«Самое странное, что мы подняли этот вопрос в палате общин вопреки совету — чуть ли не слезной просьбе — официальных представителей еврейской общины в Великобритании. С их точки зрения, всякая огласка этого дела могла привести к усилению антисемитских выступлений, направленных, возможно, против их собственной паствы» 13.
Драйберг, несомненно, правильно истолковал те мотивы,
какими были движимы англо-еврейские лидеры. В конечном счете они заговорили сами, но лишь после того, как лейбористы подняли на ноги общественность, и они могли быть абсолютно уверены в том, что это им ничем не грозило.
Шварцбарт уже ранее участвовал в другом довольно постыдном эпизоде из области польско-еврейских отношений.
В 1942 г. член партии эндеков г-жа София Залеская внесла в эмигрантском сейме предложение учредить еврейский национальный очаг за пределами Польши и просить евреев эмигрировать туда. Вместо того чтобы воспротивиться такому проекту, Шварцбарт попытался изменить формулировку резолюции Залеской, конкретно назвав в ней в качестве такого очага Палестину. Его поправка была отвергнута, и сейм одобрил предложение Залеской в его первоначальном виде.
Против него проголосовали только бундовец Шмуль Цигельбойм и один представитель ППС. Шварцбарт при голосовании воздержался 14.
Польские эмигранты находились в зависимости от Великобритании, и, после того как польская армия прибыла в Палестину, сионисты могли бы усилить свое давление на англичан. Андерс был прав, когда сказал своим офицерам, что евреи всегда были в состоянии оказывать на англичан нажим в вопросе об антисемитизме в польских вооруженных силах и успех интервенции Драйберга — Фута в 1944 г. показывает,
что могло быть здесь сделано. Однако вместо того, чтобы предпринять какие-то шаги в этом отношении, ВСО — в Палестине и в Лондоне — вступила с поляками в сговор, согласившись скрыть приказ Андерса, и попыталась уговорить лейбористов отозвать свой протест в парламенте. Аналогичным образом ревизионисты потворствовали польской армии в ее действиях, пока та все еще дислоцировалась в Советском
Союзе, надеясь добиться тем самым создания еврейского легиона и с его помощью завоевать Палестину; в 1943 г. их добрый друг полковник Галадык оказал «Иргуну» содействие в военной подготовке его членов в Палестине15. Те, кто стремился заручиться покровительством антисемитов в довоенной Польше, никогда не боролись против польского антисемитизма, причем даже в Великобритании и в Палестине,
где все преимущества были на их стороне.
Примечания
1 Menachem Begin Writes. — „Jewish Press”, 13 May 1977, p. 4.
2 Yisrael Gutman. Jews in General Anders Army in the Soviet Union.—
„Yad Vashem Studies”, vol. XII, p. 255–256.
3 Bernard Johnpoll. The Politics of Futility, p. 248.
4 Gutman. Jews in General Anders Army, p. 262, 265 and 269.
5 Leon Rozen-Szeczakacz. Cry in the Wilderness, p. 92–93.
6 Gutman. Jews in General Anders Army, p. 266.
7 Rozen-Szeczakacz. Cry in the Wilderness, p. 157–158.
8 Reuben Ainsztein. The Sikorski Affair. — „Jewish Quarterly”, 1969,
p. 31.
9 Gutman. Jews in General Anders Army, p. 295.
10 Ibid., p. 279.
11 Ibid., p. 280.
12 Bernard Wasserstein. Britain and the Jews of Europe 1939–1945,
p. 128.
13 Ibidem.
14 Johnpoll. The Politics of Futility, p. 247–248.
15 Mark Kahan. An Utmost Historical Documentation. — In: „Cry in the Wilderness", app. p. 237.
23. НЕЛЕГАЛЬНАЯ ИММИГРАЦИЯ
Никто в точности не знает, сколько нелегальных иммигрантов было тайком переброшено в Палестину до начала и в ходе второй мировой войны. Иегуда Бауэр считает, что в
1936–1939 гг. в страну въехало примерно 15 тыс. нелегальных иммигрантов1. Он включает в это число 5300 человек,
прибывших сюда на судах ревизионистов, 5 тыс. человек,
ввезенных лейбористскими сионистами, и 5200 человек, переброшенных на кораблях частных владельцев2. По данным англичан, число евреев, нелегально приехавших в Палестину до конца войны, составило 20 180 человек. Главный организатор ревизионистских операций Уильям Перл удваивает эту цифру более чем до 40 тыс.3 Иегуда Слуцкий утверждает,
что во время войны в Палестину перебралось 52 тыс. человек, но его цифра включает в себя как легальных, так и нелегальных иммигрантов4.
