У нее никогда не было подруг, как и у Мари. Они совместно выстраивали границы общения, выясняли любимые привычки друг друга. Как только выявилась проблема с нежеланием Арьи есть, Мари предложила игру: одно блюдо за одну историю о Константине. Чем больше от порции Арья съедала, тем полнее Мари рассказывала разные истории.
Не стал исключением и этот ужин
– А как вы познакомились? – Арья задумчиво ковырялась вилкой в тушеной капусте. Они готовили ужин вместе. Мари села напротив с бокалом вина, дочь пила не меньше своего отца. Правда, на ней опьянение также не проявлялось.
– О, я родилась в тысяча восемьсот двадцать первом в России. Единственный ребенок генерала, да еще и дочка. Надо ли говорить, что биологический отец не желал ничего иного, кроме как выгодно выдать меня замуж за какого-нибудь многообещающего военного. – Мари вопросительно изогнула бровь, намекая, что одной вилки недостаточно, и Арья послушно засунула в рот следующую порцию капусты. Мари кивнула и продолжила: – Моя мать была обер-гофмейстериной при императрице. Не скажу, что и мама меня любила, скорее ей нравилось мучить своего мужа. Вторую беременность она не планировала, потому что боялась за фигуру. На ужины к ней мечтали попасть самые знатные особы того времени. – Мари сделала паузу, и Арья снова отправила капусту в рот. – Среди которых был и Константин. Тогда за ним прочно закрепился шлейф богатого импозантного аристократа. Неженатого, конечно же. Константина интересовали сплетни царского двора, которые мама знала в мельчайших подробностях. Собственно, поэтому он начал часто бывать на ужинах и оказывал маме недвусмысленные знаки внимания. Мама любила его принимать у себя, прикрываясь прогулками со мной. – Мари подняла голову, и Арья послушно отправила в рот еще несколько вилок с капустой, поздно сообразив, что взгляд адресован чему-то позади нее.
– Мари… – укоризненно проговорило это что-то позади нее. Константин налил себе бокал вина и оперся на стену. Он выглядел расслабленным, но в глубине серых глаз Арья рассмотрела тревогу.
– Не думала, что эта история табу, отец, – улыбнулась Мари и приветственно подняла бокал.
– Из того, что я услышал, складывается впечатление обо мне как о весьма ветреном человеке, использующем несчастных женщин для своих корыстных целей. Помимо постельных. Боюсь, Арья после твоих рассказов решит со мной развестись. – Серые глаза потемнели, показывая, насколько он был напряжен.
– А это не так? – невинно спросила Арья, наблюдая, как заиграли желваки на скулах.
– А вы женаты? – одновременно с Арьей спросила Мари. – Упс, пожалуй, мне пора. – Мария допила свой бокал и вышла из-за стола, отреагировав на красноречивый взгляд отца. – До встречи. – Она потрепала Арью по плечу и чмокнула в щеку, оставив после себя едва уловимый аромат роз. – На самом деле я несколько сгустила краски, – прошептала Мари ей в ухо, но они обе знали, что вампирский слух прекрасно уловил каждый звук. Мари выпрямилась и помахала уже из коридора: – Приму любое наказание, но отмечу, что Арье полезно узнавать тебя и с другой стороны. А то наверняка слышит от тебя одни нотации. – Мари озорно расхохоталась и умчалась.
Арья улыбнулась в свою тарелку.
– Я рад, что ты улыбаешься. – Константин занял место напротив нее. – Расскажешь, как провела эти дни?
– Если ты дорасскажешь историю. – Арья почувствовала напряжение, витавшее над столом. Напомнил о себе стыд, кольнул напоминанием, как ей нравится смотреть на Константина и как она изменилась теперь. Она поздно осознала, что подумала об этом, утонув в серых глазах.
– Не знаю, есть ли у меня выбор, – мягко улыбнулся вампир, никак не прокомментировав ее мысли. – Доедай, – кивнул он на остывшую еду. – И пообещай не разводиться со мной из-за того, что услышишь сейчас, хорошо?
Арья показалось это шуткой, но, взглянув на Константина еще раз, она увидела, как он напряжен.
– Мари не упомянула несколько важных фактов: уже тогда я вел медицинскую практику, представляясь отцом, сыном и так далее по фамилии, периодически уезжая из Петербурга в Кострому и Европу… Тогдашняя обстановка требовала моего глубокого вовлечения в политику, в придворные сплетни… Мать Мари была прекрасным источником информации, и да, я абсолютно бесстыдным образом пользовался ее расположением, чтобы узнавать все, что захочу.
– Ничего не поменялось с тех пор, – проговорила Арья, пытаясь разрядить обстановку. – За такого мужчину я и выходила замуж.
– Я не сказал никому, кроме Алексея с семьей. – Вампир пожал плечами. – Не хотел говорить о тебе даже Мари, чтобы никто не попытался что-либо выведать.
– Шучу. – Арья отвела взгляд. Или нет, но этого Константину уже не услышать.
Арья высыпала остатки капусты и мяса обратно в сковородку, накрыла крышкой. Некоторые движения все еще приносили боль, и она морщилась, когда чувствовала те участки своего тела, которые обычно не доставляли ей дискомфорта. Константин усадил ее обратно и продолжил рассказ, прибирая кухню.
