Этот нарратив не уникален. По одному и тому же образцу уже много лет Запад штампует меньшинства, которые якобы существуют, находятся под угрозой от агрессивного большинства и нуждаются в защите. Русский читатель может вспомнить «выродков» Стругацких («Обитаемый остров»), меньшинство, генетически устроенное таким образом, что не вписывается в тоталитарное государство. Вампиры Пелевина (V Empire) — тоже меньшинство, гонимое, но не безобидное. Национальный дискурс принадлежит к этому же разряду. С его помощью Греция была оторвана от Оттоманской империи, а Украина — от России. В его рамках провозглашается, что евреи или ингерманландцы — особое чудесное меньшинство, которое надо защищать, и кто его лучше защитит, чем Запад, Америка, а в перспективе — мировое правительство.
Одна из целей этого приема — подрыв интегральности, связности мира. Миром, в котором есть много меньшинств, боящихся большинства, легче управлять с помощью методов «управляемой демократии». Эти меньшинства становятся союзниками тюремной администрации, правящей «большой зоной», в которую превращается наш мир. До привнесения этого дискурса на Восток на штыках «Голоса Америки» наш мир был куда более интегрирован.
Еще в СССР 60-х годов евреи России не ощущали себя чуждыми элементами. Если мы играли в «особенность» — так Лермонтов говорил о своих шотландских корнях. Иосиф Бродский по приезде на Запад удивлялся тому, что в Америке евреи отдельны от прочих, в то время как в Питере евреи были вполне интегрированы.
То же касается и однополого секса. Люди, которых привлекала молодежь своего пола, никогда не считали себя особой категорией. Петр Ильич Чайковский или Сергей Параджанов не вышли бы на гей-парад, не вступили бы в общество защиты геев, не стали бы настаивать на праве геев венчаться в церкви. Они, конечно, не были геями. Ведь гей — это не биология и не физиология, это социологическая категория, возникшая в атомизированном городском западном обществе на фоне коллапса традиционной семьи и традиционных гендерных ролей.
В анекдоте кандидата в члены гей-клуба спрашивают, кто он по специальности: парикмахер, дизайнер, певец. Тот отвечает: «Водопроводчик». «Да какой же вы гей, — отвечают ему, — вы просто пидор».
Так же не были геями Жан Жене или Генрих Гейне, хотя один поэтизировал проститутку и убийцу мужского пола, а другой — прелести детских округлостей. Можно одобрять или не одобрять их увлечения, можно относиться к ним с отвращением или восхищением, но они не относили себя к гонимому меньшинству, которое мечтает о равных правах.
Сексуальность — частное дело, которому место в спальне, а не на площади. Обсуждать ее можно в кабинете у врача или на исповеди. Гей-активисты навязывают нам свой дискурс, навязывают публичное обсуждение этой темы, пиарят себя и свой образ жизни, вносят раздоры в общество, пытаются создать еще одно «меньшинство», автоматически стоящее на стороне возникающего мирового правительства. Лужков был прав, отказывая им в площадке для пиара.
Для Востока гей-активизм еще менее приемлем, чем для Запада, потому что наше восточное общество сохранило свою сакральную основу. Гомосексуализм старше человеческого рода и ежедневно наблюдается у собак и обезьян. Его замечали Петроний и Боккаччо. Пока в личной сфере он вызывает максимум усмешку. Но в публичной сфере он, как и другие биологизмы, заведомо вызывающе профанен для религиозного сознания. Враги рода человеческого, египетский Сет и японский Суса-но-О, сатанисты и кроулианцы, совершая гомосексуальные акты публично, пародировали таким образом божественное, изначальное мистическое соединение мужского небесного и женского земного начал, известное нам, христианам, по чуду Благовещения.
Зная опыт Запада, не приходится сомневаться, что после победы гей-парадов гей-активисты начнут борьбу за церковные браки. Хотя новый тоталитарный «либерализм» выдает себя за свободное, индифферентное по отношению к сакральности, движение, на деле он стремится профанировать мир. Ударный отряд либерализма — геи-активисты — энергично отстаивают свое «право на брак», чтобы профанировать святость брака. Так злые колдуны и ведьмы «венчали жида с лягушкой» в балладе Пушкина.
Борьба с гей-парадами, гей-браками и прочими публичными манифестациями сексуальности носит вынужденно характер арьергардных боев. Она не обращается к источникам проблемы, связанным с новыми формами организации труда и быта. Развал семьи, вовлеченность женщин в производство, равная оплата мужчин и женщин, предпочтение, оказываемое женщинам во многих областях хозяйства, слом традиционных гендерных ролей требуют серьезного отношения и не могут быть исправлены без радикальных изменений в обществе. Но пока на данном этапе нам приходится ограничиться сдерживающими охранительными мерами…
Хотя мы привычно говорим, что «Флорентийская уния была навязана Византии», несомненно, в Византии было немало искренних и подлинных сторонников Флорентийской унии, которые хотели отказаться от своей самобытности и встроиться в окормляемый Римом западный мир. Сторонников вписаться в западный порядок в современной России на порядок больше. Мы узнаем их по их поддержке американской интервенции в Ираке и Афганистане, по их энтузиазму в отношении Израиля, по их стремлению загнать Россию в НАТО и ВТО, переформатировать ее армию и систему образования по западному образцу.
Для них поддержка гей-парадов — ритуальное требование, которое, может быть, не нравится, но выполнять-то надо. Так тамплиеры ритуально целовали козла под хвостом, клянясь в верности Бафомету.
И все же я смотрю вперед с оптимизмом. В русском обществе есть и здоровые силы, как в православной церкви, так и в местном русском исламе, да и в светской части общества. Ведь в России воцерковленные не отделены от прочего населения страны невидимой стеной, как на Западе, и они могут влиять на умы и настроения. Впереди серьезная борьба, но если знаешь, чего добиваться — этого можно добиться. Выход из европейских институций и создание общих для поствизантийского Востока организаций — это направление, на котором нужно работать.
2012 г.
Америке кирдык?
В США — «шатдаун», государство прекратило платежи. Тысячи госслужащих послали домой, пенсии не выдают, впереди — полный останов госаппарата. А через две недели маячит дефолт — невозможность платить по процентам многотриллионного долга всем на свете, в том числе Китаю и России. В стране — истерия. Одинокая мать с годовалым ребенком была расстреляна полицейскими в Вашингтоне — у нее не было никакого оружия, кроме соски и пеленки. В течение часов жителям Вашингтона полиция не разрешала выходить из домов. Власти готовятся подавить волнения — тяжелые пулеметы и концлагеря для недовольных уже готовы.
Что произошло? Неужели «кирдык Америке», как предсказывал герой фильма «Брат»? Не совсем, да нам этого и не надо. Чему точно кирдык — это американской гегемонии и претензиям на роль всемирного арбитра и шерифа. А дальше пусть живут, как хотят.
Хотя «шатдауну», дефолту и даже полицейскому произволу по отдельности можно найти технические объяснения, смысл у них один. Той Америки, что была до сентября, самоуверенной, наглой, правящей миром — уже нет. В сентябре 2013 года наш мир прошел важную развилку истории. Мы думали, что спасали Сирию, но спасли всех и самих себя от мировой войны. Американские банкиры смогли столько набрать в долг, что только война могла спасти их от разорения. Перед ними стоял выбор — погибнут миллионы людей или сгинут их кровные миллиарды долларов. Вы понимаете, что они предпочли — войну. Хорошо, что президент Обама не очень-то хотел отдуваться за банкиров, но и он шел к войне, как заколдованный.
Если бы не стальная воля русского президента, не безупречная работа МИДа, не твердая поддержка братского Китая, не молитвы русского патриарха и римского папы, не своевременное прибытие ракетного крейсера «Москва» в Восточное Средиземноморье — не им, а нам был бы кирдык. Пять американских эсминцев уже расчехлили свои крылатые ракеты, но получили приказ зачехлить их обратно. Мы знаем по голливудским фильмам — у них вынул револьвер — стреляй. А если спрятал обратно — значит, проиграл. Американская психика, настроенная по законам вестерна, не выдержала и дала трещину. Все, что было потом — переговоры, встреча в Питере, статья Путина — только закрепили ощущение, что Америка впервые спасовала.
Я бы сравнил это с падением Берлинской стены. Смысл того события тоже не сразу стал понятен. Тогда, в 1989 году, я приехал в Москву корреспондентом израильской газеты «Гаарец» и пошел на пресс-конференцию в гостиницу «Президент», где собрались члены Политбюро. Я спросил их: не рухнет ли СССР и мировая социалистическая система? Они рассмеялись мне в ответ — наоборот, она только крепче станет. Прошло два года, и все рассыпалось. Так и сейчас — до полного распада еще время есть, но обратный отсчет пошел.
А значит, нужно оперативно выстраивать по-новому банковскую систему с собственной эмиссией, производство, оборону. Предложить Европе и Японии новую систему отношений — они гораздо больше нашего завязаны на Америку, им будет труднее. И больше оптимизма — впереди чудесное будущее!
Вот такие вещи я сказал ученым коллегам на ежегодном форуме на острове Родос, и их это порадовало. Об этом форуме стоит сказать несколько слов. Уже одиннадцатый год на греческом острове Родос собирает русских и иностранных мыслителей, политиков, дипломатов, профессоров начальник РЖД и автор неординарных политических статей, бывший советский дипломат в ООН, близкий друг Путина — Владимир Якунин. Перед ними он ставит задачу, которую они и сами ставят — смену парадигмы, то есть к чему люди должны стремиться.
2013 г.
Родос без понтов
После неожиданной и драматической отставки Владимира Ивановича Якунина с поста главы РЖД, и после волны «разоблачений» на «Дожде», я с особым интересом и волнением поехал на Родосский Форум, ежегодную встречу интеллектуалов России и диссидентов Запада и Востока под девизом «Диалог Цивилизаций». Я не знал, чего ждать. Выдержит ли Якунин поворот в судьбе? Не станет ли тринадцатый форум несчастливым, не рухнет ли эта замечательная площадка? Оказалось — всё к лучшему.