Так зачем нам Сирия?
В официальной оценке российской военной операции в Сирии преобладают два сюжета.
Первый – необходимость уничтожения «Исламского государства», несущего угрозу не только Ближнему Востоку, но и всему миру, в том числе – непосредственно России. Именно эти мотивы постоянно звучат в официальных выступлениях руководителей нашей страны. Соответствуют ли они действительности? Да, несомненно, и недавняя волна терактов, прокатившихся по разным странам: от Египта и Франции до Мали и США, – это подтверждает. И не стоит говорить о том, что если бы Россия не вмешалась в Сирии, то многих жертв можно было бы избежать. Кто выступал и продолжает выступать в качестве «хозяев» ИГ – уже не секрет. Причем «главным акционером» среди них были и остаются вовсе не отдельные саудовские и турецкие политики, а весьма влиятельные силы внутри США. Те самые силы, которые уже давно и упрямо реализуют стратегию «управляемого хаоса»: якобы в целях сохранения «глобального лидерства» США, а на деле – в целях расширения и укрепления сферы собственного информационно-финансового господства. Те самые силы, которые организуют «цветные революции» по всему миру, включая «арабскую весну» и украинский «евромайдан». Те самые силы, которые контролируют мировой рынок энергоносителей и глобальный наркотрафик. Те самые силы, которые много лет ведут против России необъявленную «гибридную войну», в том числе – вводя режим санкций и устроив кратное снижение цен на нефть и газ. Операция российских ВКС в Сирии, несомненно, является одновременно и демонстрацией, и предупреждением в адрес этих сил, что пожар, который они хотят устроить на границах нашей страны и внутри неё, неминуемо перекинется и на их «дом». Это второй сюжет, который постоянно, хотя и в менее явной форме, присутствует в ответах на вопрос: «Зачем нам понадобилась Сирия?»
Однако, на мой взгляд, существует и третий сюжет, о котором, как правило, не говорится вообще ничего. Это – «образ будущего», который может предложить и желает достичь Россия как результат своих действий в Сирии и на Большом Ближнем Востоке в целом. Стремится ли она восстановить на Ближнем Востоке прежний «порядок» коррумпированных и жестко авторитарных режимов, запустив процесс по новому кругу, или же цель её – создание некоей принципиально новой ситуацию в данном регионе? Грубо говоря, зачем нам нужна Сирия, нужна ли она вообще, или Россия решает там какие-то свои текущие проблемы типа террористов и санкций?
Исчерпывающе точного ответа на этот вопрос, как отмечено выше, нет. Но если переформулировать его так: «Возможен ли в принципе некий „русский проект“ для Сирии и Ближнего Востока?» – то ответ будет исчерпывающе точным: «Да, возможен». Речь идёт, прежде всего, о том, что, закрепившись в Сирии, Россия решает множество важнейших уже в ближайшей перспективе проблем – не только для себя, но и для всего мира.
Сирия – Ирак – Иран – Пакистан (возможно, вместе с Афганистаном) – Китай – это один из кратчайших маршрутов нового «Великого Шёлкового пути», который должен связать Китай с Европой (остальные два, Северный морской путь и Транссиб, находятся под контролем России). Пока этот маршрут «закрыт» конфликтами на Ближнем Востоке, которые поддерживает и раздувает «коллективный Запад» во главе с США. Но и Китай, и Иран, и (пока частично) Пакистан уже объективно заинтересованы в том, чтобы данный маршрут заработал (недавно состоялась передача Пакистаном КНР глубоководного морского порта Гвадар, построенного еще в 2007 году для перевалки китайских грузов по пути в Европу, минуя «южные моря»). Проблема – только в Ираке и Сирии. Не эту ли проблему решают сегодня российские ВКС, фактически определяя ключевое участие нашей страны и в третьем маршруте «Великого Шелкового пути», переформатирующем всё лицо нынешней мировой экономики, а значит – и мировой политики?
Что касается следствий такой трансформации: политических, экономических, технологических, энергетических, логистических и т. д., – говорить об этом можно бесконечно, но все подобные разговоры будут иметь смысл только после того, как окончательно решится ближневосточная проблема в её сирийско-иракском варианте. И совершенно понятно, что без боя, без отчаянной «последней схватки», известной нам по тысячам голливудских фильмов, нынешние «хозяева» «Исламского государства» Сирию не сдадут, они будут цепляться за неё «мёртвой хваткой», используя для этого все средства: от угроз масштабного военного конфликта до кампании «невинных» вопросов: «Что мы забыли в Сирии?»
