— И ты провёл ритуал и призвал меня, — понимающе закончила я.
— Да, я призвал тебя.
— Чем эта магическая связь грозит нам с Ришаном?
— Ничем. Вы просто будете чувствовать, когда другому станет плохо, неважно, эмоционально или физически. Кроме того, теперь вы являетесь идеальными донорами магии друг для друга.
— А что, у переливания магии есть ограничения? — я была крайне заинтересована. Я вообще с детства обожала биологию, особенно анатомию и генетику.
— Есть, и их очень много, — заверил меня Васт. — У магии есть понятие совместимости. В первую очередь на это влияет её цвет. Зелёную и синюю, так же как и все их оттенки, — ими чаще всего владеют чатьены, — можно переливать кому угодно. Красная, оранжевая, розовая, сиреневая и фиолетовая хорошо сочетаются друг с другом. Коричневая совместима с серой. А вот белая и чёрная принимают только магию своего оттенка.
«Как интересно», — подумала я, а вслух спросила: — А на что-то кроме совместимости цвет магии влияет?
— На предрасположенность к тем или иным видам магии, — ответил Васт. — Как я уже сказал, заклинатели с синей и зелёной магией хороши в целительстве. Красная, коричневая и фиолетовая идеальны для боевой магии. Розовая и сиреневая подходят для ремесленников: ювелиров, оружейников и так далее. Серая помогает освоить пространственную магию. А вот белой и чёрнойв большинстве владеют заклинатели, взаимодействующие с тёмными тварями и мертвецами. — Получается, я со своей сиреневой магией идеальный ремесленник, — подытожила я насмешливо. — Что ж, не самый плохой вариант.
— У тебя была сиреневая магия, — поправил меня Васт.
— Что значит была? — удивилась я. — А теперь её нет?
— Если бы её не было совсем, ты бы была мертва, — холодно заявил чатьен. — Однако твоё магическое ядро работает, и магия в крови есть, но в мизерном количестве. Шансы, что ты сможешь её использовать, практически равны нулю.
Эта новость меня немного огорчила. Я-то уже успела настроить воздушных замков! Впрочем, чему удивляться? Фортуна по жизни стоит, повернувшись ко мне спиной. Так что это в некоторой степени закономерно, что, угодив в магический мир, я оказалась своеобразным калекой, которому эта самая магия недоступна.
— Ну, и ладно, — отбросив в сторону грустные мысли, бодро заявила я. — Я и без магии неплохо проживу.
07. Вопросы и ответы
Ришан проспал до самого заката, и всё это время я, как и обещала, просидела рядом с ним, не выпуская его ладонь из своих рук. Чатьен, несмотря на то, что по его же собственным словам угрозы для жизни мальчика не было, составил мне компанию. Правда, в отличие от меня, Васт проводил время с пользой: устроившись за невысоким столиком справа от двери, мужчина сосредоточенно изучал какую-то книгу, и я ему отчаянно завидовала: сидеть возле постели больного и просто смотреть в окно было неимоверно скучно.
«Нужно будет попросить чатьена научить меня читать, — мысленно сделала я пометку. — Заодно смогу получать информацию об окружающем мире не только из его уст, но и из других источников».
Когда настало время обеда, Чала принесла в комнату ещё один стол — чуть большего размера, чем тот, за которым работал чатьен, — и два стула. Я внимательно наблюдала за каждым движением девушки, подмечая малейшие детали.
— Чала двигается не так, как ты меня учил, — после того, как стол был сервирован, и служанка удалилась, заметила я, оставаясь на прежнем месте — пальцы Ришана мёртвой хваткой вцепились в мою ладонь, и мне вряд ли бы удалось освободиться, не разбудив мальчишку. — И одежда у неё другая.
— Чала — не Сиреневая госпожа поместья Лундун, — весомо проговорил Васт, невозмутимо пересаживаясь за накрытый к обеду стол. — Ей не нужно придерживаться строгих правил. Ей даже знать их не обязательно.
«Социальное расслоение в действии», — подумала я. Впрочем, ничего нового. Во все времена и во всех странах простолюдины отличались от аристократии как внешне — одеждой, украшениями, причёсками, а порой и цветом кожи, — так и поведением.
— И много таких мест как поместье Лундун?
Чатьен отложил в сторону столовые приборы и полностью сосредоточил своё внимание на мне. От пристального взгляда светло-карих глаз мне даже стало немного не по себе.
— Поясни вопрос, — попросил он.
Я бросила быстрый взгляд на Ришана: его грудь медленно поднималась и опускалась под тонким одеялом, и ничего не выдавало того, что мальчик собирается в скором времени проснуться. И всё же рисковать не стоило. Ришан, несмотря на свой юный возраст, уже показал себя как человека наблюдательного и умного. У него и так появились подозрения на мой счёт. Нельзя было позволить им окрепнуть.
— Потом, — тяжело вздохнув, сказала я, отведя взгляд от лица чатьена. — Когда мы останемся одни.
Васта, похоже, подобный вариант вполне устроил: с невозмутимым видом мужчина вернулся к трапезе. Я же развлекала себя тем, что сосредоточенно прислушивалась к голосам, доносящимся из-за окна, пытаясь разобрать, что именно они говорят. Получалось, откровенно говоря, плохо, но я не отчаивалась — любой навык приходит с практикой. Главное не опускать руки и продолжать тренироваться.