– Наше сотрудничество длилось порядка… пятнадцати лет, пожалуй. И если мать Мари так и не добилась моего расположения, то к дочери я привязался. Я преподавал ей биологию раз в неделю, что было вопиющим нарушением правил и субординации, конечно. Мари росла болезненным ребенком, хоть и очень любознательным, поэтому ей наняли гувернантку, а потом и учителя. Так что я просто присоединялся к ее обучению. Думаю, как раз из-за этого Мари до двадцати лет не выдали замуж. Мать Мари понимала: после ее отставки прежнего интереса информация у меня не вызывала, но к Мари я старался заезжать регулярно. К несчастью, однажды, когда я долго отсутствовал в Петербурге, Мари заразилась туберкулезом. Я вернулся и смог лишь облегчить агонию. Предложил ей отказаться от семьи, стать моей дочерью и жить… с определенными потребностями и условиями, отличающимися от человеческих. Продолжение истории ты наблюдаешь сейчас своими глазами.
Константин поставил перед ней чашку с чаем. Арья задумчиво обхватила ладонями тонкий фарфор.
– Если бы Мари не умирала, ты бы не предложил ей стать вампиром? – Она смотрела на темный напиток в чашке. И отломила кусок шоколадки, непредусмотрительно оставленной Мари на столе.
– Стать вампиром – не привилегия, царевна, – негромко произнес Константин. Арья изумленно приподняла голову. Шоколадка между ними исчезла. Вероятно, в недрах какого-то шкафчика… Константин продолжил, как будто не двигался с места: – Скорее… эгоистичная возможность сохранить близкого человека, когда ему грозит неминуемая смерть. Ты близко знакома с двумя вампирами. Один из них был очень мотивирован не причинять тебе вреда, а потом напитан твоей кровью, да и в целом Валентин к моменту вашей встречи уже прошел подростковый период сильного увлечения едой. А я занимаю слишком уникальное положение и должен был давно вымереть. – Арья уловила едва заметную иронию в его голосе. – Наш род постоянно играет с жаждой крови: выпьешь мало – сорвешься в неожиданный момент, когда вокруг будет много соблазна, выпьешь много – обезумеешь и будешь желать все больше крови. Скорость и сила вместе с потенциально долгой жизнью кажутся ценными призами. Но если вдуматься, в отличие от тех же оборотней, чей век насыщен и краток, и магов (за исключением твоего рода, как я подозреваю), которые в зависимости от своих поступков получают загробную жизнь, всем вампирам после смерти уготовано небытие. Так как душу мы растрачиваем на противоречащее всему потенциальное бессмертие. Готова ли ты пожертвовать душой близкого тебе человека, лишь бы сохранить его рядом?
Константин допил бутылку красного и поднялся со своего места. Арья, осторожно схватившись за спинку стула, встала из-за стола и вышла в прихожую. На тумбе лежала небольшая стопка бумаг. Арья медленно подошла к ним. На первом листе стояла печать больницы, где она сдавала анализы. Она зажмурилась.
– Ты посмотрел результаты. – Сердце в груди забилось как бешеное. Она не хотела, чтобы он знал.
– Принесли к Мари на стол. Я не смог пропустить бумаги, где стояло твое имя.
– И что же там? – Арья хотела, чтобы голос прозвучал ровно и отстраненно. Получилось лишь сдержать всхлипы, рвущиеся из горла.
– Потребуется короткое медикаментозное лечение. У тебя сильный организм, и с большей частью ущерба он справится самостоятельно. Тебе нужно отдыхать. Арья?
Она почувствовала, как по щекам побежали слезы, и дернулась, ощутив ледяное прикосновение. Рука Константина тут же исчезла.
– Я хочу побыть одна… – Арья развернулась и поковыляла в ванную комнату. Константин преградил ей дорогу. Арья закрыла руками лицо и попыталась обойти его. Вампир подхватил ее на руки и отнес в спальню. Осторожно, будто она была фарфоровой, уложил на кровать и укутал.
– Я буду в гостиной. Позови, если что-то потребуется, – тихо проговорил он.
Арья кивнула и отстранилась, когда вампир попытался прикоснуться губами к ее щеке. Константин печально взглянул на нее и исчез, прикрыв дверь в спальню.
Арья повернулась на бок: в спальне горел ночник, расплескивая желтых зайчиков по потолку. Тихо барабанил дождь по карнизам и стеклам. От самой мысли, что Константин знает ее диагнозы, было невыносимо. Единственный мужчина, в глазах которого она не может упасть. Арья вцепилась зубами в шелковый черный пододеяльник. Если бы Константин закрыл дверь поплотнее, то в гостиную до него не долетело бы ни звука, но он ее лишь прикрыл. Хотелось сгореть от стыда, закатить истерику, стать тем самым ничем! Но не хотелось, чтобы он это слышал. Арья наблюдала за набирающими скорость желтыми зайчиками. Казалось, что это блики солнца плещутся на водной глади потолка в теплый летний день…
Проснулась она от собственного крика: перед глазами стояло узкое окно, с двух сторон закрытое решетками. Простой кошмар. Не колдовской сон с бабулей. Просто. Кошмар. Кто-то нежно гладил ее по голове. Присутствие Константина вернуло ее в темную спальню, усеянную световыми бликами. Он сидел рядом, так и не переодевшись в домашнюю одежду.