– Ришан решил сегодня позавтракать в кэ, – вполголоса сообщила мне Тэят, как только я медленно, старательно игнорируя тянущую боль в спине, опустилась на стул.
«Возможно, так будет даже лучше, – подумала я. – Пусть посидит, подумает о своём поведении. Глядишь, наскребёт по сусекам горстку здравого смысла».
Несмотря на подобные рассуждения, беспокойство за неугомонного мальчишку всё никак не утихало. Ещё и Нанзу весь завтрак не спускал с меня жуткого, пристального взгляда, точно удав, гипнотизирующий кролика, прежде чем напасть и сожрать бедолагу. У меня от подобного взгляда по спине табунами бегали мурашки, а в голове хаотично метались предположения относительно причины подобного внимания. Я опять чем-то себя выдала? Или Нанзу винит меня за выходки Ришана? Или у него несварение желудка, а я просто сижу напротив и ему больше некуда смотреть?
Через час после завтрака должно было начаться второе заседание Большого Совета, и у меня возникло нехорошее предчувствие, что его Ришан тоже захочет пропустить. В принципе, для меня не было большой проблемой отсидеть данное мероприятие без брата, в конце концов, не велика потеря, Ришан всё равно на вчерашнем заседании откровенно скучал и вряд ли услышал хоть что-то из того, что говорили бэкхраны. Но навестить мальчишку и узнать причину бойкота всё-таки стоило. Ну, не верилось мне, что гиперактивный и общительный Ришан просто так, по своей воле, вдруг вздумал вести затворнический образ жизни. Наверняка, как и Хэджу с Ордетом, напридумывал себе кучу всякой ерунды и теперь страдает в одиночестве.
При входе в кэ стоял Маэр – низенький коренастый воин лет сорока, с добродушным лицом, густой окладистой бородой насыщенного рыжего цвета и ярко-зелёными глазами, внешне напоминавший помесь толкиенского гнома и лепрекона из ирландских мифов.
– Сиреневая госпожа, – Маэр тепло улыбнулся мне и выполнил жест-приветствие.
– Доброе утро, – я ответила не менее радушной улыбкой. – Ришан у себя?
– Да, госпожа.
– Отлично, в таком случае я намерена скрасить его одиночество, – я повернулась к Чале, как обычно следовавшей за мной по пятам, и сказала: – Будь добра, подожди меня здесь. Мне нужно поговорить с братом без посторонних глаз.
– Разумеется, госпожа.
Маэр галантно открыл передо мной дверь, и я вошла в дом, который встретил меня гнетущей тишиной и полумраком. Учитывая ситуацию, я не стала подниматься на второй этаж, а пересекла гостиную и подошла к неприметной двери, в которой располагалась «комната размышлений» – крохотный чулан, в котором вихо Нанзу порой оставлял Ришана в качестве наказаний, чтобы тот мог «подумать над своим поведением и осознать вину». Именно сюда несколько месяцев назад меня привела магическая связь, когда Ришан «размышлениями» чуть не довёл себя до магического истощения.
Осторожно толкнув дверь, я обнаружила вполне ожидаемую картину: Ришан сидел на полу в дальнем углу чулана, обхватив руками колени и откинувшись спиной на стену.
Скрестив руки на груди в жесте, совершенно чуждом этому миру, за который Васт меня регулярно ругал, но от которого я всё никак не могу окончательно избавиться, я прислонилась плечом к дверному косяку и постаралась придать лицу максимально равнодушное выражение.
– Доброе утро, страдалец, – бодро проговорила я.
Ришан поднял на меня тусклый, абсолютно лишённый каких-либо эмоций взгляд.
– Доброе утро, – бесцветно отозвался мальчик. – Ты пришла.
– Как видишь.
– Будешь ругаться?
«Очень хотелось бы, но смысла в этом всё равно никакого нет», – подумала я, а вслух сказала: – Нет. Просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты не пришёл на завтрак, и я переживала.
Губы Ришана искривились в болезненной гримасе.
– После всего того, что случилось, ты всё равно беспокоишься обо мне?
– Разумеется. Ведь ты мой брат, и я тебя люблю.
– Я снова подвёл тебя, – Ришан словно не услышал моих слов, продолжая находиться в каком-то своём мире. – Из-за меня тебя наказали.
– Да, из-за тебя меня наказали, – согласилась я. – А ещё бэкхран сказал, что и дальше будет наказывать меня вместо тебя, поскольку обычные наказания на тебя уже не действуют.
Ришан шумно вздохнул и неверяще уставился на меня.
– Отец правда так сказал?
– Не веришь мне, можешь сходить к нему и лично всё узнать.
Я чувствовала себя крайне некомфортно, разговаривая с мальчишкой вот так, возвышаясь над ним, точно на допросе. Поэтому я вошла в комнату и опустилась на пол напротив брата, отзеркалив его позу, только прислоняться спиной к стене не стала, не желая тревожить синяки.
В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь едва слышным дыханием мальчишки и стуком моего собственного сердца.
– Я только одного понять не могу: зачем ты вообще всё это затеял? – наконец, не выдержав затянувшегося молчания, задала я наиболее важный вопрос, однако не смогла полностью убрать обвинительные нотки из голоса.
– Хотел доказать, что ничем не хуже Хэджу с Шэдом, – глядя в пол, явно старательно избегая моего взгляда, ответил Ришан. – Что я сильный и умелый, как и остальные Наследники.
Я нахмурилась, пытаясь переварить услышанное.
– Ришан, никто и не сомневается в твоих силах, – тщательно подбирая слова, заметила я. – Вихо Нанзу множество раз говорил отцу, что ты весьма талантлив и со временем станешь великолепным воином.
– Я не хочу становиться великолепным воином со временем! – возмущённо воскликнул Ришан, наконец-то отказавшись от столь пугающей меня отрешённости. – Мне нужно, чтобы со мной считались уже сейчас! Я не какой-то там маленький глупый мальчишка, я – Красный господин поместья Лундун, и все должны меня уважать.
– Тебя и так все уважают, – заметила я.
– Никто меня не уважает, – возразил Ришан, обиженно надув губы. – Для всех я всего лишь сын бэкхрана, и всё. Никто не спорит со мной только потому, что за это их ждёт суровое наказание.
– А может быть, с тобой никто не спорит, потому что знают, что это бессмысленно? Ты ведь всегда делаешь то, что тебе хочется, не считаясь с мнением окружающих. Сколько раз вихо Нанзу пытался повлиять на тебя? А отец с матерью? Да даже я не единожды делала тебе замечания относительно твоего поведения! И каков итог? Ты раз за разом игнорировал наши слова. А ведь даже у стен есть уши, так что все в Краце, да и за его пределами наверняка тоже, знают, что ты абсолютно неуправляем, и проще согласиться с тобой, чем пытаться что-то изменить.
Ришан недовольно поджал губы и зло посмотрел на меня.
– Тебе легко говорить, ты ведь у нас особенная! – его голос буквально сочился ядом, а я поразилась тому, с какой лёгкостью у Ришана меняется настроение. – Вся такая бедная-несчастная, все тебя жалеют и о тебе заботятся. Даже Хэджу с Шэдом готовы с тебя чуть ли не пылинки сдувать. А ты этим вечно пользуешься, заставляя всех плясать под свою дудку!
Эти слова задели меня за живое, и я не смогла удержаться от шпильки:
– Разумеется, было намного лучше, пока я полумёртвая лежала в лине, и всё внимание окружающих было сосредоточено исключительно на тебе.
Ришан моментально побледнел, а его глаза расширились от ужаса.
– Не говори так, – дрогнувшим голосом попросил он. – Я не хочу, чтобы ты снова заболела.
– А чего тогда ты хочешь?
– Чтобы ты была на моей стороне. Чтобы поддерживала только меня.
– Этого никогда не будет, – категорично заявила я. – Если тебе нужны люди, которые будут тебе петь дифирамбы и во всём соглашаться – найми себе кого-нибудь из слуг, наверняка среди них найдутся те, что за пару серебряных монет в месяц будут тебя на руках носить и целовать землю, по которой ты ходишь. Я же твоя сестра. И я продолжу говорить правду, какой бы неприятной она ни была. Поэтому сейчас я скажу следующее, братец: твоё поведение отвратительно. Ты избалованный, эгоистичный мальчишка, который думает только о себе, напрочь забыв о клане и семье. Ты заявляешь, что хочешь, чтобы тебя уважали. Но что в тебе достойно уважения? Ничего. Ты ничем не лучше Хэджу, Шэда и сотни других учеников поместья Лундун. Ты возвышаешься над ними всеми, потому что ты – сын бэкхрана Эльзира. Но отними у тебя титул, и окажется, что сам по себе ты ничего не представляешь.
Взять хотя бы нынешнюю ситуацию. Ты втянул всех: своих товарищей, меня и Ордета – в неприятности, из-за которых все мы, кроме тебя, получили наказание. Ордет пришёл ко мне в лин той же ночью, чтобы попросить прощения, Хэджу заявился в кэа сегодня утром и на коленях умолял меня о прощении. При этом вины этих двоих в случившемся практически нет. А что же ты? Малодушно заперся в комнате размышлений и, судя по всему, совершенно не раскаиваешься в содеянном, а лишь жалеешь себя и ещё смеешь меня в чём-то обвинять.
Ришан шумно вздохнул и сжал руки в кулаки. На секунду я даже успела испугаться, что он меня ударит.
– Ты никогда меня не понимала, – сквозь зубы процедил Ришан, наградив меня раздражённым взглядом. – До того, как заболела, ты мне нравилась больше. А сейчас ты становишься такой же, как родители и вихо. Только и делаешь, что поучаешь меня.
– Разумеется, раньше я тебе нравилась больше. Ведь до болезни я ходила за тобой хвостиком и заглядывала в рот. А теперь я выросла и благодаря наставнику приобрела собственное мнение. Хотя подожди, – я сделала вид, что задумалась. – Раньше я тебя тоже не устраивала! Ты бесился, что я повсюду следую за тобой и мешаю развлекаться. Позже, когда я только очнулась после двухлетнего сна, тебя злило, что чатьен никого ко мне не пускает и сама я не стремлюсь покинуть лекарский павильон. Потом тебя стало раздражать, что я сосредоточилась на обучении и много времени провожу с Вастом, Тэят и даже Хэджу, и мало – с тобой. Так как же я должна себя вести, чтобы тебе нравиться?
Ответить на это Ришану было, очевидно, нечего. Мальчик лишь недовольно поджал губы и демонстративно отвернулся от меня. Разговор зашёл в тупик.
– Что ж, не буду больше отнимать твоё драгоценное время, – сухо броси