– А, чего они в колодце забыли? – усмехнулся Николай.
– Ну, там .. водицы полакать. К примеру, – Смоляк, ухватившись руками за трос начал спускаться.
– Ну, ты серость. А, ещё водоплавающий! – удивленно покрутил головой Носорог. – Вернемся домой, натравлю на тебя психологов. Пусть мозги промоют. Водицы полакать …
– Командир! Закладку взяли – это, конечно, губ, но в прикупе только легкое стрелковое, – Еремеев озадаченно почесал макушку. – Хотя бы одну базуку или там ПЗРК.
– Скажи спасибо, что пару пулеметов догадались положить, – в тон проворчал Чупа-Чупс, продолжая гнать «японца» на максимально допустимой скорости. – Если честно, слабо представляю, как и этот арсенал приперли.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – усмехнулся Кайда. Он-то на своей шкуре испытал, насколько сложно и опасно провернуть такую операцию. Нервы звенят проводами на ветру, сердце бухает гаубицей, а каждый первый мерещиться бойцом группы захвата. – Придется подхарчиться на стороне. Носорог, подбери по маршруту что-нибудь подходящее.
– Уже, – простецки улыбнулся капитан.
– Надеюсь не база Инджирлик? – недоверчиво уставился Кайда на Еремеева.
– Можно и Инджирлик, почему нет, – в зрачках Николая запрыгали бесенята. – Однако не подходит.
– Что так? – расхохотался Морозов. – Боязно?
– Не угадал, малой! – продолжал изображать простачка Носорог. – Крюк большой. А, командир что велел? От маршрута не отклоняться.
– Излагай идею, затейник, – полуобернулся Александр. – Но, без волюнтаризма.
Отделение жандармерии выглядело типично. Второе по счету, как свернули с трассы на второстепенную дорогу. Серый бетон КПП, металлические ворота на монорельсе, кипарисы по периметру территории. Ну, и флаг Турции на тонкой мачте. Куда ж без него.
– Командир, похоже нам повезло, – Чупа-Чупс, стараясь не поворачивать голову в сторону поста, незаметно сбросил скорость микроавтобуса. – Таратайка у ворот под парами. Вона дым с глушителя пукает. На прогреве видать. Люки-двери на растопашку и водила is absent.
– А, молодой прав, – Носорог аккуратно отодвинул шторку с окна. – Подфартило.
– Вариант «безумный Макс». Работаем! – Кайда придавил кнопку передачи «уоки-токи».
– Gud! – ответно хрюкнул динамик, едва рация перешла на прием.
Дорога уходила вниз и вправо и “Toyota”, едва проехав сто метров, прижалась к обочине. Откатилась боковая дверь и Еремеев, вышагнул наружу. От души потянувшись, он огляделся по сторонам. Определившись, демонстративно ткнул указательным пальцем в сторону жандармского отделения.
– Моя пошла! – громко сообщил он на французском в пространство и пихнул дверь на место.
– Две минуты. Время пошло! – донеслось из салона, прежде чем дверь чавкнула, закрываясь.
Носорог, придав физиономии придурковатый вид, бродил вокруг броневика. Для полноты образа даже слюну пустил на подбородок, по опыту зная, что нормальный люди с опаской относятся к дебилам. Он успел попинать колеса, попытаться отломить фару Cobra, прежде чем взвизгнула дверь КПП. Жандарм в браво заломленном зеленом берете выскочил на крыльцо, продолжая застегивать брючный ремень. Еремеев тут же отреагировал на звук и сунул голову в открытый люк. Турок, на миг остолбенев, завопил перемешивая турецкие, немецкие и английские слова:
– Эй, мистер! Куда? Ахтунг! Опасность! Стоп!
Капитан прицелился лезть в броневик. Плюнув на упрямый ремень, жандарм бросился к машине:
– Ала-ля! Нельзя, стой, придурок!
Носорог, дернувшись в испуге, обернулся. Увидев приближающегося, он широко заулыбался, как родному.
– Ой, какой дяденька симпампуленька! Весь из себя военный. Ремешок у него кожаный, мотня расстёгнута. Сбруя вся в железках блестючих. Настоящий мачо! – радостно залепетал капитан на французском, добавив вторую струйку слюны и протягивая руки на встречу. – Он меня покатает на своей машинке.
– Месье! Здесь нельзя. Поли …, – жандарм, активно жестикулируя начал говорить и осекся, увидев пустые зрачки Носорога. – Мама мио! Даун! Его только не …
Тем временем Еремеев, растягивая губы в улыбку, в полном восторге хлопал в ладоши:
– Hero, hero! Macho! Macho!
Турок смутился:
– Да какой там hero. Скажешь тоже …
Резкая струя из ярко-красного баллончика, незаметного в лапище капитана, обожгла глаза, выбив слезы и сопли одномоментно. Захлебнувшись в сильнейшем кашле, жандарм схватился за лицо. Еремеев, подсекая ноги, придержал турка за ворот куртки:
– Зачем калечить парня, пусть себя. Минут на десять выпал из пространства и ладушки.
– Эй! Стоять! – заорали две глотки от КПП. Николай в три прыжка оказался у броневика и ужом проскользнул внутрь. Лязгнул тяжелый люк, и Cobra, дернувшись, покатила вперед. Два жандарма, скатившись по ступеням высокого крыльца, рванули в вдогонку. Короткоствольные МР-5, кузнечиками, запрыгали на спинах. Бронемашина, нещадно выплевывая выхлоп, выползла на дорогу с площадки у поста и стала медленно набирать скорость.