Владислав ШурыгинНа войне как на войне
Турки несколько дней «ловили» российские самолёты. При взлёте наших самолётов турки тут же поднимали свои, и при подходе наших бомбардировщиков к району боевых действий в воздухе постоянно находилось от четырёх до шести турецких F-16. Несколько раз турецкое командование выводило ближайшую к границе пару на рубеж атаки, но на подлёте к нему возвращало назад, объясняя эти действия «сопровождением» иностранных самолётов. 24 ноября пара турецких истребителей начала перехват российского истребителя-бомбардировщика ещё до приближения его к границе Турции и находилась в позиции для атаки фактически в момент его подлёта к цели, когда самолёт выполнял вираж вдоль границы с Турцией, заходя на цель. То есть фактически турецкая пара находилась в засаде в готовности к перехвату. И с расстояния четырёх километров под ракурсом в три четверти наш Су-24 был сбит в заднюю полусферу ракетой с ИКГСН «Сайдвиндер», при этом пуск ракеты осуществлялся фактически над границей Турции и Сирии, после чего турецкий F-16 вторгся в воздушное пространство Сирии минимум на четыре километра. Пуск ракеты был осуществлён с малой высоты, и система предупреждения о пуске ракет не смогла выявить его на фоне земли. Ракета попала в двигатель, оба лётчика катапультировались. Командир экипажа подполковник Олег Пешков был расстрелян исламистами в воздухе и приземлился уже мёртвым. Его тело было обнаружено и захвачено боевиками.
Лётчик-штурман капитан Константин Мурахтин уцелел и смог успешно приземлиться. Приземление произошло на лесной склон горы. Это дало ему небольшую фору, и он смог скрыться с места приземления до подхода группы захвата исламистов. В течение всего дня отряды боевиков прочёсывали район в поисках русского лётчика, но обнаружить его не смогли. Лётчик постоянно перемещался и маскировался. С наступлением темноты лётчик вышел на связь по аварийной радиостанции и дал знать, что жив и обозначил место своего нахождения. Интересно, что почти тут же в район, где скрывался лётчик, из ближайшего посёлка направилась колонна боевиков и начался активный радиообмен, что свидетельствует о том, что турецкие средства перехвата тут же передали информацию о местонахождении лётчика боевикам.
Су-24М на аэродроме «Хмеймим» за 17 дней до инцидента
С наступлением темноты в район выдвинулись несколько наших групп спецназа ПСС, а также сирийский спецназ, действовавший в этом районе. Около двадцати трёх часов лётчик был встречен сирийским спецназом, находившимся в тылу боевиков, и к двум часам ночи был выведен на территорию, контролируемую сирийской армией, а в три часа ночи доставлен на базу Хмеймим.
Истребитель F-16C ВВС Турции
Сбитый и горящий в воздухе Су-24М (24 ноября 2015 года)
Немного подробностей.
Рассказывает бывший командир отдельного батальона связи и радиотехнического обеспечения авиационного полка подполковник запаса Роман Стосорок:
– На аэродроме в случае аварийного покидания летчиком самолета и срабатывания аварийного маяка «Комар» на экране автоматического пеленгатора типа АРП-10, АРП-11 и им подобным автоматически отбивается пеленг (направление) на его место. Оператор пеленгатора обязан немедленно доложить об этом руководителю полетов. Так как данные пеленгаторы работают в метровом (100–150 МГц) или дециметровом (220–399 МГц) диапазонах, дальность приема сигнала «Комара», находящегося на земле, не превышает 15–20 км. В гористой местности меньше в 2–3 раза.
В воздухе (при подъеме вертолета или самолета ПСС – поисково-спасательной службы) обнаружение сигнала «Комара» происходит при приеме на бортовую радиостанцию типа Р-862, Р-863 (в наушниках слышен специфический писк), направление на маяк указывает автоматический радиокомпас типа АРК-2 и подобные ему. Дальность обнаружения аварийного маяка с воздуха – в зависимости от высоты полета воздушного судна ПСС.
Например, на высоте 3000 метров – до 60 км. В горных условиях – несколько километров.
Аккумуляторные батареи «Прибой» для аварийных радиостанций в частях не менялись с середины 90-х. Срок службы батареи, согласно технических условий – 12 лет.
Это – общий алгоритм.
Теперь о деталях.
Очевидно, что с первого мгновения пребывания на земле лётчик становится объектом поиска и захвата. При этом район приземления обычно легко локализуется визуально.
Поэтому лётчиков специально обучают алгоритму спасения.
Первое, что должен сделать после приземления лётчик, это как можно быстрее покинуть место приземления и найти укрытие вне района приземления, откуда он должен связаться с базой или самолётом ПСС.
Схема поражения самолёта Су-24М (Министерство обороны РФ)
Для этого в состав НАЗа (носимого аварийного запаса) входит аварийная радиостанция индивидуального пользования Р-855УМ.
Радиостанция является ультракоротковолновой, симплексной, переносной, малогабаритной, индивидуального пользования.
Виды работ: радиотелефон, радиомаяк с прерывистой тональной модуляцией.
Свежеизготовленная батарея обеспечивает непрерывную работу радиостанции по циклу: 1 минута «Передача», 3 минуты «Прием» в течение не менее 55 часов при температуре окружающей среды 20–50 °C. В режиме «Тон» продолжительность непрерывной работы не менее 24 часов.
Радиостанция обеспечивает двухстороннюю беспоисковую и бесподстроечную связь с самолетными УКВ радиостанциями на частоте 121,5 МГц в любое время года и суток.