просительный взгляд на командира. Кивок и указательный палец в нейлоновой перчатке бывшего десантника прошелся по никелированной клавиатуре. Замок буднично щелкнул и дверца сейфа, закамуфлированного под обычную тумбу, приоткрылась. Выгребли всё содержимое, как было и задумано в рамках легенды. Капитан не стал искушать судьбу, хотя подмывало пробежаться лучом фонарика по стенам. Жестом скомандовав закругляться, он трижды постучал по встроенному микрофону тангенты. Услышав в наушнике ответное цоканье, направился к выходу.
Баркас трусил фарватером Южного Буга, оставив за кормой некогда славный град Николаев. Скупой ветерок тянул через палубу, тормоща треугольный вымпел на тростнике радиоантенны. Фонари бакенов обнадеживающе мерцали в ночи и чудилось, будто кораблик скользит свежим асфальтом.
— Ползем, как утюг с педалями, — Кайда звучно отхлебнул кофе из кружки. — Шустрее никак?
Глава 3. «Кто куда, а мы лишь прямо …»
Еремеев звучно поскреб макушку. Прямо через вязанную шапочку:
— Оно можно, но лучше не надо. Пара-тройка узлов принципиально дело не решит, а приключений по самые … огрести запросто.
— Я это так, от скуки типа, — Александр прошелся по рубке. — Кофе будешь? Или чайковского сварганить?
— Чайком взбодриться будет здраво, — с имитировал вологодский говор старший лейтенант и потоптался у штурвала. — Шопен давеча болтал, будто бы наши Верховный Совет в Симферополе взяли. Гонит?
— Не, — капитан в два шага добрался до полки в углу. Та была приспособлена под мини-кухню. Проверив уровень воды в чайнике, включил в сеть. — Второй день в Крыму кипиш.
— Вот прикол будет: вернемся на полуостров, а он уже в России, — Носорог, мечтательно дернув подбородком, повел штурвалом влево. — Будет, о чем детям-внукам рассказать.
— Вряд ли, — Кайда взял в руку пузатый заварник с отколотым носиком. Снял крышку и насыпал в него приличную щепотку черного чая. — Наши похождения засекретят лет на сто. Как минимум. Тиснут на картонные папочки штемпель «хранить вечно» и alles. Кстати, в медчасти по запарке ничего не пропустили?
— Командир, как можно? — Николай даже обернулся. Но рук со штурвала не убрал. — Да и не было суеты. Всё чинно, благородно. Условия детсадовские. А, медкарты в одном шкафе хранились, в кабинете заведующей. Мы, ясное дело, все закутки обшмонали. Шесть карт в процедурном нашли.
— Пикантное заведеньице, однако, — чайник начал закипать и капитан, не дав воде забить ключом, снял с платформы. — Идеальное прикрытие. Поди разберись, толи обычные пациенты шлындают, толи пловцы с Супер стара.
— Аналитики исходники двух картотек сравнять, прикинут хрен к чему положено и выводы на стол, — Еремеев потянул носом. — Чайком потянуло. Командир, запарь покрепче.
— Любой каприз за ваши деньги, — ухмыльнулся Александр, аккуратно наливая в заварник кипяток.
Снаружи раздались приближающие шаги и дверь испуганно взвизгнула, открываясь.
— Наше вам …, — Морозов шагнул в образовавшийся проем. — Это я вовремя зашел. Плюшками балуетесь?
— Если бы, — печально покосился Носорог. — Сухими галетами давимся. А, организма про беляшики мечтает. Эхе-хе.
— Первым делом, как на БДК попадем, на камбуз ломанусь. Флотские в борщах-супах толк знают, — Андрей даже слюну сглотил. — Но, за неимением простой, пишем на гербовой. У меня шоколадина припасена. Вприкуску с галетами тоже ничего.
Получилось, что в сказке. Баркас наконец-то покинул унылые воды Днепровского лимана, кивнув на прощание правым бортом Очакову. Впереди, точно ведро воды на прокаленный асфальт июля, выплеснулся простор Черного моря. И, заря тут как тут. Выглянула одним глазком над горизонтом. Убедилась, что ждут её не дождутся и, на манер карапуза на самокате, покатила себе небосклоном, озорничая. То ночной туче мозоль отдавит, то сквозь прореху в облаках лучом ошарашит. Просыпайся мол, лежебока, утро на дворе.
Шопен, подмигнув небесному шалуну, протопал палубой к люку, что вел в кубрик. Тот был открыт лишь на четверть. Вдруг заполошная волна или ещё какая мокрость. Торчал над комингсом на подобие заломленной кепки. Алексей, опустившись на одно колено, приблизил лицо к зазору:
— Командир! Подъем! Дело срочное.
В полумраке кубрика явственно зашуршало и спустя секунд двадцать раздались характерные звуки касания резины по металлу. Шестаков, отжав ступор, распахнул люк полностью. Появилась голова, затем и плечи капитана. Он зевнул на все тридцать два:
— В море вышли?
— Ага. Полчаса, как, — Шопен недовольно поморщил нос. — Воздух у вас в помещеньице … спертый, скажем так.
— Да уж, не розами пахнет, — вздохнул Александр, выбираясь на палубу. — Вторые сутки по морям, по волнам. Эх, в баньку бы. Ладно, лирику по бок. Депеша?
Шестаков кивнул и протянул небольшой блокнот.
— Цэ добра звисточка, — Кайда, открыв, пробежал глазами короткий текст. — Ага, походу водные приключения близятся к финалу.