– Организуем марш-бросок с неполной выкладкой, – Носорог зыркнул в зеркало заднего вида, придавливая педаль акселератора Cobra, и загорланил в полный голос по-русски. – Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши …
Развернув микроавтобус, Чупа-Чупс опустил окно до упора и прислушался:
– Командир! По ходу веселуха начинается. О, гляньте! Собачья свадьба набирает обороты!
Из-за поворота показалась бронемашина. Ревя мотором, что слон в брачный период, Cobra выдерживала малую скорость. Два рослых жандарма с пистолет-пулеметами в руках бежали следом. Временами им казалось, что ещё чуть-чуть и догонят броневик.
– Схема хитрый заяц и ретивые борзые работает на ять, – констатировал Александр, переводя уоки-токи в режим передачи. – Начинаем! Включай «Пелену».
– Принято! –судя по реакции Шопен только и ждал команды.
Камуфлированный Ford Explorer в стиле американских боевиков вылетел с территории жандармского отделения едва ворота откатились. Каким-то чудом лихие жандармы разминулись с микроавтобусом группы. Чупа-Чупс в последний миг придавил педаль акселератора и крутанул руль, уходя от столкновения:
– Мать вашу! Гонят, что сраные веники!
– Трое в бибике. Значит четверо-пятеро в расположении, – подполковник крепко ухватился за дверную ручку. – Ворота ещё открываются. Мигни фарами Ляху. Вперед!
“Toyota” проскочила сквозь открытые ворота и свернула резко свернула за КПП. “Volkswagen” не отставал. Влетел следом и, разрезав будто праздничный торт клумбу в центре площадки, с визгом покрышек остановился у входа в двухэтажную казарму.
Перескакивая через две ступени, Морозов вспорхнул на крыльцо КПП. Дверь резко распахнулась. Широкоплечий жандарм, вышагнув на площадку, навел армейский “Colt” в грудь и рявкнул на турецком:
– Стоять! Руки за голову!
Чупа-Чупс нырнул под вооруженную руку и, схватив левую ногу за пятку, рванул изо всех сил вверх. Турок оказался не готов к такому и грохнулся на спину, смачно приложившись затылком о дверной порог. Пока Андрей подбирал “Colt”, да браслетил наручниками жандарма, Кайда ворвался в КПП. Изысками интерьер не отличался. А, казенный стиль служебных помещений во всех странах одинаков, что упрощало. Пульт с клавишами. На работающем мониторе четыре картинки черно-белой трансляции с видеокамер. Пошарпанный стол и опрокинутый стул-вертушка. Металлическая вешалка в углу с нахлобученной фуражкой и вороненным «эмпэ пятым» на ремне. Радиостанция на стойке мигает, скрученный шнур тангенты на краю стола.
– Стукануть хотел, – буркнул подполковник и, с корнем вырвав провода, от души приложился прикладом “Heckler&Koch” по рации. – «Пелена», ребята, штука серьезная. В эфир не пустит. В унитаз блажить толку больше.
Обежав ещё раз взглядом дежурку, Александр крикнул:
– Чупа-Чупс! Где залип?
– Да, здесь я, – Морозов, схватив двумя руками за ворот рубахи, затянул крепыша в комнату. – Здоровущий, мля, боров. И, чем их кормят?
– Разберись тут с пультом. Ворота на клюшку, – Кайда подошел к монитору. Три картинки были с периметра территории, четвертая камера гнала трансляцию из холла казармы. Картинка радовала. Четверо жандармов вниз лицом лежали на полу. Вполне идиллически. Почти, что тюлени на лежбище. Только руки в наручниках за спиной. Лях, Шопен и Смоляк в хорошем темпе таскали тюки, ящики, коробки, мелькая на экране.
– Пойду за драйвером пригляжу. Очнулся поди, – накинув ремень пистолет-пулемета, Александр двинулся к двери. – Уходить будешь, устрой тут пионерский костер. Маленький, но жаркий. Под столом бутыль припрятана. Чует сердце, виноградный спирт вояки пользуют. Шестьдесят градусов вещь убойная.
Глава 6. «Здесь и сейчас»
Как ни в чем не бывало они ехали на юг. Применительно к карте, то спускались вниз. Будто и не было двенадцати минут нервов и тяжелой работы. Кайда, как только подхватили сидевшего у километрового столбика Носорога, переключил уоки-токи на передачу:
– Штатный режим.
Секунд пять ответа не было. Александр успел вопросительно посмотреть на Еремеева. Тот устало улыбнулся:
– Норм, командир. Жандарметиусы ещё с часок склон прочёсывать будут. Броневичок в речку загнал. С дороги не видно.
Голос прозвучал в динамике так чисто, будто Смоляк сидел рядом за ситцевой занавеской, а не в «Фольце» едущем в полукилометре впереди:
– Принято. Роджер.
Александр бежал вдоль кромки моря долго, но усталости не было. Нежная пена морской волны домашним котом ластилась к босым ступням. Легкий бриз освежал, вливал бодрость. Россыпи солнечных брильянтов кувыркались среди гребешков волн, гоняя мудреный калейдоскоп. Он оглянулся в очередной раз, провожая наглючую чайку, что боевым вертолетом кружила над ним, выбирая момент атаки.
– Мать честная, за мной нет следов! – восторженно воскликнул он, мазанув взглядом нализанную водой полоску песка, что глянцем играла на солнце. – Они не смогут меня догн …
– Командир! Проснись! Мармарис по курсу! – кто-то тряс за плечо. Кайда вздрогнул и, мотнув головой словно конь, отогнал сон: