Одна голова - хорошо, а две - лучше
После выходки Ришана и общего безумия утра я остро нуждалась в поддержке и совете, поэтому направилась прямиком в лекарский павильон, надеясь до завтрака успеть переговорить с Вастом.
– Что-то случилось? – с тревогой спросил чатьен, стоило мне только переступить порог его владений. – Госпожа чувствует себя хуже?
– Чала, Ордет, оставьте нас, – распорядилась я и, дождавшись, пока сопровождение покинет гостиную, обречённо вздохнув, тяжёло опустилась на край дивана, сообщив траурным голосом: – Я облажалась по полной.
– Речь, – строго одёрнул меня чатьен, скривившись от иномирного слова, после чего изящным движением руки начертил руну тишины. – Что произошло?
Я подробно пересказала ему всё, начиная с визита Дэджуна и заканчивая очередной ссорой с Ришаном. Васт внимательно выслушал меня, и чем дольше я говорила, тем мрачнее он становился.
– Поведение Красного господина в последнее время переходит все границы, – неодобрительно заметил чатьен, когда я замолчала. – Однако, учитывая обстоятельства, тебе стоит с ним помириться.
– Ришан сейчас наименьшая из моих проблем! – пылко заверила я его. – Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, чем закончится моё выступление на сегодняшнем заседании Большого Совета.
– Оно не закончится катастрофой, если по большей части говорить будешь не ты, – твёрдо заявил Васт. – Ты сама сказала: Дэджун пришёл к тебе с просьбой заступиться за Улата. Вот пусть Дэджун и говорит с бэкхранами.
– Его никто не станет слушать, – с сожалением проговорила я. – Он всего лишь рядовой солдат, пусть и входит в число моей личной стражи.
– Поддержи его, – посоветовал Васт. – Скажи, что согласна с его мнением и попроси дозволение на проведение расследования, но пусть все факты в пользу Улата и сомнения в его виновности озвучивает его друг – так у тебя будет больше шансов избежать излишнего внимания со стороны вихо. В конце концов, в шесть лет естественно быть подверженным влиянию своего окружения. А личная стража – ближайшие люди после членов семьи.
В его словах был определённый резон, и я почувствовала, как тревога, ледяной рукой сжимающая сердце, постепенно отступает.
– Спасибо, – осознанно используя слово, свойственное простолюдинам и оттого кажущееся мне более искренним нежели холодно-отстранённое «благодарю», сказала я, проникновенно глядя в карие глаза напротив. – Что бы я без тебя делала!
– То же самое, но с большей хаотичностью и нервозностью, – ответил Васт, и его губы изогнулись в миниатюрной улыбке. – И тебе не нужно меня благодарить. В конце концов, моя обязанность, как твоего наставника, давать советы и всячески тебе помогать.
– Предпочитаю думать, что ты это делаешь не из чувства долга, а потому что я тебе нравлюсь, – игриво заявила я, окончательно отпуская мрачные мысли.
– Подумай всё-таки о том, чтобы наладить отношения с Красным господином, – напомнил Васт совершенно серьёзно, привычно пропустив мимо ушей мой бессмысленный и не очень изящный флирт. – В Краце сейчас неспокойно, и лучше бы кому-нибудь постоянно присматривать за наследником.
– Шэд с Хэджу обещали мне глаз с него не спускать.
– Как показала история с брошами Чаура, эти двое ненадёжные союзники, когда дело касается Красного господина.
Я тяжело вздохнула – тут Васт был прав.
– Хорошо, сегодня же вечером схожу к брату и постараюсь помириться, – сдалась я. – Теперь доволен?
– Вполне.
Разговор на этом можно было считать оконченным. Я поднялась с дивана и собиралась уже уходить, однако возле дверей Васт окликнул меня.
– Ты сама веришь в невиновность Улата? – спросил он отстранённо.
Я на секунду задумалась.
– Мне не хочется верить в его виновность, – я грустно улыбнулась. – В любом случае, каждый, независимо от происхождения и статуса, заслуживает справедливый суд.
Радикальные меры
Вопреки ожиданиям на завтрак Ришан пришёл, правда, полностью игнорировал меня, словно я – пустое место. Меня подобное поведение откровенно забавляло – включать «обиженку» я прекрасно могла и сама, но даже в подростковом возрасте считала подобное поведение бессмысленным. Если ты молчишь и игнорируешь человека, как он узнает, что ты чем-то недоволен или разозлён? Так что в спорных ситуациях я либо пыталась вести конструктивный диалог, либо, если атмосфера накалялась до предела, переходила на крик. Но молчать… никогда!
Решив отложить разборки с мальчишкой до вечера – сейчас всё-таки было дело поважней, чем детские истерики, – я позволила ему играть в молчанку. Тэят, прекрасно заметившая некоторую напряжённость между своими детьми, обеспокоенно взглянула на меня. Я послала ей успокаивающую улыбку.
– Мы разберёмся, – заверила я её шёпотом, и женщина слегка склонила голову, признавая наше с Ришаном право самостоятельно решать свои проблемы.
Перед завтраком я попросила Чалу привести ко мне Дэджуна, так что стоило мне выйти из трапезной, как молодой воин тут же подошёл ко мне, да не один, а в сопровождении Мартнейта.