Первое нелегальное судно, «Белое», снаряженное членами палестинских кибуцев, пришвартовалось у берегов Палестины в июле 1934 г. Вторично оно попыталось пробраться сюда в сентябре, но в пути было перехвачено, и руководство как В СО, так и лейбористских сионистов воспротивилось всяким дальнейшим попыткам нелегальной переброски иммигрантов: к 1935 г. англичане разрешили легально въехать в страну 55 тыс. человек, и оно не видело никаких оснований восстановить против себя Лондон ради еще нескольких иммигрантов. Первым ревизионистским нелегальным судном был «Унион», перехваченный в процессе высадки на берег своих пассажиров в августе 1934 г. Эти две неудачи отбили у их инициаторов охоту к дальнейшим предприятиям подобного рода, пока ревизионисты снова не взялись за свое в 1937 г.
После «холокоста» нелегальная иммиграция в период,
последовавший за 1937 г., приобрела репутацию сионистского вклада в дело спасения европейского еврейства от зверств
Гитлера. Однако в то время ни ревизионисты, ни ВСО не ставили себе задачей спасение евреев ради них самих; они ввозили в Палестину людей, специально отобранных для ее заселения.
«Преимуществом пользовались члены нашего собственного „Бегара”»
Ревизионисты вернулись к практике нелегальной иммиграции во время арабского восстания. Иммигрантами были в большинстве своем бетарцы, доставлявшиеся в страну в качестве подкрепления для «Иргуна», который вел террористическую кампанию против арабов5. Первые три группы, насчитывавшие 204 пассажира, покинули Вену в 1937 г. до ее оккупации нацистами. Все они, за исключением четырех австрийцев, являлись выходцами из Восточной Европы и были перед отъездом обучены обращению с оружием в лагере в поместье ревизионистов в Коттингбрунне в порядке подготовки к тому, что, как им было известно, должно было когда-то стать «последней битвой против британских оккупантов» 6. В центре внимания ревизионистов всегда стояли военные нужды палестинского ревизионизма. «Ди акцион» — венская группа, организовавшая эту «свободную иммиграцию», — приняла резолюцию, в которой провозглашала, что будет заниматься переброской одной только молодежи:
«Первыми, кого следует спасти для грядущей битвы за освобождение нашего еврейского национального очага от ига британских колонизаторов, должны быть евреи, способные и готовые носить оружие»7.
В последующие годы случалось, что ревизионисты перебрасывали в Палестину не одних только бетарцев, но только при том условии, что того требовала сложившаяся ситуация.
Денежные средства для снаряжения первой после «аншлюса» экспедиции были выделены венской организацией еврейской общины, в которой господствовала сионистская коалиция правого толка; по этой причине «Ди акцион» была порой вынуждена, по соображениям политического и финансового характера, включать в число своих пассажиров членов также и других групп, но преимущество всегда отдавалось бетарцам. Позднее главный организатор «Ди акцион» Уильям
Перл рассказал о снаряжении в путь первого после «аншлюса» ревизионистского судна в своей книге «Война на четыре фронта»; при этом он чистосердечно признался, что «преимуществом пользовались члены нашего собственного „Бетара”… Затем те, кто, по нашим расчетам, мог выдержать тяготы путешествия и приспособиться к жизни в Палестине. В один прекрасный день этим юнцам придется быть готовыми и способными восстать с оружием в руках плечом к плечу с „Бетаром”» 8.
Описывая события, происходившие летом 1939 г., Перл далее говорил о «самом Жаботинском… который взял теперь на себя весьма активную роль в попытках устроить бегство из Польши еще и других евреев, и в особенности максимально большого числа наших здешних бетарцев»9. Ицхак Бен-Ами, прибывший из Палестины, чтобы помочь в организации соответствующих операций в Вене, а затем отправившийся в США для сбора необходимых средств на снаряжение судов, не так давно поведал о тех «серьезных спорах и напряженности» в отношениях между ним и Жаботинским, которые имели место из-за различия в их взглядах на то, каким образом следовало апеллировать к американской общественности. Бен-Ами знал, что в Европе вспыхнет война, и хотел организовать операцию по. спасению евреев, тогда как Жаботинский рассматривал сбор денежных фондов как чисто партийное дело10. Даже в ноябре 1939 г., через два месяца после того, как война началась, Перл, далекий от мысли о спасении евреев как таковых, все еще полагал, что «при условии полной оплаты всех расходов бетарцы всегда должны были пользоваться преимуществом»11. Он упоминает об одном случае, когда было взято «небольшое число» сионистовсоциалистов, причем он и другие писатели-ревизионисты перечисляют нескольких членов правого спортивного клуба «Маккаби» и групп «Общих сионистов» как входивших в состав их конвоев, однако что касается несионистов, то для них существовало только два пути попасть на ревизионистское судно: либо нацисты или правительство какой-либо другой придунайской страны настаивали на их вывозе, либо — как это было с несколькими агудистами из Будапешта — недостаток наличных денег вынуждал Перла выходить в поисках платежеспособных пассажиров за пределы сионистской орбиты, чтобы одна из его безденежных групп бетарцев могла продолжать свой путь. Даже здесь давала о себе знать его первоочередная забота о благе Палестины. Хотя агудисты ненавидели сионизм, Перл считал их «ценным приобретением для будущего государства. Для них Палестина не являлась всего лишь временным убежищем»