— Отец или вихо рассказывают юноше, что ему необходимо будет сделать в первую брачную ночь, — откашлявшись, проговорил чатьен, старательно отводя от меня глаза — ему явно было некомфортно говорить со мной на подобную тему. И это даже несмотря на то, что мы вчера с ним выяснили, что умерла я далеко не наивной невинной девочкой и прекрасно знаю на собственном опыте, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной. — Кроме того, существуют специальные книги на данную тему.
Я коротко рассмеялась, в красках представляя себе, как здоровенный лоб лет двадцати пяти — тридцати (ведь разница с невестой должна быть минимум пять лет, а та может выйти замуж не раньше двадцати), сосредоточенно читает местный аналог Камасутры, пытаясь понять, что же именно ему нужно делать с собственной женой.
— А девочкам, я так понимаю, подобные книжки не полагаются? — уточнила я, в общем-то, догадываясь, каким будет ответ.
— Нет, это бесстыдство, — естественно, Васт меня не разочаровал. Даже глаза при ответе гневно блеснули, словно мои слова его оскорбили. — Возможно, девушкам что-то рассказывает мать, но я не знаю точно.
— Ясно всё с вами, — подытожила я, тяжело вздохнув.
«Закостенелый патриархат в своём крайнем проявлении», — подумала я.
В памяти всплыли слова Ришана, и я не смогла удержаться от вопроса:
— Правда, что ребёнка, рождённого вне брака, сразу убивают?
— Только в случае, если никто не возьмёт на себя ответственность за него.
Я послала Васту вопросительный взгляд, безмолвно прося продолжить и разъяснить данный вопрос более детально.
— До свадьбы девушка принадлежит семье отца, — пустился в разъяснения чатьен, правильно интерпретировав мой взгляд. — Если она приносит ребёнка, не имея мужа, её отец — или любой другой мужчина в семье, — может признать это дитя своим. Однако в этом случае девушка навсегда останется в семье, никогда не вступив в брак.
— И часто подобное происходит? — мне была известна статистика по матерям-одиночкам в собственном мире, и я искренне наделялась, что здесь это скорее исключение, нежели правило.
— Время от времени, — взгляд чатьена совершенно заледенел, а голос приобрёл стальные нотки. — Добровольно девушки практически никогда не вступают в близость с мужчиной до свадьбы. Однако не всегда их мнение учитывается.
Я судорожно сжала пальцы, ощущая, как по всему телу прокатилась нервная дрожь: я слишком хорошо понимала, о чём он говорит
— Шиануся? — от внимательного взгляда Васта моя реакция на его слова, естественно, не укрылась.
— Всё хорошо, — выдавив из себя слабую улыбку, сказала я. — Благодарю, что утолил моё любопытство.
Я поднялась из-за стола и поспешно направилась в сторону двери. Однако Васт преградил мне дорогу: его рука, скрытая перчаткой, осторожно коснулась моего плеча.
— Ты… — голос у мужчины дрогнул, словно он не знал, как именно сформулировать свой вопрос.
— Прошу, давай не будем об этом говорить, — с огромным трудом проглотив гигантский ком, вставший поперёк горла, тихо попросила я, подняв на мужчину умоляющий взгляд. — Что бы ни произошло, это уже в прошлом. Сейчас у меня другая жизнь.
Васт несколько секунд буравил меня пристальным взглядом, затем слегка сжал моё плечо.
— Ты — Сиреневая госпожа, — твёрдо проговорил он. — Никто не посмеет тебя и пальцем тронуть. Бэкхран этого не позволит.
— Я знаю, — кивнула я, и лишь мгновение спустя осознала, что вновь сделала этот неуместный в этом мире жест. Правда, на этот раз чатьен ни словом, ни взглядом не показал, что заметил мою оплошность. — Нет причин для беспокойства.
На самом деле всё было не настолько плохо, как, судя по мрачному взгляду, полному сочувствия, успел нафантазировать себе Васт. Просто в восемнадцать лет, поступив в университет в другом городе и получив столь долгожданную свободу, я, как и большинство тихих домашних девочек, начала регулярно посещать разнообразные вечеринки, где, помимо симпатичных мальчиков, присутствовало море алкоголя. А я совершенно не умела пить. Итог был предсказуем: один ушлый засранец воспользовался моим невменяемым состоянием. Что тогда произошло, я помнила весьма смутно, однако с тех пор испытывала определённые сложности с доверием к мужчинам. Возможно, это и стало причиной, по которой к тридцати годам я так и не вышла замуж и не обзавелась полноценной семьёй. Ведь одно дело весело провести с симпатичным парнем ночку-другую, и совсем другое пытаться построить отношения. Однако чатьену Васту обо всём этом знать было совершенно не обязательно.
09. Наводя мосты
Мой дом — кэа, — понравился мне с первого взгляда. Двухэтажный, уютный, оформленный в положенных мне по статусу сиреневых цветах, он напомнил домик доброй феи из сказки.
Я долго ходила по комнатам, изучая обстановку, трогая различные безделушки, попадающиеся под руку то тут, то там. Чала незримой тенью следовала за мной по пятам. Не знаю, как мои брождения по вроде как хорошо знакомому дому выглядели в её глазах. Не сказала ничего — и ладно.