Услышав приближающиеся шаги, я повернула голову: Васт, расправившийся со своим обедом за ужасающе короткий срок, подошёл ко мне, держа в руках миску с чем-то, отдалённо напоминающим суп, в котором плавали листья какого-то растения, а также крупные куски мяса.
— Тебе нужно поесть, — тоном, не терпящим возражений, проговорил чатьен, аккуратно опускаясь на край постели рядом со мной. — Я помогу.
Я не сдержала крохотной улыбки: всё-таки Васт порой был чрезвычайно милым. Этакий плюшевый медвежонок. Если бы ещё он при этом не держался так холодно и отстранённо, я бы, пожалуй, даже в него влюбилась. Всё-таки мне всегда нравились заботливые мужчины, способные оказывать знаки внимания не только тогда, когда пытаются затащить девушку в постель, но и просто так, потому что им не наплевать на тебя и твои чувства.
Я протянула свободную руку и взяла ложку, которую мне протянул лекарь. Есть одной рукой было крайне неудобно, но Васт легко подстраивался под мои движения, то поднося миску с супом ближе, почти к самому моему лицу, то отодвигая её чуть дальше, так что мне удалось справиться со своей порцией, не пролив ни капли.
— Благодарю, — улыбнувшись, проговорила я.
— Нет нужды, — последовал привычный ответ. Вернувшись к столу, мужчина поставил на него пустую миску из-под супа и взял чашу со знакомым травяным настоем, которую и вручил мне. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Ничего не болит?
— Нет.
Удовлетворив своё любопытство, чатьен вернулся за стол, на котором оставил недочитанную книгу. Вскоре в комнату вернулась Чала и забрала сначала посуду, а затем и унесла лишний стол. Комната вновь погрузилась в тишину, которая, впрочем, была довольно комфортной и не вызывала у меня особого отторжения.
В памяти всплыл эпизод из детства. Мне тогда было лет пятнадцать, и один из моих младших братьев, Ваня, которому на тот момент было всего четыре года, заболел. Ничего серьёзного, обыкновенная простуда. Однако у него поднялась высокая температура, и малыш несколько дней пролежал в постели. Родители не могли позволить себе взять больничный, поскольку это бы негативно отразилось на зарплате, а денег в то время у нас и так было немного, поэтому роль няньки досталась мне, благо тогда были весенние каникулы, и ходить в школу мне было не нужно. Я хорошо помню, как три дня не отходила от брата, обтирала его хрупкое тощее тельце мокрой тряпкой, выпаивала ему малиновый морс и кормила с ложечки куриным бульоном.
Тяжело вздохнув, я протянула руку и мягко провела пальцами по волосам Ришана. Ни внешне, ни по характеру — он ничем не походил на моих братьев. И всё же он тоже мой брат, нуждающийся в заботе и поддержке. И я охотно их ему предоставлю.
Пробуждение Ришана я почувствовала сразу, словно крохотный разряд тока пробежал между нашими соединёнными руками. К этому моменту мне окончательно надоело сидеть, прикидываясь статуей, да и спина, ещё не привыкшая к столь серьёзным нагрузкам, устала, поэтому я, проигнорировав недовольный взгляд чатьена, бесцеремонно забралась на кровать к брату и легла рядом, умостив голову на край подушки.
— Шиануся, — повернув голову, Ришан уставился на меня округлившимися, кристально чистыми, точно безоблачное небо, голубыми глазами.
— Ришан, — я широко улыбнулась брату, наслаждаясь его изумлением. — Ты проспал почти весь день.
— Что ты делаешь в моей кровати? — проигнорировав моё замечание, спросил мальчик.
— Лежу, — откровенно посмеивалась я. — Я же обещала остаться с тобой. Я осталась.
Только теперь Ришан заметил наши соединённые руки, в данный момент лежащие на его животе. Лицо мальчика залил очаровательный румянец, и он поспешно разжал пальцы, даруя моей ладони долгожданную свободу.
— Я приношу свои извинения, — поспешно отодвинувшись от меня, пробормотал Ришан.
— Нет нужды, — искренне ответила я, мгновенно растеряв всю свою игривость, видя странную реакцию брата на моё нахождение с ним в одной постели. — Это я должна принести тебе извинения. Я не должна была ложиться с тобой.
Ришан в ответ лишь как-то странно — опасливо, что ли, — посмотрел на меня и отодвинулся на самый край постели, словно опасался, что я могу на него напасть.
«Ну, что я такого страшного сделала? — растеряно подумала я, поспешно поправляя цэхинь и покидая чужую кровать, чтобы не нервировать мальчика ещё сильнее. — Нет, чатьен, конечно, показал своей недовольной физиономией, что я поступаю неправильно, но не стал мне прямо запрещать, следовательно, ничего совсем уж из ряда вон выходящего не произошло. Чего же так испугался Ришан?»
— Я позову чатьена.
Не глядя больше на брата, я быстро вышла в коридор: совсем недавно Васт отправился к себе в комнату «заниматься приготовлением лекарств» как он сам выразился.