— Что ж, не смею больше отнимать у вас время, — Эльтайн отвесил мне церемониальный поклон, сложив руки под грудью. — Был рад знакомству, Сиреневая госпожа.
— Взаимно, молодой господин.
Я сделала шаг в сторону, давая юноше возможность пройти дальше по тропинке.
— Вам не стоило говорить с ним, — заметила Чала, как только наследник горы Абора скрылся в арке.
Ну, в общем-то, она была права. Правилами поместья Лундун мне, равно как и Тэят, было запрещено оставаться наедине с мужчинами, не являющимися членами семьи или вихо. Только вот в данном конкретном случае существовал один нюанс…
— Я не была одна, — возразила я. — Со мной рядом находилась ты.
— Я всего лишь служанка, — напомнила Чала.
— И что? — я изобразила удивление. — Это не превращает тебя в пустое место. Кроме того, мы уже не раз это обсуждали: ты не просто служанка, ты — мой друг. Так что в твоём присутствии я могу беседовать с кем угодно.
Чала не стала спорить, хотя её недовольный взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что она категорически не согласна с моей позицией. Что ж, это был вопрос дискуссионный, и я была очень даже не прочь выслушать её мнение.
— Хорошо, Чала, я внимательно тебя слушаю, — вздохнув, сказала я. — Объясни мне, прошу, что такого дурного в том, что я обменялась несколькими ничего незначащими фразами с наследником горы Абора?
— Ваша легкомысленность может плохо отразиться на репутации, — заметила Чала. — Шиануся, вы уже в том возрасте, когда родители начинают искать дочерям подходящего жениха. Но если вы будете вести себя чересчур вольно с посторонними мужчинами, о вас станут плохо говорить, и мужа вы себе не найдёте.
В её словах был определённый резон. Я ещё не вполне привыкла к моральным нормам здешнего общества, а мои суждения человека, выросшего во времена эмансипации и абсолютной свободы, явно играли против меня.
— Не думаю, что Первый молодой господин горы Абора позволит себе какие-либо негативные высказывания в мой адрес, даже если моё поведение и показалось ему возмутительным.
— Нет, он не позволит, — признала Чала. — Но другие могут.
— Я поняла тебя, — длинно вздохнув, заверила я её. — Впредь буду осмотрительней в своём поведении.
Чала благоразумно не стала комментировать мои слова, однако сомнение в её взгляде от меня не укрылось. Похоже, несмотря на все мои старания, за эти два месяца она успела убедиться в том, что я и осмотрительность вещи мало совместимые.
Некоторое время мы с Чалой неторопливо ходили по тропинке вперёд-назад в ожидании возвращения Ришана. Периодически мимо нас пробегали слуги — их легко было отличить по простой тёмно-серой одежде и подобострастному выражению лица, стоило им только издали заметить мои сиреневые одежды. Подобное отношение меня откровенно коробило: я всем сердцем ненавидела унижение человеческого достоинства в любых его проявлениях. Ещё в прошлой жизни меня возмущало снисходительно-пренебрежительное отношение многих людей к сотрудникам сферы обслуживания: продавцам, официантам, кухонным работникам — словно те были людьми второго сорта. В этом мире дела обстояли намного хуже. Местных аристократов-заклинателей и простых людей, магии лишённых, разделяла огромная пропасть, которую невозможно закрыть ничем: даже деньги и связи были здесь не настолько важны, как наличие в твоём теле магического ядра, моментально открывающего для тебя дорогу наверх, в «люди», даже если ты родился в самой нищей крестьянской семье.
— Всё в порядке?
Погружённая в свои размышления, я даже не заметила возвращения Ришана.
— В полном, — заверила я. Окинув брата оценивающим взглядом, я осталась удовлетворена его внешним видом. — Идём. Мы и так уже заметно опоздали.
— Ерунда, — отмахнулся Ришан, подставляя локоть, чтобы я могла на него опереться. — Ну, повозмущаются вихо немного и успокоятся. Ничего смертельного, в конце концов, не произошло.
Столь легкомысленное отношение брата к традициям и укладу жизни поместья Лундун вызывало у меня серьёзное беспокойство. Бунтарство бунтарством, но постоянное пренебрежение правилами до добра мальчишку точно не доведёт. Оставалось надеяться, что с возрастом он это перерастёт и возьмётся всё же за ум. Правда, в возможность этого мне почему-то очень слабо верилось.
14. Неудачные смотрины
Трапезная поместья Лундун представляла собой огромный прямоугольный павильон из распространённой в данной местности древесины голубоватого оттенка. В дальней части на небольшом возвышении стоял круглый стол для бэкхрана, возле которого в две стороны под прямым углом были установлены ещё два стола: слева для членов «королевской» семьи, справа для вихо. Ещё три длинных прямоугольных стола тянулись через всю трапезную. За центральным размещались ученики поместья Лундун, слева от них сидели приглашённые ученики из других кланов и гости, а справа, возле входной двери — воины и стража.
Естественно, наше с Ришаном опоздание не могло остаться незамеченным: два пустующих места рядом с Тэят сразу бросались в глаза.
— Приношу свои извинения за опоздание, — приблизившись к помосту, в унисон проговорили мы с Ришаном, синхронно сделав жест-извинение и склонив голову перед бэкхраном и вихо.
— Нет нужды, — ровным голосом отозвался Эльзир, изящным взмахом руки велев нам занять наши места.
От моего внимания не укрылись недовольные взгляды вихо. Только вот присутствие в трапезной двух представителей горы Абора, расположившихся за столом для гостей, наложило печать молчания на их уста.
После того, как мы с Ришаном заняли свои места, в трапезную с подносами в руках потянулась вереница слуг. Первый поднос, заставленный небольшими фарфоровыми чашами с едой, был поставлен перед Эльзиром, затем слуги обошли стол вихо и наш стол, и только после этого занялись учениками и воинами.
— Сегодня занятие проведём в мэне, — сообщила мне Тэят, наливая в миску с кашей немного тёмно-коричневого густого соуса. — Через час после обеда.
— Да, госпожа, — отозвалась я, не совсем понимая причину столь внезапной перемены: прежде Тэят вполне устраивал кэа в качестве «классной комнаты».
— Я дам Чале распоряжения относительно твоей одежды.
Это замечание окончательно поставило меня в тупик. Что не так с моей одеждой? Вроде бы я одета так же, как и всегда, причём полностью в соответствии с правилами этикета.
— С моей одеждой что-то не так? — решилась уточнить я.
— Всё в полном порядке, — заверила меня Тэят. — Ты одета так, как и подобает Сиреневой госпоже поместья Лундун. Однако сегодня на занятии я хочу, чтобы ты выглядела несколько иначе.
Моя растерянность только усилилась, но продолжать расспросы я не стала, решив, что разберусь со странностями в поведении матери чуть позже. Сейчас меня куда больше интересовал Ришан, сидевший, точно на иголках, и то и дело бросавший быстрые взгляды в сторону стола, за которым находились чатьен Васт со своим племянником и незнакомый мне высокий суровый мужчина в белоснежном схине и лекарской шапочке, расшитой бледно-зелёным растительным узором.
— Ришан? — я наклонилась к брату и положила руку ему на колено, привлекая к себе внимание.
— Да? — мальчик встрепенулся и, старательно придав лицу безмятежное выражение, посмотрел на меня.
— Всё хорошо?
— Да, конечно, — Ришан с преувеличенным энтузиазмом набросился на свою еду. — А почему ты спрашиваешь?
— Возможно, потому что ты не можешь усидеть на месте и постоянно вертишься, словно тебя каждое мгновение колют иголкой, — вместо меня ответила Тэят, добродушно усмехнувшись.
— Ничем меня не колют, — насупился Ришан.
Тэят наградила племянника нежным взглядом и ободряюще положила руку ему на предплечье.
— Я уверена, Первый молодой господин горы Абора не откажется познакомиться с тобой, — тихо проговорила она. — Эльзир сообщил мне, что молодой господин вместе со своим наставником прибыл этим утром и намерен задержаться на три дня, прежде чем продолжит свой путь.
— Вихо Нанзу задаёт столько заданий, что у меня совсем не остаётся свободного времени! — понизив голос до шёпота, чтобы никто, кроме Тэят его не услышал, пожаловался Ришан. — Я слышал, Первый молодой господин горы Абора лучший мечник в своём поколении. Он обошёл даже Первого наследника долины Цэгнус! Если бы он согласился показать мне несколько приёмов… Но если я самовольно сбегу с занятия, вихо Нанзу опять заставит меня стоять на хатати.
Хатати — мелкие бусины в форме додекаэдра с двадцатью вершинами. Обычно их использовали для изготовления женских украшений, однако вихо Нанзу, отличавшийся крайне паскудным характером, применял их в качестве наказания — местный аналог стояния на горохе, о котором я много слышала в своём родном мире, но на себе ни разу не испробовала. О том, во что превращаются колени после хатати, я была хорошо осведомлена: за минувшие два месяца Ришан подвергался этому наказанию дважды. В первый раз, за проявление неуважения в отношении вихо. Во второй раз за то, что самовольно проигнорировал занятие с Нанзу в пользу тренировки на мечах.
— Я поговорю с вихо, — пообещала Тэят, ободряюще похлопав Ришана по плечу. — Думаю, он согласится пойти на небольшую уступку.
Я очень сильно в этом сомневалась, но предпочла промолчать. Зачем лишать мальчишку надежды?
После обеда я вернулась в кэа и поднялась к себе в спальню переодеваться к занятию с Тэят. Чала, задержавшаяся после обеда, чтобы выслушать распоряжения Розовой госпожи, довела меня до дома — ибо без сопровождения мне ходить было запрещено по статусу, — и удалилась, чтобы вернуться спустя минут двадцать, неся в рука целую гору струящейся сиреневой ткани.
— Шиануся, я помогу вам переодеться.
Чала аккуратно опустила свою ношу на постель и подошла ко мне, чтобы помочь развязать шнуровку на цэхине.
— Причёску тоже переплетать будем? — обречённо спросила я, поднимая руки вверх, дабы облегчить девушке доступ к мелким крючкам по боковым швам.