Первый этаж кэа занимала просторная комната, в центре которой располагался невысокий круглый стол, вокруг которого стояли четыре дивана с мягким сиденьем и резной деревянной спинкой, а в углу притаился массивный струнный инструмент, похожий на арфу — мне было страшно от одной только мысли, что я должна уметь на нём играть. Из гостиной — я так про себя окрестила эту комнату, — вела дверь. Открыв её, я оказалась в «оранжерее»: стены и потолок этого помещения были сделаны из матового непрозрачного стекла, а на полу располагались объёмные круглые бадьи высотой мне примерно по колено, засаженные цветами. В дальней части цветника стояло удобное деревянное кресло с широкими подлокотниками, рядом с ним — маленький круглый столик на одной ножке, покрытой резным узором в виде переплетённых лиан.
«Какая красота, — с восхищением подумала я, оглядывая личную оранжерею. — Кажется, я нашла свою самую любимую комнату».
Помимо оранжереи и гостиной на первом этаже находились небольшая кухня с очагом, добротным квадратным столом и навесным шкафчиком для посуды и три крохотные комнатки: первая — под лестницей, без мебели, с абсолютно голыми стенами, две другие — возле кухни, и из мебели в них были только узкие деревянные кровати да небольшие комоды, в которых, видимо, предполагалось хранить вещи. Мне почему-то подумалось, что комнаты возле кухни — спальни прислуги. Для чего нужна пустая комната, подозрительно напоминавшая ту, в которой мы с чатьеном обнаружили полубессознательного Ришана, я понятия не имела. Спросить об этом было некого, поэтому я решила отложить данный вопрос до лучших времён.
На втором этаже, помимо ванной и туалета, находилось сразу пять просторных комнат, обставленных с очевидным размахом. В них было абсолютно всё: широкая двуспальная кровать с объёмной мягкой периной и несколькими подушками, огромный платяной шкаф, трельяж с зеркалом и письменный стол.
«А это, видимо, гостевые комнаты», — догадалась я, вспомнив один из разговоров с Вастом, в котором чатьен упоминал, что в доме у каждого наследника есть гостевые покои на случай, если вышеупомянутый наследник захочет пригласить к себе друзей погостить на несколько дней.
Чтобы определить, какая же из комнат на втором этаже изначально принадлежала Шианусе, я сосредоточила своё внимание на содержимом шкафов. Как я и ожидала, одежда обнаружилась лишь в одном, в самой дальней комнате, окна которой, в отличие от остальных, выходили не в сад, а на противоположную сторону, где вдалеке, возле самой линии горизонта виднелись горные хребты в окружении тёмных макушек деревьев.
— Шиануся, будут пожелания относительно обеда? — спросила Чала, когда я завершила экскурсию по дому.
— На твоё усмотрение, — я всё ещё не знала названия ни одного блюда, поэтому решила отдать этот вопрос на откуп служанке. — Можешь пока выбрать себе комнату и распаковать свои вещи.
Правда «распаковать вещи» звучало слишком громко. Я своими собственными глазами видела тот скромный вещмешок, который Чала принесла с собой из той комнаты, что она занимала в лине — в него кроме пары смен белья точно ничего не влезет.
Пока Чала осваивалась в незнакомом ей помещении, я принялась изучать содержимое трельяжа и письменного стола в своей комнате. К моему сожалению, найти хоть что-то интересное, проливающее свет на характер и увлечения Шиануси, не удалось. В трельяже кроме нескольких заколок для волос, пары гребней и расчёски ничего не было. На письменном столе лежала стопка пергаментов и стоял набор для письма. Это настораживало. Я ожидала найти какие-то игрушки, возможно, рисунки или поделки. А тут совсем ничего. Странно…
Снизу послышался громкий топот, словно в дом вбежал, по крайней мере, разъярённый слон, а затем раздался оглушающий крик:
— Шиануся!
Я лишь скривилась: боже, какое всё-таки отвратительное имя! Пусть уж лучше Сиреневой госпожой называют. Всё лучше звучит, чем это убожество.
— Ришан, не кричи, я не глухая.
Я вышла в коридор навстречу сгустку хаоса, по случайному стечению обстоятельств являющемуся моим старшим братом.
— О, вот ты где! — лицо мальчика буквально светилось от счастья, когда он подошёл к лестнице. — Пойдём на реку? Мы с ребятами собиралась на лодках кататься.
— Разве тебе не нужно выполнять задание для вихо Нанзу? — спросила я, спускаясь к нему. Желания идти с какими-то непонятными ребятами на какую-то реку не было совершенно. Если бы речь шла о прогулке только с Ришаном, я бы согласилась, не раздумывая. Но пересекаться с целой кучей посторонних людей я пока была не готова.
— Ещё успею! — легкомысленно отмахнулся Ришан. — Так что, ты пойдёшь?
— Нет, — отказалась я. — Возможно, в другой раз.
— И зря, погода на улице стоит чудесная.
— Я знаю, я там была, — улыбнувшись, заметила я. — А тебе стоит быть более ответственным. Вторую отсрочку вихо тебе точно не даст.
— Да сдался тебе этот Нанзу! — в голосе Ришана послышались нотки раздражения. — Ты, похоже, с чатьеном Вастом переобщалась. Стала такой же занудой, как и он. Даже двигаешься и разговариваешь также, словно по учебнику.