инув тень от надстройки, пересекали бак, моряк умудрился пришвартовать президентскую красотку.
Глава 8. «Мы рождены, чтоб …»
– Тепловизор включи, – тихо приказал Кайда, когда две трети причала было пройдено. Еремеев, остановившись рядом, молча кивнул и скинул с плеча рюкзак. Держа его на весу, вжикнул «молнией» и извлек штуковину, похожую на малогабаритную видеокамеру.
– Прочеши-ка, дружище, всевидящим оком окрестности, – Александр замер, словно гончая перед броском, чутко ловя звуки. Даже ночной воздух потянул сквозь ноздри. Опасность имеет запах. Знающие люди понимают в этом толк. Тишина висела, будто накинули сверху верблюжий плед. Не дуновения. Только волны неутомимо терлись о борта кораблей и камень пирса. Николай, приникнув к окуляру, направил тепловизор на берег и медленно повел прибор по кругу. Подполковник терпеливо ждал, присев на кнехт. Закончив, офицер опустил аппарат и поморгал, снимая напряжение с глаз:
– У всех объектов слабый фон. Пара-тройка легковушек в разных углах набережной, да фура с термокузовом.
– Длинномер с термокузовом? – переспросил Кайда. – «Таймень» там. Верняк. Двинули на рандеву.
Они в темпе прошагали пирс, стараясь не замочить в лужах обувь. Дождь сыпанул, словно пригоршню сухого гороха бросили на жесть крыши. Случилось ВДРУГ. Тишь, да гладь и, на тебе! Частый, напористый. Носорог быстро сунул тепловизор в рюкзак. Электроника вещь капризная, нежная. Уже подбегая, Кайда увидел, как водительская дверь открывается и Чубаров, с ловкостью профессионального дальнобойщика, выбирается из кабины тягача “Scania”. Полковник повелительно кивнул в сторону навеса кафе, что был метрах в сорока. Троица стремглав бросилась туда, перескакивая через огромные лужи с пузырями.
– Нежданчик от дедушки Зевса, – Александр, едва оказались под тентом, вытер ладонью мокрое лицо и звучно похлюпал кроссовками. – Оно и к лучшему. Видимость на нуле. Как добрались? Хвостами не обросли?
– Без особых приключений. Рудименты сбросили ещё в столице. Там конский цирк в разгаре, – с носа Чубарова сбегали шустрые струйки воды. – Где белые, где красные … хрен поймешь. Чудом смылись без потерь.
– Чудо три дня болело, потом опухло, – буркнул Еремеев, выковыривая пальцем попавший в ухо дождь. Кайда, раздраженно зыркнув на подчиненного, спросил:
– Линяем? Или …?
– У вас всё готово? – полковник выглянул из-под навеса. Небеса сливали не меньше месячной нормы. – Погодка диверсантская. Само то.
– Готово. У причала яхта главного Янычара, – Александр дернул подбородком в сторону моря. – Фрахтанули по случаю.
– Скромненько, – ухмыльнулся Чубаров, согнав ладонями обильные капли с рук. – Будем считать сей факт неким алаверды месье Президента. Заслужили, надо полагать. Двинули, помолясь.
А, дождина взял, да и прекратился. Ещё миг назад лилось сквозь небесный дуршлаг. Хлоп и нет. Надоело Зевсу, видишь ли. Старик и крутнул ручку крана в положение «стоп».
Яхта, пятясь, выползала из тесноты рядов. Подполковник стоял у борта на баке, держась руками за леер. Берег, залитый черной гуашью ночи, пришибленно молчал. Ни звука, ни огонька. Турок, не слышно подойдя, встал рядом:
– Уходим по-английски. Везёт вам!
Кайда хмуро покосился:
– Не говори гоп, пока … Накаркал, мля!
В тьме рыкнуло на два голоса с характерной низким звуком. Проблески мутного света, плывущие во мраке. Вот уже можно различить две пары желтых глазищ, рыскающие среди деревьев и кустов, примыкающего к площадке перед причалом. Для людей с расшатанными нервами или там неуемной фантазией могло почудиться, будто лесное чудище по ночному времени поперлась к воде. Умыться или по ещё какой надобности. На палубе таковых не имелось. Народец подобрался насквозь утилитарный и циничный.
– По наши души, – заскрипел зубами подполковник. – А, мы …, как глисты по стекловате. Хорошо хоть бортовые огни кэп вырубил. Хотя… Ночные прицелы на каждой второй броне. Если не у каждой первой.
Взвыли моторы, преодолевая подъем, и округлившиеся глазищи вывалились на простор площади. На секунду замерев, обе пары почти синхронно зыркнули по сторонам и … потухли. Бодигард не шевелясь тихо произнес:
– ПНВ включили. Сейчас застукают. Одни мы в гавани ползаем. Эх …
– Не бзди раньше времени, – из-за спины откликнулся неслышно подошедший Носорог. – Я тут пукалку от конторы Heckler & Koch прихватил. Если что, маленький туман организуем.
Заурчали моторы и яхта, нарисовав крутую дугу, развернулась носом к выходу из гавани. Маневр не остался не замеченным. Вспыхнули глазищи притихших чудовищ и, ворча дизелями, те поползли мимо пирса к морской кромке.
– Хреново! – напряженным голосом сообщил президентский телохранитель, устремляясь за офицерами на корму. – Похоже OTOKAR ARMA. Плавающий БТР. В комплекте пулемет 12,7 миллиметров. Возможен и станковый гранатомет.
– На такой дистанции и пулемета до задницы, – буднично буркнул Еремеев. – Нам ещё бы пару-тройку минут и за мол уйдем. Может прокатит?