– Я говорила перед завтраком с бэкхраном Мэйбидосом, – сообщила я отстранённо, отойдя со своими людьми в сторону, чтобы нас не могли услышать посторонние. – Он решил вынести вопрос с наказанием Улата на Большой Совет. – Я прямо посмотрела в глаза Дэджуну. – Ты готов выступить перед бэкхранами и просить за Улата?
– Да, – не раздумывая, ответил тот, а затем порывисто опустился передо мной на одно колено и пылко проговорил: – Благодарю, госпожа.
– Пока не за что, – заметила я. – Ещё неизвестно, сумеем мы убедить бэкхранов или нет. Но, в любом случае, я поддержу тебя. Но, сам понимаешь, хоть я и Сиреневая госпожа, мне всего шесть, и вряд ли моё мнение будет иметь серьёзный вес.
– Зато моё будет, – вступил в разговор Мартнейт. – Я уже давно служу в поместье Лундун, да и в военных походах вместе с долиной Цэгнус успел зарекомендовать себя – к моим словам прислушаются.
Дэджун с благоговением уставился на старого воина.
– Спасибо, – с чувством проговорил он, а Мартнейт лишь ободряюще хлопнул его по плечу.
– Отлично, – резюмировала я, а сама подумала: «Значит, будем позориться все вместе».
Занимая своё место рядом с Эльзиром, я заметила, что помимо Мартнейта и Дэджуна в зале собрались вихо поместья Лундун – они стояли чуть в стороне, ближе к стене по левую руку от Эльзира, и среди них затесался чатьен Васт, очевидно, решивший поддержать меня своим присутствием. У меня при виде наставника потеплело на сердце – всё-таки, несмотря на внешнюю холодность, Васт был восхитительно чутким и заботливым мужчиной. Если бы я встретила его в своём мире, будучи в собственном теле, непременно попыталась бы влюбить в себя. Но, увы, моему нынешнему телу – шесть, и всё, что я могу себе позволить – рассматривать тринадцатилетних подростков в качестве потенциального супруга, старательно отгоняя прочь мысли о педофилии.
Как только все участники Большого Совета собрались, Мэйбидос поднялся со своего места.
– Прошу бэкхранов рассмотреть предложение поместья Лундун провести тщательное расследование участия воина по имени Улат в организации нападения на моего сына.
– Разве этот юноша не признал свою вину? – удивился Фэрдэйс и повернулся к Эльзиру. – Бэкхран Эльзир, чем вызвана ваша просьба?
– Прошение было подано не мной, – ровным голосом ответил тот.
– А кем же?
Внутренне подобравшись и глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, я поднялась со своего места, сложила руки под грудью и низко поклонилась бэкхранам, постаравшись максимально твёрдо сказать: «Прошение подала я», – хотя внутри у меня всё дрожало от волнения.
– Сиреневая госпожа? – в голосе Фэрдэйса слышалась растерянность.
– Бэкхраны позволят мне сказать? – вежливо спросила я, окинув взглядом собравшихся.
– Бэкхран Мэйбидос желает рассмотреть прошение Сиреневой госпожи? – Фэрдэйс перевёл взгляд на бэкхрана долины Цэгнус.
– Да, – лаконично ответил тот.
– В таком случае, Сиреневая госпожа может говорить, – разрешил мне бэкхран озера Байлузе, хотя по старшинству говорить от лица остальных со мной должен был Ангэтар, однако тот как раз хранил молчание, предпочтя ни во что не вмешиваться до поры до времени.
– Я прошу Большой Совет выслушать членов моей личной стражи, – сказала я. – Один из них – лучший друг Улата, и он уверен в его невиновности, а второй – прославленный воин, также готовый свидетельствовать в пользу невиновности Улата
Я взмахом руки пригласила Дэджуна и Мартнейта выйти вперёд – оба твёрдой поступью прошли в центр зала и отвесили бэкхранам низкий поклон, встав плечом к плечу.
– Дружба – это прекрасно, – заметил Фэрдэйс. – Однако чувства – плохой советчик, когда дело касается закона. – Его холодный взгляд был обращён на воинов. – У вас есть какие-либо доказательства того, что Улат оговорил себя? Или, быть может, вам известны мотивы подобного поступка?
– Я с детства знаком с Улатом, – уверенно заявил Дэджун. – Он глубоко предан поместью Лундун и Сиреневой госпоже и никогда не сделал бы ничего, что подвергло бы их опасности. Организация же нападения на Второго наследника долины Цэгнус во время Большого Совета на территории поместья Лундун равносильна развязыванию войны между двумя кланами – Улат бы на это никогда не пошёл.
– Несмотря на отменные боевые навыки, Улат по натуре человек мирный и глубоко порядочный, – вступил в разговор Мартнейт. – Он никогда не стал бы участвовать в покушении на ребёнка и не позволил бы подобному случиться, если бы знал о подготовке нападения.
– Это лишь ваше личное мнение, – заметил Фэрдэйс. – Для меня этого недостаточно, чтобы помиловать преступника, который к тому же сам признал свою вину.
– Мы не просим о помиловании, бэкхран Фэрдэйс, – заверила его я, решив поддержать своих людей. – Лишь о справедливом суде, который подразумевает тщательное расследование инцидента.
– Сиреневая госпожа, – Фэрдэйс послал мне снисходительную улыбку. – При всём моём уважении к вам, Совет не может опираться н