зьям деньги занимает на врачей! Да они слезинки нашей не стоят! Да разве я могу допустить, чтобы такая изысканная женщина… моя лучшая подруга – вот так вот слёзы лила?! Тоже мне большая потеря – муж! У меня были всю жизнь не мужья, а пьяные придурки и ворьё гундосое – и я не плакала.
Виктория. Нас развела жизнь.
Сирена. Ничего! Ты без него не пропала!
Виктория. Ему не надо было идти во власть. Я знала, чувствовала, что нам придётся дорого заплатить за это. Все в институте меня возненавидели: я стала женой заместителя министра. Я ведь никого локтями не расталкивала, я многим помогала. Он не выдержал, он стал там с ними пить… у него появилась первая интрижка, вторая… Он как будто стал мстить мне… открыто мне изменял… Он мне сказал честно: я тебе не завидую, по-другому не будет… я не жил – прозябал, теперь хочу пожить. Он мне предлагал деньги, чтобы я закрыла на всё глаза. Какой я ужас пережила!.. Тогда я ему сказала: «Лев, я больше не могу, ты теперь не мой муж. Тот человек, которого я любила, умер… Детей у нас нет. Ты мне ничего не должен».
Сирена. И он тебе денег не даёт?
Виктория. Я не возьму деньги. У него молодая жена, они живут в безумной роскоши. Он мне позвонил на мой день рождения, опять предложил деньги. Я ему сказала: «Лев, я взяла учеников, я не бедствую».
Сирена. Не надо, не надо строить из себя старуху Изергиль.
Виктория. Я продаю свои знания удачнее, чем многие мои коллеги, которые изучали редкие языки, например. А Лёве просто повезло, он изучал экономику капитализма. Пришёл капитализм – и его знания понадобились. А я помогала ему с английским. Ему нравилось, как звучат слова: маркет… брокер… риэлтор…
Сирена. Риэлтор – это я.
Виктория. Я не бедствую: сейчас всем потребовался английский.
Сирена. Правильно. И мне потребовался. Что делать, если в нужное время меня отец с матерью за парту не усадили… Я в молодости всё со шпаной, да со шпаной.
Виктория. Эта его новая жена оказалась умнее: она сразу ему родила. Только в этом я ей завидую. Завидую ей!
Сирена. Не надо ей завидовать. Вот я никому никогда не завидовала в жизни. Единственно, кому я завидовала, это Анджеле Дэвис – так мне её причёска всегда нравилась. Я себя постоянно под неё завивала. В лучшие годы у меня голова достигала таких размеров, что я в такси пригнувшись ездила.
Виктория. Всё во мне разрушает эта проклятая зависть!.. Ты знаешь, я не буду больше водку. Хватит, мне больше не наливай, иначе я опять напьюсь с тобой… Я ненавижу, ненавижу его! Предпочесть эту пошлую дуру, после всего что у нас было! Что она ему такого дала, чего не было у меня?!
Сирена. Дала и чёрт с ней! Сколько их таких! Вокруг каждого мало-мальски заметного мужика они обязательно жужжат и кружат.
Виктория. Я бы таких мужчин постоянно под током держала. Только очередная хищница к нему прикоснулась – разряд! Разряд, чтоб волосы… дыбом.
Сирена. Табличку ему на грудь: «Не подходи – убьёт!»
Виктория. Всё поменялось, абсолютно всё. Раньше он меня безумно ревновал. Я, Сирена, пользовалась успехом. Очень даже пользовалась…
Сирена. О чём мы говорим! Была бы я мужиком, я бы тебя к кровати привязала и не слезла бы, пока не умерла.
Виктория. Лёва у меня такой был незаметный… в очках… – я всегда была спокойна… Понимаешь, ну, одним словом, муж… Я влюбилась в известного философа. Не буду называть тебе фамилию, она до сих пор у многих на слуху… У меня был с ним роман… тяжёлый… безумный. Но я сумела себя остановить, хотя я буквально бредила этим человеком. Лёва ничего не узнал… И вот настал этот переворот в жизни. Сбылась мечта о свободе. Первые месяцы мы с ним просыпались и не верили: неужели мы… живём при капитализме?
Сирена. Да… экономист нынче в цене. А философов теперь девки сачком-то не ловят?
Виктория. Появился недавно мой властитель дум: в глазах депрессия, тоска… никому не нужен… кроме двух-трёх верных идиоток. Обувь ужасная… пахнет табаком и пивом… Сирена, я знаю, что я злая… как всякая брошенная женщина. Но я не могу жить только ненавистью и завистью. Что мне делать? Что мне делать?! Плохое у нас сегодня занятие…
Сирена. Ну что я могу предложить? Коктейль «Анатолий»?
Виктория. Это что?
Сирена. Джин с Толиком!
Виктория. Пожалуйста, не наливай мне ничего! Джин я не хочу.
Сирена. А Толика хочешь? По глазам вижу, что хочешь.
Виктория. Опять ты начинаешь эту тему?
Сирена. Хорошо. Тогда между нами заключается джентльменский договор: ты эту пропускаешь, а я эту выпью, но следующую ты со мной тоже выпьешь.
Виктория. Мы с тобой не можем заключать джентльменских соглашений: мы не джентльмены – мы леди.
Сирена. Это ты у нас леди, а я пока ещё джентльмен.
Виктория. Ты тоже леди. Как будет «договор»?
