Раздался щелчок, и послышался скрип ножек стула по линолеуму. Одновременно с этим явственно прозвучал вздох. Легонько стукнуло нечто практически невесомое. Потолочный вентилятор порождал звуки ввум-ввум-ввум.
– Закурите? – Вопрос был задан мягким и будто бы упреждающим тоном.
– Нет, благодарю.
– Хорошо. Тогда приступим. – Первый голос откашлялся и с официальными нотками сухо произнес: – Пятое мая, два сорок пополудни, помещение ОМВД России по Кемскому району, Гористая, семь. Аудиозапись беседы осуществляет подполковник ФСБ Андрей Иннокентьевич Абрамов. Представьтесь.
– Две тысячи двадцать третий.
– Что, простите?
– Вы забыли год назвать.
– Инициатива – прекрасно, Владислав. А теперь представьтесь, пожалуйста.
– Владислав Евгеньевич Терехов, двадцать восемь лет, старший лейтенант, участковый уполномоченный полиции ОМВД России по Кемскому району.
– Замечательно. – Чиркнула зажигалка, и последовал характерный звук, каким обычно сопровождается процесс всасывания дыма. – Может, все-таки закурите? Нет? Хорошо. Как долго вы знаете Симо Ильвеса?
– Я пришел в органы в восемнадцатом году, и Симо уже работал. Так что примерно с того времени.
– Очень хорошо. Как вы можете его охарактеризовать? Какой он?
Ножки стула скрипнули, говоря о нервозности сидящего на нем.
– С этим вопросом вам лучше обратиться к Алексееву или в отдел кадров.
– Так и сделаем, спасибо за подсказку. Ну а вы что о нем скажете?
– Ну… он исполнительный и безразличный. Да, именно так.
– Безразличный? Вот как? Любопытно. Почему же?
– Он не прощает чужих промахов, даже если якобы виноватый был совершенно ни при чем.
– Вы его недолюбливаете?
Дребезжание стула сообщило о том, что сидящий на нем силился совладать с волнением.
– Это так важно?
– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, Владислав.
– Симо чересчур умный для работяг в погонах вроде меня.
– Что ж, вполне себе хороший ответ. – Последовала еще одна затяжка, на сей раз как будто сквозь зубы. – Согласно графику дежурств, вы, Владислав, находились в составе следственно-оперативной группы, выехавшей двадцать шестого апреля на место происшествия. На диком пляже близ Пираостровска был обнаружен труп. Расскажите об этом.
– Да что тут рассказывать? Все было как обычно. Поступило сообщение от мужика, выгуливавшего на берегу собаку с такой еще забавной кличкой…
– Пикуль.
– Да, точно, Пикуль. Так вот, мы приехали на место и…
– Вам плохо?
– Вы бы видели ту бедняжку! Вместо грудей – рубцы, сама вся в порезах. Я чуть не блеванул.
– Я видел фотографии, Владислав. А еще я был на Сиренах Амая спустя несколько часов после того, как там все закончилось.
– Господи! Это, наверное, выглядело ужасно, да?
– Фантазии не хватит, чтобы описать.
– Я, пожалуй, закурю.
– Конечно. Но давайте вернемся к берегу и Симо Ильвесу, приехавшему на место происшествия. Каким он был в тот момент?
Снова чиркнула зажигалка.
– Он был самим собой, если вы об этом. Никаких заскоков, ничего особенного. Если так посмотреть, то его эти зверства не особо шокировали. Симо просто делал свою работу.
– Прекрасно. Может быть, с его стороны были какие-то странные взгляды, которые он бросал на мертвую девушку? Он не казался раздраженным или злым?
Отвечавший хмыкнул и затянулся:
– Видимо, я должен проговорить это как положено, да?
– Возможно.
– Нет, Симо Ильвес не казался раздраженным или злым.
– Замечательно. Тогда такой вопрос. Совершил ли Симо Ильвес ошибку, взяв с собой на остров неподготовленных людей?
– Вы про патологоанатома и ту девушку-религиоведа?
– Да. Я имею в виду Бориса Андреевича Харинова и Еву Григорьевну Ивкову.
– Конечно, совершил! Симо не должен был тащить с собой гражданских! Кто вообще такое позволил?
– И вы бы, Владислав, куда лучше подошли на эту роль, я прав?
Установилось молчание, длившееся чуть больше минуты. За это время возникло и пропало крошечное потрескивание, сказавшее о том, что одну из сигарет затушили.
– Черт возьми, вы что, и под меня копаете?
– Мы просто копаем. – Первый голос погрустнел. – Вы ведь хотели отправиться на остров, Владислав, верно? Вы даже подали по этому поводу служебную записку, не так ли?
– Да.
– Почему вы подали ее на имя Степана Сальникова, заместителя руководителя департамента береговой охраны по республике Карелия? Почему не обратились к своему непосредственному начальнику или напрямую к Симо Ильвесу? Вам ведь хорошо известен порядок подчиненности.
– Почему? Потому что Чабан не отшивает людей так, что потом сам себя начинаешь ненавидеть… Мы можем сделать перерыв? Хочу глотнуть воздуха.
– Да, конечно… В аудиозаписи беседы с Владиславом Тереховым объявлен перерыв.
Раздался щелчок, и все шумы оборвались.
Часть II. Сирены Амая
14. Отплытие
На юго-восточном городском причале топталась группа из четырех человек. Еще двое, в красных куртках с отражающими элементами, подготавливали «Северную Звезду» к отплытию. Погода была переменчивой, словно в станок, ткавший серое полотно утренних туч, попали голубые стеклышки. И теперь через эти окошки проглядывало весеннее небо.
Катер, предназначенный для прогулок и рыбной ловли в открытом море, вполне мог сойти за таковой, если не брать в расчет, что под штурвалом, больше напоминавшим автомобильный руль, был спрятан автоматический карабин и еще один находился в нише под кухонным шкафчиком. Еще имелся ящик с сигнальными пиротехническими средствами. В нем, скрытые за однозвездными ракетами, сигнальными огнями и дымовыми шашками, лежали две «Гюрзы»[5].
Глядя, как два сотрудника береговой охраны безупречно изображают экипаж нанятого катера – переругиваются и спорят из-за того, кто в прошлом месяце натирал корпус мастичным воском, – Назар улыбался. Если на кого и можно было целиком положиться, так это на них. Сам оперуполномоченный чувствовал себя прекрасно – и не в последнюю очередь потому, что горячая ванна накануне вытравила озноб из костей.
Но улыбка померкла, когда взгляд остановился на Еве и Харинове. Потенциально опасная парочка мило переговаривалась. Возможно, о том, как бы получше пустить мероприятие под откос.
Назар нахохлился. В своих армейских ботинках, непромокаемых штанах, пятнистой куртке и раскатанной по голове шапочке он был похож на мрачного рыбака, позабывшего в гараже любимый гарпун.
– Симо, пока не поздно, отправь этих двоих по домам.
Симо повернул в их сторону голову, потом внимательно посмотрел на оперуполномоченного.
– Даже Харинова? – уточнил он с улыбкой. – Еще спасибо скажешь, когда он в полевых условиях оставит на тебе аккуратный стежок.
– Он же шьет трупы, Симо!
– Ничего, сегодня немного пошьет живых.
Назар скривился и три раза сплюнул через левое плечо.
На самом деле Симо разделял сомнения оперуполномоченного. Однако у них нет времени, чтобы рассуждать, правильно ли они поступают, говоря «салют» там, где нужно сказать «прощай». От этих людей могли зависеть их жизни.
Из глубин подсознания всплыл голос Лены, пронизанный вечной заботой: «Знаешь, Симо, когда-нибудь они спасут тебе жизнь». Конечно же, она имела в виду подушечки никотиновой жвачки, а не этих двоих, но фраза удачно вписывалась в момент. Тем не менее рука сама нырнула в боковой карман куртки. Упаковка «Никоретте», зажатая в ладони, принесла неожиданное успокоение.
На причале показалась Лина. Она тоже сменила верхнюю одежду. Ее лицо оставалось все таким же суровым и непроницаемым, хоть на голове и красовалась цветная вязаная шапка с помпоном. Пуховик цвета серебрянки шуршал и блестел при ходьбе.
Всех охватило волнение. Нет, ничего особенного с появлением Лины не случилось. Но она была последним членом «Архипелага», а это означало, что следственно-оперативная группа, получившая «лошадиный» позывной, вот-вот отправится навстречу неизвестности. И скорее всего, в той самой неизвестности бродят психопаты, ожидавшие свои пять пар сапог, именно те, кто изуродовал и убил девочку-подростка.
Заметив в руке Лины неизменный криминалистический чемоданчик, Харинов галантно шагнул вперед и качнул медицинским саквояжем из натуральной кожи и с блестящими застежками.
– Чокнемся? – предложил он, имея в виду их профессиональный багаж.
В своем сером пальто и неуместном экстравагантном котелке патологоанатом напоминал доктора Викторианской эпохи. Правда, доктора прошлого не носили современных галош поверх дорогих итальянских туфель. Но кого это волновало? Уж точно не Харинова, едва не начавшего вилять хвостом при виде предмета обожания.
– Я не опоздала? – спросила Лина. Ее тяжелый взгляд уперся в Симо, обойдя вниманием патологоанатома.
– Вы точны как песочные часы, Лина, – вставил Харинов.
– Не беспокойтесь, вы вовремя, – сказал Симо и пожал ей руку, поскольку не делил коллег по половому признаку.
Ему и до этого встречались сомнительные сигналы от тех, с кем он работал. Кто-то целенаправленно подавал кисть ладонью вниз, что говорило о желании доминировать. Кто-то делал ладонь ковшиком, мастеря из нее таким образом орех, который не всякому будет по зубам.
Но то, что Симо ощутил в рукопожатии Лины, заставило его брови сдвинуться к переносице. Обычно сухое и сдержанное, сейчас рукопожатие изменило амплитуду. Кисть Лины словно имитировала движение оружейного затвора или ножа, воткнутого в плоть. Такое рукопожатие, как правило, встречалось у убийц. На миг это выбило Симо из колеи.
– Ну что, отправляемся? – поинтересовался Харинов, лучась идиотской улыбкой.
Сотрудники береговой охраны подошли к поручням катера и облокотились на них, ожидая распоряжений.
Ева украдкой протянула руку Лине и шепнула:
– Ева. Надеюсь быть полезной.
– О, и я на это надеюсь, – отозвалась Лина, так и не представившись в ответ.