И через несколько минут мы въехали в неприметный гараж, из которого выехали уже на совершенно другой машине. Я по-прежнему крепко прижимала к себе чемоданчик, который стал казаться мне ужасно тяжелым.
– Где ты живешь? — спросил мой спутник.
– Отель «Аллегра», — только и смогла промолвить я.
Глава тридцать четвертая
Что остается делать в подобных условиях, кроме как спасать свои кости и их упаковку?
По дороге в отель я рассказала Артюру, что именно произошло после того, как я поднялась на Эйфелеву башню.
– Тебе надо бежать, — сказал он. — Макс будет искать тебя, спецслужбы тоже захотят знать, где ты. Этот Саразен — очень упорный малый, он никогда не оставит тебя в покое. — Он поморщился. — Впрочем, зачем я все это говорю, ты ведь уже наверняка сталкивалась с ним?
Я промолчала, не пытаясь его разубедить. Я даже не протестовала больше против обращения на «ты».
Машина затормозила возле «Аллегры». Мимо нас, тревожно подвывая, пронеслась вереница полицейских автомобилей с включенными сиренами.
Мы с Артюром посмотрели друг на друга.
– Вот видишь, — сказал он. — Нельзя терять ни секунды.
Я подхватила чемоданчик и вышла. Артюр, заперев машину, последовал за мной.
В холле к нам бросилась вчерашняя служащая, сияя улыбкой.
– Ах, мадам! Ваш жених наконец-то приехал?
Надо отдать должное Артюру, он не растерялся в этой дурацкой ситуации.
– Да, я ее жених. А в чем дело?
После чего, крепко схватив меня за локоть, двинулся вперед с такой скоростью, что служащая на своих каблуках не могла за нами поспеть.
– Месье, месье! — кричала она.
– Я спущусь через полчаса, — объявил мой спутник. — Только выясню у невесты, с кем она провела прошлую ночь.
На лице служащей, как только она осознала смысл его слов, застыло выражение безграничного ужаса.
– Но, месье, в королевском люксе очень дорогая мебель, уникальная! Я бы попросила вас…
– Мебель тоже включите в счет, — отозвался Артюр.
Я едва могла удержаться от смеха.
– Королевский люкс? — спросил мой спутник вполголоса. — Ого!
– Не к этому лифту, — сказала я, доставая карточку, — а вон к тому.
– Да? А в чем разница?
– У королевского люкса свой собственный лифт.
Тут Артюр посмотрел на меня с совершенно непередаваемым выражением.
– Я смотрю, вы не теряли времени даром, дорогая… невеста, — сказал он и надел темные очки.
– Интересно, как этот факт будет выглядеть в твоей статье? — поинтересовалась я.
– Никак, — усмехнулся он. — Иначе мне придется по полной отвечать за то, что я тебя не выдал.
– Ну, у тебя были смягчающие обстоятельства — я же могла просто тебя убить, — ехидно заметила я.
– Если ты думаешь, что я так просто бы дался… — начал мой собеседник, но тут дверцы лифта раздвинулись.
– Сюда.
– Зачем вообще надо было возвращаться? — проворчал Артюр, недружелюбно разглядывая старинную мебель. — Не проще ли было…
– Нет. У меня здесь все вещи.
«И эти вещи, — добавила я про себя, — достались мне слишком дорогой ценой».
– Прекрасно, — сказал Артюр. — Тогда собирай их, а я пока посмотрю, что это за чемоданчик.
Я кивнула и исчезла в спальне.
– Ну что? — спросила я через минуту, возясь с замком сейфа.
– Ты была права, — отозвался Артюр из гостиной. — Эта штука — пульт управления взрывом. Без нее Макс ничего не сможет сделать.
– О! А мы можем как-то ее отключить? Ну, чтобы окончательно ее обезвредить?
– Нет, — крикнул Артюр. — Тут пароль. Для того чтобы запустить механизм взрыва, нужен пароль, для отключения — тоже.
Вот черт! От злости у меня даже потемнело в глазах, и я села в первое попавшееся кресло — причем так удачно, что приземлилась прямиком на телевизионный пульт, который лежал там же. Плазменная панель на стене ожила.
– Скажите, мсье Боннар, что вы думаете о ночной перестрелке на территории заброшенного завода?
Титр на экране гласил: «Артюр Боннар, журналист, специалист по международному терроризму». И тут, надо сказать, у меня потемнело в глазах по-настоящему.
Дело в том, что мсье Боннар, выступавший на экране, не имел решительно ничего общего с тем человеком, которого я знала под этим именем. В телевизоре красовался кудрявый тип в очках, которому было хорошо за сорок, с кисло-надменным выражением лица, присущим людям, которые считают (как правило, ошибочно), что они все знают и только им известна истинная подоплека всех происходящих событий. Он ни капли не походил на стройного сероглазого брюнета, который возился в соседней комнате с пультом адской машинки.
Поморгав несколько раз, чтобы убедиться, что зрение меня не обманывает, я вынуждена была сделать вывод, что это совершенно разные люди. Как-то мгновенно на память пришло то, что, хотя статья Артюра Боннара висела в квартире сероглазого на самом видном месте, фотография автора из нее была вырезана. Вспомнилось и странное нежелание раненого ехать в больницу, и его дерзкие — чересчур дерзкие даже для журналиста — замашки. Отсюда следовало, что…
«Так я и знал, что ты ни на что не годишься, как сказал паук, подавившись мухой». Но как, как я могла довериться типу, о котором совершенно ничего не знала? Только потому, что он назвал известное имя?
А труп? Второй труп там, в башне? Боже мой!
Я позеленела. Теперь я наконец вспомнила, где я видела эти светло-серые глаза, которые меня так тревожили. Я приписывала это тому, что их обладатель — симпатичный молодой человек, которому я спасла жизнь, но на самом деле я уже видела эти глаза прежде. Такие глаза были у убийцы, с которым мы схватились возле задрипанной гостиницы, название которой вылетело у меня из головы.
И это он, конечно же, был снайпером на башне. Водитель Филиппа ранил его, а потом в башню пробрался один из людей Макса. Стрелок убил его, но сам был ранен и не смог уйти. Поэтому, когда я пришла, он назвался вымышленным именем в надежде, что я помогу ему выбраться. И я помогла, да еще как!
– Вероника, поторапливайся! — донеслось до меня из гостиной.
Что же мне делать, боже мой, что мне делать? Ведь этот гад наверняка убьет меня. Хотя минуточку, с какой такой радости? Ведь в сейфе лежит не только чемодан с деньгами, но и пистолет.
Я глубоко вдохнула, поднялась с кресла и открыла сейф. Все было на месте.
Каюсь, на мгновение у меня мелькнула мысль прихватить мои кровные (в прямом смысле слова!) девятнадцать с чем-то миллионов и сбежать, но я тотчас же пересилила себя. Главное — добыть тот, другой, чемоданчик, от которого зависят жизни стольких людей. Нельзя, никак нельзя оставлять его в руках этого человека!
– Вероника! Где ты?
– Я сейчас! — фальшиво проверещала я в ответ.
Благоразумно дрожа от страха, я взяла пистолет и, пряча его за спину, вышла в гостиную.
– Отойди от пульта.
Я сама не узнала свой голос — настолько тяжелым и неприятным он стал. Впрочем, я сразу же убедилась в том, что гангстер, сказавший, что добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом, был абсолютно прав. Мой собеседник, едва увидев оружие, молча поднял руки.
– Черт побери, — промолвил он скорее с досадой, чем со злостью.
– Вот именно, — сказала я. — Наверное, у меня что-то с головой, но я только сейчас сообразила. Ты не Артюр Боннар.
– Нет, — сказал он. — А ты не Вероника Ферреро.
– С чего это ты взял? — осведомилась я иронически.
– Если бы ты была ею, ты бы ни за что не оставила меня в живых, — ответил этот странный человек. — Кроме того, Вероника Ферреро никогда не стала бы подвергать себя такой опасности, чтобы предотвратить гибель других людей. Кто ты такая? Кто тебя послал?
– Никто.
Он усмехнулся.
– Что-то не верится.
– Мне тоже не верится, что я разговариваю с тобой вместо того, чтобы просто тебя прикончить, — съязвила я. — Ты-то кто такой и почему охотишься за мной?
– Не за тобой. За Вероникой Ферреро.
– Почему?
– Потому что мне заплатили за ее голову. Я наемный убийца, — объяснил он так просто, словно занимался продажей леденцов. — Два года назад Макс, Вероника и некто Хайме Серра захватили пассажирский аэробус. Конечно, у них были сообщники, но именно они возглавляли это нападение. Там случилась перестрелка, и несколько человек погибли. Среда них оказалась дочь Джозефа Рейнольдса, строительного магната. Она торопилась к своему жениху и села на этот самолет. Отец очень переживал ее смерть. Какое-то время он крепился, но под конец не выдержал и решил отомстить. Именно он, как я полагаю, заплатил мне через посредника, чтобы я нашел и уничтожил эту троицу, потому что только ему под силу заплатить такой гонорар. Теперь их осталось всего двое.
– Как трогательно, — сказала я, бездарно имитируя лучезарную улыбку. — Но при чем тут я? Почему ты ходишь за мной, если знаешь, что я не та, кто тебе нужен?
Он пожал плечами.
– Признаться, из-за тебя я сбился со следа.
– Ты чуть не убил меня, — холодно поправила я его. — Причем не один раз. Я уверена, ты принял Моник за меня тогда ночью. Поэтому она и получила пулю в голову.
– А ее звали Моник? — бесстрастно спросил лже-Артюр. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, вы с ней далеко не дружили.
Он был прав, и тем не менее я вспылила.
– И все-таки я не понимаю, что тебе от меня надо.
– Ничего, — проговорил он. — Весь вопрос в том, что нужно тебе. Зачем ты все это делаешь?
– Зачем? — Я почесала голову под париком, который мне безмерно надоел. — Не знаю. Но иначе я не могу. Это трудно объяснить. Все произошло совершенно случайно… И теперь я никак не могу выпутаться из всего этого.
Мой сероглазый убийца недоверчиво смотрел на меня.
– И ты не работаешь ни на Саразена, ни на Интерпол, ни на…
– Нет. Я — сама по себе.
И тут он расхохотался, после чего уже без всяких церемоний опустил руки.