Сирена. Подскажи первую букву.
Виктория. Ты так и будешь своих будущих собеседников просить подсказать первую букву? Мы это слово изучали. (Пауза.) Буква «а»…
Сирена. Аргумент…
Виктория. Агримент.
Сирена. Значит, агримент заключается между двумя – как бы сказать покультурнее? – между двумя дамами…
Виктория. Можно сказать, так: две пьяные леди договорились…
Сирена. Так, значит, если мы уже пьяные, то я перехожу к главному номеру сегодняшней программы. Сядь покрепче, слушай меня. Приготовила я тебе сюрприз. Думала я думала, чего тебе не хватает в жизни… Ты знаешь, как я тебя полюбила. Я предупредила тебя, что сегодня у меня в гостях будет… молодой Козерог.
Виктория. Кто?
Сирена. Это сюрприз. Подожди, всё по порядку.
Виктория. Какой сюрприз?
Сирена. Козерог. Ему я сказала – ко мне придёт моя подруга, Виктория… сказала, что ты, Козерог, сегодня встретишься на моей территории с моей подругой, зовут её Виктория.
Виктория. Да, ты мне что-то вчера говорила по телефону про какого-то Козерога. Это опять кто-то из твоих друзей?
Сирена. Ты слушай.
Виктория. Сирена, я тебя уже один раз послушала. Я так же была слегка пьяна, ты меня уговорила, ты мне уже один раз прислала… жениха. Больше делать этого не нужно. Давай продолжим занятие.
Сирена. Подожди. Ну и почему у вас не получилось? Я не могу понять.
Виктория. Начнём с того, что этот мужчина не оказался гигантом, как ты мне его представляла. На фото, которое ты мне показывала, он не выглядел таким щуплым. Он появился на каких-то громадных, просто немыслимых, ортопедических каблуках, в высокой шляпе – и всё равно он достал мне где-то до середины уха. Потом, его фамилия…
Сирена. О господи! Да что за ужасы такие! Да какая же такая фамилия?!
Виктория. Он пришёл, в три приёма забрался на кресло, утонул в нём и говорит: «Моя фамилия Куль…»
Сирена. И что?
Виктория. Куль! «…Товарищи за глаза называют Кулёк».
Сирена. А из-за чего же страдать-то так было? Ну Куль и Куль. Какая разница тебе?
Виктория. Ты смогла бы жить с Кульком?
Сирена. Ты не права. Не права! Ты сама мне говорила: главное, что у человека внутри. Ты знаешь, какие у этого Кулька миллиарды? Одна моя подруга встретила мужчину с очень похожей фамилией, и она не страдала, как ты. А уж он-то точно не страдал. Фамилия его была Пакет.
Виктория. Пакет – это всё-таки не Кулёк, это совсем другое дело. Пакет… Это даже красиво… А имя какое было у Пакета?
Сирена. Имени я не запомнила, только фамилия врезалась в память. И ничего, подруга была очень им довольна… Потом у другой подруги был француз по фамилии Дебил. Пишется фамилия: Де Билль, а произносится – Дебил. Ну и что с того? Мне его так и представили, сказали: его зовут Дебил, в переводе на русский – Дурак. А он был поумней многих наших… Ой нет, какой же он француз?! Де Билльчик-то наш испанцем был. Да-да!.. И ничего, подруга мне рассказывала – ничего. Особенно, пополам с мадерой… Вот она меня обучила, как надо мадеру пить! Когда она меня с ним познакомила, они уже до того мадерой увлеклись, что у него все визы были просрочены, чемоданы у него украли… Вот что мы обязательно должны с тобой попробовать сейчас, так это мадеры.
Виктория. Всё! Мне больше ничего не наливай.
Сирена(всё-таки наливает в обе рюмки). Вот ты сейчас выпьешь мадеры и скажешь мне: «Какая же я дура была, что от неё отказывалась!» (Выпила. Ждёт, пока выпьет Виктория.) Ну, права я была?
Виктория. Я пьяна, господа! (Громко.) А у этого Кулька ещё ко всему прочему имя – Герасим. Герасим Куль… И до ушей не достаёт…
Сирена. Ну, милая моя, откуда в тебе вдруг с годами напыщенность такая? Да если он не Кулёк и не Герасим, то его знаешь какая злая Муму держит на коротком поводке, если он не Герасим!
Виктория. Мы расстались немедленно, как только я услышала его имя. Немедленно!
Сирена. Ну и дура! Дура! И ходи одна, плачь по своему армянину.
Виктория(настороженно). Какому армянину?.. Ты только не отплывай, пожалуйста…
Сирена. Я на месте сижу.
Виктория встаёт.
Куда ты?
Виктория(села). Хотела на себя в зеркало посмотреть, но лучше не надо. Скажи… я очень злая?
Сирена. Возьми опять мадерки. Мадера знаешь, как важна для женщины! Как для старика херес, так для нас мадера! Это наш второй эликсир. Я как мадеры выпью – подо мной земля горит! Ну, а первый наш эликсир – сама знаешь, что.
Виктория. Всё! Всё! Пожалуйста, не надо об этом, в мой мозг и так без предупреждения врезался какой-то армянин…
Сирена. Ашот – тот тоже год уже как от своей бабы в бегах.
Виктория. Никогда я не понимала этой твоей восточно-эротической легенды…