Первый бронетранспортер, не замедляя ход, выкатился к воде. Второй не отставал. Короткая, в три-четыре патрона, очередь трассером прошла левее, выбив линию фонтанчиков.
– Не прокатило! – подполковник присел на корточки, скрываясь за бортом. – Носорог, ставь дымовуху!
– Уже! – Еремеев, встав на одно колен, на манер охотничьего ружья переломил бундесверовский “Granatpistole”. Вытащил из бокового кармана вездесущего рюкзака пять пузатеньких патрона с оранжевым ободком. Четыре аккуратно положил рядышком, пятый загнал в ствол НК 69. Щелчок – штатно сработала защелка на затыльнике ствольной коробки. Ещё щелчок – приклад выдвинулся на полную длину.
– Готов, – капитан скосил взгляд на командира.
– Работай! – рявкнул Александр, перекрывая грохот второй серии выстрелов. Фонтанчики встали метрах в трех у борта. Носорог, поймав паузу, вскинул гранатомет и, взяв на мушку правый OTOKAR совместил с целиком. Хлопок, граната по идеальной дуге понеслась к ARMA. Он тут же зарядил «бундеса» новым унитарным выстрелом. Хлопки следовали один за другим. Первую гранату удалось влепить прямо в щиток пулемета. Остальные попали не так удачно, но бронетранспортеры наглухо накрыло непроницаемым дымом. Яхта, выжимая всю мощь двигателей, в хорошем стиле заложила крутой вираж. Стрелянные гильзы унитаров, бренча будто опрокинутые тазики, покатились к противоположному борту. Пах-пах-пах-пах захлебнулся пулемет амфибии, выпустив последнюю очередь широким веером, уходящим в небо. Дзенькнули иллюминаторы капитанского мостика, словив шальные пули, но было уже поздно. Президентская блондинка выскочила за мол и летела сшибая нерасторопные гребни волн.
– Пронесло! – турок выпрямился на ногах и глубоко вздохнул-выдохнул.
– А, меня нет, – широко улыбнулся Еремеев, запихивая «шестьдесят девятый» в рюкзак. Преторианец недоуменно посмотрел на офицера.
– Коллега! Не обращай внимания, – Кайда подхватил его под локоть, увлекая на мостик. – Пойдем, глянем что-почем в хозяйстве первого после Бога?
Проходя мимо Носорога, Александр не заметно для бодигарда сделал зверскую гримасу. Тот виновато развел руками:
– Шутка юмора. Прощенья просим.
На мостике шалил озорной ветерок. Он заскакивал через боковой иллюминатор, мчал вдоль глухой перегородки и выскальзывал в здоровенное отверстие в лобовом стекле.
– Мда, – подполковник замер, едва переступив порог. – Бардачок-с. Как после налёта махновцев на губисполком в Жмеринке. Могу ошибиться, но примерно такими словами выразился классик по аналогичному случаю.
Капитан античной статуей торчал в кресле у штурвала. Шопен, криво ухмыляясь, бинтовал ему голову. С левой стороны белая ткань окрасилась алым, что вносило дополнительный колорит. Матрос, вооружившись щеткой с черенком, торопливо сметал в стальной совок битое стекло. Президентский охранник встал рядом изловчившись не наступить на осколки:
– Сэр! Смотритесь лихо. Чисто пират после абордажа. Не хватает пробитой пулей эспаньолки.
– Скалитесь на пару? Ну, ну! – капитан ногтем указательного пальца почесал маковку. Шестаков, закончив перевязку, удалился в угол к радиостанции. Та, слава Богу, была цела. Дисплей светился разноцветом, вниз-вверх бегала шкала и мелькал цифирь.
– А, веселиться повода нет. Супостат успел наделать дырок в корпусе, – хозяин мостика отпихнул носком ботинка кусок стекла из-под кресла. – И, что погано, ниже ватерлинии у форштевня. Автоматика, конечно, сработала. Пока насосы справляются, но …
– В чём тогда проблема? – удивился бодигард, на пару с Кайдой оставаясь у порога.
– Скорость, – тут же откликнулся моряк. – Сейчас идем одиннадцать узлов. Это максимум.
– Отчего же? На сколько я знаю, наша яхта способна выдать больше тридцати, – вопросительно дернул плечом телохранитель.
– Пробоина не с гулькин хрен. Увеличиваешь скорость, возрастает поступление водицы в трюм. И, пластырь не заведешь. Доступа нет.
Александр, старательно выбирая, свободные от стекольного крошева, места перебрался к радисту:
– Алексей, связь с «Бойким» есть? Только не говори, что патефон накрылся.
Шестаков восседал на том же стуле рядом с аппаратурой:
– Должна быть. Связаться?
– Угу, – кивнул подполковник. – Шустренько.
– Так вот, господа хорошие, – он сделал паузу и перевел взгляд с капитана на президентского охранника. Чубаров сидел за спиной, индифферентно попивая кофе. Они успели всё обговорить ещё на палубе. Центр подтвердил полномочия Александра на проведение операции по эвакуации групп. – Имею сказать две новости.
– Одна хорошая, – улыбнулся бодигард. – Вторая соответственно, … плохая. Всё по жанру.
– Часом не внуком бабушке Ванги приходитесь? – буркнул капитан, недовольно поерзав в кресле. На мостике продолжал блудить сквознячок, но мала-мальски порядок навели. Бумаги собрали стопкой и придавили тяжеленой лоцией, осколки стекла смели с ковролина. Даже кофемашина работала и аромат свежемолотого в перемешку с запахами Эгейского моря бодрил. Кайда смешно подвигал носом: