Он осторожно, чтобы не расплескать коктейль, ввинтился в толпу и через несколько секунд оказался внутри огороженного ленточками периметра.
— Шакти-джи! Я хотел предложить вам надеть очки, чтобы защитить глаза от солнца, но потом понял, что не хочу лишаться возможности видеть ваши прекрасные зеленые глаза!
Помощницы Рахманн, «охраняющие» периметр, вздрогнули, поняв, что прошляпили «нарушителя», но узнав отца «клиентки», снова расслабились, бросив виноватый взгляд в сторону учителя.
— Хо-о-о! Наблюдательность, касающаяся чужих женских глаз, это у вас, видимо, семейное, Мототсуги-джи!
В периметр шагнула девушка с подносом и стала раздавать коктейли:
— Госпожа! Ваш коктейль «Секс на пляже»! — Торжественно вручила она высокий бокал индуске.
— И кто же у нас такой щедрый? — Поинтересовалась Шакти. — И такой безрассудно-смелый?
Рука девушки указала на невинно улыбающегося мужа Саори, державшего что-то за спиной.
— Хм… яблочко от яблони… Спасибо, Мото-кун! Холодный коктейль очень кстати — чувствую себя, как после тренировки!
— Дорогой, — Глаза Саори опасно сузились, а голос стал обманчиво-заботливым. — Не напекло ли тебе головку солнышком? Не переоцениваешь ли ты себя? Ты ведь уже давно не тот рисковый и безбашенный юноша, а солидный управляющий, отец семейства! Излишняя наблюдательность может пагубно сказаться на твоем здоровье!
Мототсуги уже протягивал жене бокал:
— Ящерка, а я тебе коктейль принес! Чтобы чуть-чуть остудить твою страстную натуру… (Шакти в этот момент чуть не подавилась коктейлем) Лед только-только растаял и сейчас коктейль особенно вкусный! И, как говорит мастер Ма, вещи сразу станут проще!
— Папка, ты жжешь! Плюс десять к умению «Соблазнение»!
Шакти весело рассмеялась: это не задание по охране — это просто праздник какой-то! Осталось решить, что лучше: перспектива стать, пусть и формально, матерью Основателя или перспектива стать бабушкой жены Основателя… Первое — лучше звучит, второе — веселее, но сопряжено с постоянной готовкой… Правда, у нее есть аж три помощницы. А считая учениц — семь! Да и Сигурэ постоянно незримо присутствовала на последних мастер-классах по готовке…
Осталось выяснить, умеет ли этот веселый рисковый парень делать такой же массаж, как его сын. Боги этого мира — такие шутники!
— О-хо-хо… — Вздохнул печально Старейший, глядя в иллюминатор на океан и на облака, проплывающие внизу, под крыльями самолета. — О-хо-хонюшки!
— Дедушка? — Спросила Миу.
— Такое ощущение, внученька, что у меня пытаются стащить что-то нужное и полезное в хозяйстве…
— И что вы сделаете, дедушка? — Изнывающая от скуки Ренка была тут как тут. Ее заставляли ходить на костылях и она, развлекаясь, выделывала на этих костылях… всякое.
— Ничего, хорошая моя… — Старейший зевнул. — Ничего… Пусть сама решает. В обоих случаях будут свои преимущества и свои недостатки. К тому же, вы вполне успешно перенимаете готовку «по-индийски»… Курочка в последний раз у вас вышла — пальчики оближешь!
Старейший прикрыл глаза и почти сразу засопел… кажется, задремал.
— Ай! — Воскликнул вдруг Апачай из-за горы тарелочек и чашечек.
— Апачай? — Недоуменно воззрился на него сонный Сакаки.
Апачай методично уничтожал содержимое пластиковых тарелочек и коробочек. Все это ему с готовностью носила дородная стюардесса, обслуживающая салон «бизнес-джет».
— Кто-то лижет Апачай палец! — Возмущенный Апачай выставил на всеобщее обозрение кулак с отогнутым большим пальцем.
— Ты переел, Апачай! — Сонно пробормотал Сакаки, переворачиваясь на другой бок с твердым намерением поспать. — Эксплуатируешь материнский комплекс доброй Наташи-сан…
— Я бы назвал это широкой русской душой. — Подал голос Акисамэ с коленок Кисары. — А уж душа у такой крупной женщины, как Наталья Родионовна — явно широкая!
— Ви таки ничего не понимаете в сочных женщинах! — Воздел палец Кэнсэй. — Наташа-сан — это… это… Это не жэнщина — это пэрсык!
— Апчхи! — Вдруг внятно, чуть ли не по буквам, произнесла Сигурэ.
— Чхи! — Подал голос Акисамэ с коленок Кисары. Та едва успела выдернуть тонкую палочку, которой ковырялась в его ухе.
— А-а…. а-чха! — Громогласно выдал Кэнсэй.
Мастера в ожидании уставились на Сакаки.
— А… а… Апчхи! — Чуть не свалился с дивана тот.
— Что-то происходит. — Подытожил Акисамэ. — Наверняка, проделки Кенчи!
Между кресел просунулась головка Мисаки и склонилась к уху Миу:
— Не поняла! — Сказала она тихо, чтобы не будить дремлющего Старейшего. — Кто-то уводит у нас бабушку?! Или ОН все-таки не удержался?
— Ни-ни… Кенчи не мог так подставиться! — Уверенно шепнула Ренка. — К тому же, ему сейчас не до этого!
— Кажется, нам нужна более расширенная информация. — Миу с намеком посмотрела на Мисаки.
