— В самом деле, Сиреневая госпожа? — мужчина повернул ко мне голову и буквально обжёг взглядом.
— Прошу вас проявить к нему снисхождение и дать ещё два дня на выполнение задания, — я понятия не имела, что это за было задание и сколько именно времени потребуется Ришану, чтобы его выполнить, однако оставить всё, как есть, я тоже не могла.
— Если Сиреневая госпожа просит, — губ вихо коснулась уже знакомая мне по вчерашнему вечеру неприятная ухмылка, после чего он вновь повернулся к Ришану. — Я даю вам ещё два дня, Красный господин — можете поблагодарить за это сестру. Но если вы не справитесь, я накажу вас по всей строгости.
— Да, вихо, — Ришан слегка склонил голову, то ли выказывая уважение, то ли демонстрируя покорность судьбе. — Благодарю вас за отсрочку.
Вихо на прощание поклонился сначала Ришану, затем мне, после чего покинул комнату, бесшумно закрыв за собой дверь.
В комнате повисла неуютная, можно даже сказать гнетущая, тишина.
— Я приношу свои извинения, — тихо сказала я после достаточно продолжительной паузы, так и не решившись приблизиться к кровати брата. — Возможно, мне не стоило вмешиваться в ваши с вихо дела.
— Ещё как стоило! — запальчиво возразил Ришан. — Ты не представляешь, как я тебе сейчас благодарен, Шиануся! Если бы не ты, завтра меня бы ждали розги.
— Розги? — я нервно сглотнула. В моей семье телесные наказания находились под строжайшим запретом. Да меня в детстве ни разу даже ладошкой по попе не шлёпнули! А тут наследник огромного поместья говорит о наказании розгами, причём таким тоном, словно это абсолютно нормально и естественно.
— Розги, — подтвердил Ришан, кажется, не заметивший моего изумления или просто не придавший ему значения. — Это любимое наказание вихо Нанзу. Да и отец время от времени их использует.
Я шумно вздохнула, не зная, как на всё это реагировать. Впрочем, учитывая, что за смерть пациента здешних лекарей казнят, наличию телесных наказаний для детей удивляться не приходится. В какой жестокий мир я всё-таки попала!
— Ришан, — судорожно сглотнув, я решила всё же перейти к непосредственной причине своего визита, пока с моего языка нечаянно не сорвались неудобные вопросы. — Я хочу с тобой поговорить.
— Я тебя внимательно слушаю, — сейчас на лице мальчика не было ни тени беспокойства, словно все его тревоги исчезли вместе с уходом Нанзу. — Почему ты там всё ещё стоишь? — Ришан растеряно посмотрел на меня, а затем похлопал ладонью по кровати рядом с собой. — Садись, так говорить удобней.
— Благодарю, — улыбнувшись, я подошла к кровати и осторожно опустилась на самый край, не рискуя пока быть к брату слишком близко, опасаясь его возможной реакции на свои последующие слова. — Ришан, я хотела поговорить о вчерашнем. Почему ты испугался?
— Испугался? — переспросил мальчик, и я заметила тень страха, мелькнувшую на дне его глаз. — Я не испугался.
— Тогда в чём дело? — я понимала, что давить на него не лучший выход, однако в моей ситуации, когда одно неловкое слово или действие может стать смертным приговором, причём не только для меня, я не могла отступить. — Я обидела тебя?
— Что? — вот теперь Ришан выглядел искренне удивлённым. — Конечно, нет! — он внезапно смущённо опустил взгляд, а на его щеках вспыхнул очаровательный румянец. — Просто нельзя мужчине и женщине спать в одной кровати до брака.
Я насторожилась.
— Почему?
— Потому что это бесстыдство, — не раздумывая, ответил Ришан. Причём сказано это было столь категорично, что у меня не возникло сомнений: мальчик цитирует чьи-то чужие слова. Возможно, отца или того же Нанзу. — А ещё если мужчина и женщина спят в одной постели, у них могут появиться дети. Но ты ведь моя сестра! Нам нельзя иметь детей.
Осознание того, о чём именно он говорит, пыльным мешком ударило мне по голове. Несколько секунд я сидела неподвижно, широко распахнутыми от изумления глазами глядя на мальчика, а затем меня буквально прорвало: истерический смешок против воли сорвался с моих губ, а затем я, не в силах больше сдерживаться, заливисто расхохоталась, осознавая абсурдность всей ситуации.
«Вот тебе и сохранение невинности до брака! — мелькнуло у меня в голове. — В моём мире даже детсадовцы знают, откуда берутся дети, и чем взрослые дяди и тёти занимаются в постели. А тут девятилетний мальчишка, которому, если верить Васту, через четыре года предстоит начать свататься к девушкам, искренне считает, что дети могут появиться только от того, что он просто спал с кем-то в одной кровати».
— Почему ты смеёшься? — обижено надувшись, спросил Ришан. — Это, между прочим, очень серьёзно! Вихо говорил мне, что за то, что мужчина разделил с кем-то ложе до брака, следует суровое наказание. А дети, рождённые в таком союзе, должны быть умерщвлены.
Я резко перестала смеяться — от последней фразы у меня по спине пробежали мурашки.
— Ришан, я думаю, вихо имел в виду что-то другое, — осторожно заметила я, понимая, что, по идее, никак не могу обладать более полной информацией по этому вопросу, нежели мой старший брат. — Чатьен Васт не позволил бы нам спать вместе, если бы это было запрещено.
— Да? — похоже, мои слова заронили зерно сомнения в голове Ришана. — Нет, лучше никому не говорить, — после короткой паузы решительно заявил он. — Я не хочу, чтобы тебя наказали. Это ведь я попросил тебя остаться! Ты ни в чём не виновата.
Столь яростное желание защитить сестру показалось мне чрезвычайно милым и трогательным. Однако я не могла позволить этому чудесному ребёнку продолжать изводить себя всякими глупостями.
— Я сама захотела лечь с тобой, — напомнила я ему. — И если это запрещено, я приму наказание. Но ты обязательно должен поговорить об этом с отцом или вихо. Я уверена, здесь просто произошла путаница.
— Хорошо, — с явной неохотой согласился Ришан. Однако моя собственная непоколебимая уверенность, видимо, произвела на него впечатление.
— Вот и молодец, — одобрительно проговорила я. — Отдыхай пока и восстанавливай силы, они тебе, определённо, понадобятся. А я пока схожу к чатьену.
Ришан не выглядел довольным моим уходом, однако останавливать меня не стал. Видимо, ему и самому не терпелось получить подтверждение словам вихо о том, что завтра он сможет вернуться домой.
Васт, ожидаемо, обнаружился в своей комнате. Сейчас, когда я больше не нуждаюсь в его постоянном присмотре и помощи, он всё чаще моему обществу предпочитал тишину собственной спальни, и я, в общем-то, не могла его за это винить: я ещё тот подарочек. Особенно сейчас, когда на фоне стресса постоянно качаюсь на эмоциональных качелях, точно беременная женщина.
На мой стук чатьен отозвался как всегда молниеносно: не прошло и трёх секунд, как дверь открылась, явив моему взору сосредоточенное лицо с тёмными кругами под глазами.
«Плохо спал ночью? — предположила я. — Уж не из-за нашего ли вчерашнего разговора?»
— Сиреневая госпожа, — Васт тщательно проделал жест-приветствие и поклонился мне.
— Чатьен Васт, — я без особого желания выполнила все соответствующие движения. Всё-таки как хорошо было в моей прошлой жизни: сказал «привет» и всё, считай, поздоровался. А тут сплошная бессмысленная театральщина. — Я могу с вами поговорить?
Васт молча посторонился, пропуская меня в святая святых — свою спальню.
Оказавшись внутри, я тут же с интересом принялась озираться по сторонам. В отличие от моей комнаты, спальня чатьена была просторнее и обставлена намного лучше. Кровать располагалась в дальней части комнаты — её край выглядывал из-за ширмы, на которой был изображён дивный горный пейзаж. Перед ширмой, ближе к центру комнаты, стоял короткий прямоугольный стол, на краю которого аккуратной стопкой лежали листы пергамента, а также стояла подставка с кисточками для письма и пузырёк с чернилами. На расстоянии шага от стола, перпендикулярно к нему, находился ещё один абсолютно пустой стол, намного длиннее предыдущего (метра два длиной, не меньшей), а за ним — шкаф, заставленный разнообразными баночками/скляночками с непонятными жидкостями. Справа от окна между двумя гвоздями была натянута тонкая верёвка, на которой висели засушенные растения. Вдоль противоположной стены тянулся стеллаж из светлого дерева, полки которого были заставлены разнообразными книгами, а на нижней полке, педантично сложенные идеальной пирамидкой, лежали свитки, перевязанные разноцветными широкими лентами.
— О чём ты хотела поговорить? — закрыв за мной дверь, прямо спросил чатьен, жестом предлагая мне занять место за его письменным столом.
— О Ришане, — ответила я, пересекая комнату и устраиваясь на предложенном месте. — У нас с ним сейчас случился один очень неудобный разговор.
Обречённо вздохнув, я рассказала Васту о том, как испугался Ришан, когда накануне проснулся со мной в одной постели, а также пересказала ему наш с братом сегодняшний разговор, не утаив и того факта, что я вновь имела неудовольствие видеть Нанзу и что, похоже, он в полной мере разделяет мою иррациональную антипатию.
— Я сам поговорю с Ришаном, — тоном, не терпящим возражений, объявил чатьен после недолгих размышлений. — Не стоит привлекать внимание вихо к тому факту, что ты слишком осведомлена о некоторых аспектах жизни, о которых, по идее, не должна даже догадываться.
Я лишь насмешливо фыркнула на это заявление.
— А по мне так всё это огромная глупость, — высказала я своё мнение. — В моём мире даже маленькие дети знают, откуда они появились. А тут девятилетний парень искренне считает, что девушка может забеременеть просто от того, что будет рядом с ним спать.
Чатьен недобро сверкнул глазами в мою сторону и исправил три ошибки, допущенные мной в произнесённой фразе. Я недовольно скривилась, но покорно повторила свои слова с учётом его исправлений.
— Мне вот интересно, если до свадьбы секс под запретом, что супруги делают в первую брачную ночь? — я не смогла удержаться, слишком велик был соблазн подёргать тигра за усы.
Васт наградил меня неодобрительным взглядом, однако от меня не укрылся лёгкий румянец, тронувший его скулы. Просто загляденье! Оказывается, когда смущается, чатьен становится просто милашкой.