяется по залу долгий, мощный, кристально-чистый звон, как будто исходящий из колонн или опаловых дверей, озаренных более ярким светом.
Тильтиль. Что это?
Ребенок. Приближается Время. Сейчас откроет двери.
Среди толпы лазоревых детей сильное движение. Большинство покидает машины и работы, спящие открывают глаза, все смотрят на опаловые двери и направляются к ним.
Душа Света (подходя к Тильтилю). Постараемся скрыться за колоннами. Не надо, чтобы Время увидело нас.
Тильтиль. Откуда шум?
Ребенок. Занимается заря. Час, когда дети, которым суждено нынче родиться, спускаются на землю.
Тильтиль. Как же они спустятся? Есть лестницы?
Ребенок. Сейчас увидишь. Время уже отодвигает засовы.
Тильтиль. Кто это — Время?
Ребенок. Старик, который приходит за теми, кто уходит.
Тильтиль. Злой?
Ребенок. Нет. Но он не уступает никаким просьбам. Проси не проси — не твоя очередь, он оттолкнет всякого, как бы тот ни рвался уйти.
Тильтиль. Они довольны, когда уходят?
Ребенок. Оставаться тут не особенно приятно. Но и уходить не весело. Гляди, вот открывает.
Большие опаловые двери медленно поворачиваются на петлях. Звуки земли доносятся, как отдаленная музыка. В залу проникает красный и зеленый свет. Высокий старик с развевающейся бородою — Время — показывается на пороге, вооруженный косою и песочными часами. Вдали виднеются белые и золотые паруса корабля, стоящего на якоре в гавани, которую образуют розовые тучки зари.
Время (на пороге). Готовы ли все те, чей пробил час?
Лазоревые дети (протискиваясь через толпу и сбегаясь со всех сторон). Мы готовы! Мы готовы! Мы готовы!
Время (ворча, обращается к проходящим мимо него детям). Поодиночке! Опять больше, чем нужно. Вечно та же история. Да меня не обманешь. (Отталкивая ребенка.) Не твоя очередь. Назад, тебе идти завтра. И ты возвращайся и приди через десять лет. Тринадцатый пастух? Нужно двенадцать. Вообще, на них нет больше спроса. Не то, что во времена Феокрита или Вергилия. Еще врачи? И так их не обобраться. На земле все жалуются на их избыток. А где инженеры? Требуется также честный человек — хоть один, в виде исключения. Где между вами честный человек? Ты, что ли?
Ребенок утвердительно кивает головой.
Вид у тебя довольно жалкий. Долгонько не проживешь. Эй вы, что там толкаетесь! А ты что несешь с собой? Ничего? С пустыми руками? Нет, так не проходят. Подготовь что-нибудь. Большое преступление, что ли, болезнь — мне все равно, только бы чем-нибудь запасся. (Смотрит на одного из детей, которого остальные толкают вперед и который упирается.) Это еще что такое? Знаешь ведь, что час пробил; чего упираешься? Требуется герой, чтобы одолеть несправедливость. Ты и есть этот герой. Тебе идти.
Лазоревые дети. Он не хочет.
Время. Что? Не хочет? Что себе воображает этот молокосос?.. Без рассуждений, время дорого.
Ребенок (которого толкают). Не хочу! Лучше не родиться! Хочу остаться здесь.
Время. Станут тебя спрашивать. Пришел час — отправляйся. Живо! Вперед!
Другой ребенок (подходя). О, пустите меня! Я займу его место. Говорят, мои родители старые и давно уже ждут меня.
Время. Пожалуйста, без штук. Пришел час да время, рассуждения ни к чему. Послушайся вас, конца не будет возне. Один рвется не в очередь, другой упрямится, этому слишком рано, тому слишком поздно. (Отстраняет детей, столпившихся у порога.) Не так близко, карапузы! Назад! Кто не уходит, тому глазеть нечего. Теперь не терпится, а очередь настанет, трусите, убегаете. Вон четверо дрожат, как осиновые листья. (Одному из детей, который, собираясь перешагнуть через порог, вдруг пятится назад.) Чего? Куда ты?
Ребенок. Я забыл коробку с двумя преступлениями, которые я должен буду совершить.
Другой ребенок. А я забыл горшочек с идеей, которая должна просветить толпу.
Третий ребенок. Я забыл прививку моей лучшей груши.
Время. Бегите скорей за ними! Нам остается всего шестьсот двенадцать секунд. Галера Зари уже распустила свои паруса, давая знак, что она ждет. Эй! Вы опоздаете и не родитесь. Живо! Живо! Занимайте места! (Схватывает ребенка, который хочет проскользнуть между его ног, чтобы пробраться к гавани.) А! Это ты? Третий раз ты лезешь родиться не в очередь. Смотри, не попадайся больше, не то ты будешь ждать в покоях у сестры моей — Вечности. А это, знаешь, не весело. Ну что ж, все готовы? Все на своем посту? (Окидывает взором детей, собранных в гавани или же занявших места на галере.) Не хватает еще одного. Нечего прятаться, вижу его в толпе. Меня не обманешь. Эй, малыш, которого зовут «Влюбленным», прощайся со своей красоткой!
Двое детей, которых прозвали «влюбленными», нежно обнявшись, бледные от отчаяния, приближаются к Времени и бросаются ему в ноги.
Первый ребенок. Доброе Время, позволь и мне отправиться с ним.
Второй ребенок. О Время, позволь мне остаться с нею.
Время. Невозможно! Торопитесь. Осталось всего триста девяносто четыре секунды.
Первый ребенок. Лучше мне вовсе не родиться!
Время. Выбирать не приходится.
Второй ребенок (умоляя). Доброе Время, я приду слишком поздно.
Первый ребенок. Меня уже не будет на земле, когда она придет.
Второй ребенок. Я его больше не увижу.
Первый ребенок. Как одиноки мы будем на свете!
Время. Не мое это дело. Обращайтесь к Жизни. Я соединяю и разлучаю, как мне предписано. (Хватает одного из детей.) Ступай!
Первый ребенок (отбиваясь). Не хочу! Не хочу! Только с нею!
Второй ребенок (цепляясь за платье первого). Не берите его! Не берите его!
Время. Да что вы, в самом деле? Не на смерть идет, а на жизнь. (Увлекая первого.) Идем!
Второй ребенок (с отчаянием простирая руки к тому, которого уводят). Знак! Подай хоть один знак! Скажи, как найти тебя.
Первый ребенок. Я всегда буду любить тебя.
Второй ребенок. А я буду печальнее всех. Ты по этому узна́ешь меня. (Падает и лежит без движения.)
Время. Вы бы лучше сделали, если бы лелеяли надежду… Ну, теперь все в сборе. (Смотрит на свои песочные часы.) Остается шестьдесят три секунды.
Последнее движение и волнение среди детей, тех, которые уходят и которые остаются. Обмениваются последними, торопливыми приветствиями: «Прощай, Пьер… Прощай, Жан… Все ли ты взял с собой?.. Возвести мою идею… Ты ничего не забыл?.. Постарайся узнать меня… Я тебя отыщу… Не теряй своих мыслей… Не наклоняйся слишком над бездной Пространства… Дай о себе знать… Говорят, что это невозможно… Наверно, можно, постарайся… Сообщи, приятно ли жить… Я пойду к тебе навстречу… Я должен родиться на троне…» и т. д. и т. д.
(Потрясая ключами и косой.) Довольно! Довольно! Якорь поднят.
Паруса галеры проходят и исчезают. Слышны удаляющиеся крики детей: «Земля!.. Земля!.. Вижу ее… Как она прекрасна!.. Как светла!.. Как велика!..» Затем, как бы доносясь из глубины бездны, слышно чрезвычайно отдаленное пенье, звучащее радостью и ожиданием.
Тильтиль (к Свету). Что это? Как будто поют не дети. Как будто другие голоса…
Душа Света. Да, это пение матерей, которые идут им навстречу.
Время, запирая опаловые двери, оборачивается, чтобы бросить последний взгляд на залу, и вдруг замечает Тильтиля, Митиль и Свет.
Время (изумленно и гневно). Это что такое? Что вы тут делаете?.. Вы кто такие? Почему вы не голубые? Как вы сюда проникли? (Наступает на них, грозя косой.)
Душа Света (Тильтилю). Не отвечай ни слова… Синяя птица у меня… Она спрятана под моим плащом… Уйдем скорей, поверни алмаз… Он потеряет наши следы.
Скрываются налево, между колоннами, на авансцене.
Занавес.