— Ну, не такая уж загадка, девочки… Там, рядом, только один достойный мужчина обретается. И если мыслить логически, то можно предположить, что у нашего свёкра оказалось гораздо больше, чем ожидалось, пороха в пороховницах и ядер в… чтобы осмелиться подбивать клинья к чужой собственности.
— Яблочко от яблоньки… — Усмехнулся Акисамэ. — Спасибо, Кисарочка. — Кисара убрала от его уха ладошку, направленную в сторону девушек, и вернулась к ковырянию в ухе.
— А ведь Кенчик говорил, что предупрежда-а-ал отца не трогать чужое… — Зловеще протянула Ренка.
Слушающий девичье перешептывание якобы дремлющий Старейший едва удержался от довольной улыбки и в зародыше задушил рвущееся наружу «Хо-хо-хо!»
— Палево! — Тихонько рассмеялась Миу. — Палево, Сирахама-сан! Хо-хо-хо!
А теперь Старейший приложил максимум усилий для того, чтобы не вздрогнуть…
— Слышь, пацанчик! — Окликнули меня по-английски. — Ты, вообще, с какого района, э?
Сидней — прекрасный город: за последние два часа меня пытались ограбить в четвертый раз!
В Токио, чтобы нарваться на банду преступников и разжиться документами для выезда из страны, мне пришлось несколько часов рыскать по подворотням в поисках антисоциальных элементов. Трогать законопослушных граждан я категорически не хотел — восстановление потерянных или украденных документов даже в сверхорганизованной Японии — та еще морока… Ну и, к тому же, законопослушный гражданин гораздо быстрее обратится в полицию с заявлением об утере документа. Была, правда, опасность, что бандит, у которого я незаметно позаимствую его паспорт, находится в розыске… но вряд ли это будет касаться члена уличной банды. Тут, максимум, будет стоять на учете в полиции — выезд из страны таким не запрещают.
Несколько часов! Я уже даже стал опасаться, что придется пользоваться другим, более поздним, рейсом! Притом, что Токио — родной город.
А тут, в замечательном солнечном Сиднее… За последние два часа меня пытаются освободить от лишней наличности в четвертый раз… В четвертый!
Небольшая компашка из пяти «колоритных личностей» — шорты, майки, одинаковые кроссовки на толстой-толстой подошве, одинаковые прически, одинаковый — иссиня-черный — цвет волос… Кстати, глупо — это ж Австралия, тут солнце палит так, что с такой черной шапочкой солнечный удар заработать — как нечего делать! Видимо, тут в уличных бандах принято соблюдать дресс-код в одежде. Предыдущие любители халявы тоже были колоритными… по-своему — у них у всех были черные очки и платки-арафатки. А у этих визитной карточкой, видимо, являются прически и обувь.
— Датцуя.
— Чё? Эт где? — Опешил заводила, даже на секунду забыв о цели «наезда».
Дальше — не особо интересно. С помощью интернациональных жестов, с привлечением русской лексики (оказывается, «столпы» русских ругательств прекрасно известны всем) я немного ускоряю «процесс», и с кулаками на меня набрасываются уже через двадцать секунд. Не сказал бы, что совсем слабенько — все-таки ребята живут на свежем воздухе городского дна: хочешь — не хочешь, а такая жизнь заставит научиться и правильно бить, и быстро перемещаться, и действовать группой, но… Нет школы, нет техники… и, главное, нет духа. Ну какой может быть ДУХ у уличных воришек? Правильно — душок. И только.
Мгновенная раздача прямых и незамысловатых ударов, расшвыривающих противников по стенам подворотни. Убедиться, что они дышат… хотя, представить себе не могу, чтобы я проводил реанимационные процедуры, если кто-то из ЭТИХ двинет коньки. Наверное, для самоуспокоения. И я спокойно ухожу, оставив за спиной невнятно что-то бормочущую кучу-малу. Красота. Мечта попаданца-нагибатора. И никто не вспомнит о нескольких годах тяжелейших тренировок и последнего года, когда вышеупомянутого попаданца-нагибатора пытались убить практически на каждой тренировке…
Следующий поворот. До гостиницы, извилистый маршрут к которой прилагался к плану тренировок, оставалось всего чуть-чуть…
— Эй! Узкоглазый! Дай сигаретку!
— У меня электронные…
— Чё?! Ты кого козлом назвал?!
Сидней. Я обожаю этот город!
— Обратите внимание, сударыни! Кто-то уже прошел танковым клином по местному гадюшнику! Хватило пары экспрессивных выражений на «великом и могучем», чтобы у местных маргиналов сработал условный рефлекс «Беги и спасайся!» Кстати… Ваше Высочество, в который раз потрясен вашими глубокими познаниями в обсценной лексике!
Рыжий парень, по виду скандинав — рослый, крепкий, светлокожий, в белых шортах и гавайке задумчиво смотрел сквозь оранжевые спортивные очки вслед улепетывающим гопникам. Те даже не попытались позариться на самое ценное, что у него в данный момент было и «лежало на виду» — четырех статных спутниц-красавиц. Убегали, испуганно оглядываясь…
Отозвалась одна из девушек — светло-серые глаза, русые волосы, убранные в пучок, изящная шейка, царственная осанка… Впрочем, последним — особой величественной статью — щеголяли все четыре спутницы молодого человека:
— Спасибо, сударь! Знала, что вы оцените, как никто другой! Не буду врать, что еще и крестиком вышивать умею. Увы. Но батюшка пользуется крепким словцом постоянно. И знаете — отлично помогает! — придворные тут же демонстрируют чудеса сообразительности и расторопности!