— Пора-пора-порадуемся, — вполне сносно повторив манеру Боярского, пропел Алексей и тут же прервался. — Свистать всех наверх?
— Погодим пока, — в тон ответил капитан и двинулся к трапу, что вел на мостик. — Кто сейчас срулевой? Морозов?
Он, — старший лейтенант потянулся следом. — Слышите? Песняка давит. То же мне, Зураб Соткилава.
— Завидуешь? — ухмыльнулся Александр, берясь за поручни трапа. — Меня провожать не надо, тропку знаю. А, вот эфир прочеши мелким гребешком. До нейтральных вод с полчаса ходу, так понимаю.
БДК нависал, что тот инопланетный дирижабль из «Independence Day». Надо отдать должное, Еремеев грамотно подводил баркас к штормтрапу на правом борт. Вспенилась вода за кормой и кранцы целомудренно чмокнули стальную обшивку десантного корабля. Кайда ворон не ловил. Ухватился за тетивы и поставил одну ногу, потом и второй, на балясину. Опыт уже имелся, и он быстро вскарабкался наверх. На палубе встречали двое: старшина третьей статьи и офицер с пагонами мичмана. Старшина было кинулся помочь преодолеть фальшборт, но поймав насмешливый взгляд капитана, смутился. Промямлил что-то под нос про виноват.
— Здравия желаю, — офицер энергично вскинул правую ладонь с сжатыми пальцами к козырьку фуражки. — Командир ждет на мостике. Я провожу.
— Приветствую, — нейтрально кивнул Александр, решив не афишировать принадлежность к «несокрушимой и легендарной».
— Следуйте за мной, — мичман, развернувшись на «сто восемьдесят», бодро зашагал по палубе.
Капитана второго ранга зачислить в гренадеры ну ни, как бы не случилось. Среднего роста и с пузиком (как любят выражаться представительницы прекрасного пола, разменявшие пятый десяток), что предательски лезло из-под кителя. А, вот глаза физиономии эпикурейца не соответствовали.
«Хитрован флотоводец, — мысленно хмыкнул Кайда, в два приема оглядев командира «Минска». Они покинули капитанский мостик едва Александр переступил порог. Подполковник (если перевести звание на сухопутье), радушно улыбнувшись, предложил переместится к себе в каюту «на рюмку чая». — Типа добряк-холостяк. С ним не только в карты играть чревато, но и за шахматную доску лучше не садиться. Разденет до трусов".
Кап-два, достав из нагрудного кармана ключ на стальной цепочке, открыл замок двери черного сейфа. Тот габаритами походил на сторожевую башню, занимая целый угол «рабочей зоны» каюты. Дверь открыл так, что содержимое сейфа Кайда и не увидел бы, возымей такую блаж. Явно с верхней полки офицер достал конверт сероватой бумаги с выпуклой кляксой сургуча, скрепляющей вершину треугольного клапана.
— Шифротелеграмма, — протянул он конверт и кивнул в сторону продавленного диванчика. — Располагайтесь. В журнале учета закорючку черканёте и конец бюрократии. В термосе шиповник настоялся. Вещь весьма тонизирующая. Мед башкирский имеется. Родичи прислали. Сядем рядком, поговорим ладком, хе-хе. Приказ на совместную операцию я получил, разумеется.
Александр учтиво улыбнулся, устраиваясь у правого подлокотника дивана. Тот, как-то по-домашнему скрипнул пару раз, да успокоился. Пока хозяин сервировал журнальный столик, он расшифровал телеграмму. Способ дешифровки выглядел просто. Фотографируй на смартфон текст и запускай специальную программу. Несколько секунд и на экране послание Центра.
— Велено Бином Ньютона открыть походя? — сочувственно вздохнул Минска», в ожидании дефилируя от иллюминатора до дверей и назад.
— Где-то около того, — хмыкнул Кайда и, медленно прочитав текст в очередной раз, удалил файл. — Теперь можно и шиповником побаловаться. Скажите, краска в вашем хозяйстве найдется? Думаю, обновить цветовую гамму нашего «арго».
— У нас, конечно, не салон «Радуга», но … Изыщем резервы. Какой колер предпочитаете?
Предложение размалевать корпус и надстройки баркаса в фривольном тонах, Александр отверг сразу. Хотя определенный резон в словах Чупа-Чупса имелся, не без того. Но и серой мышкой прикидываться смысла не было. Коротенький консилиум провели согласно флотских канонов. Капитан первым дал высказаться младшим по званию. В итоге он выдал классическую фразу:
— Мы подумали, и я решил.
— Вроде, как и не деспот, — хихикнул Хоттабыч, косясь на командира. — Плюрализм соблюден, вату покатали, всё путём. Начальник выбрал золотую середину.
На «Минске» василькового, малинового и желтого колера оказалось хоть … На вопрос про остальные расцветки боцман (кстати полное отличие от кап-два. Верзила под два с лишним и рыжими кудрями а-ля кокер-спаниель после груминга) развел руками, продемонстрировав родственные отношения с талантом:
— Напряженка!
Дискуссию закрыл Носорог:
— Премного благодарны. Известное дело, у подаренной кобылы кариес не шукают.
Лях непринужденно сменил кораблику пол, закрасив твердое, что скорлупа грецкого ореха, «Тарас» и выведя на бортах и корме цветом подсолнухов томное «Олеся». Вот и катил себе баркас в неожиданном триколоре, покачивая бортами-бедрами согласно имени. «Минск» давненько пропал за кормой. Слева клином врезался в воды лимана Очаков. Вон и по-приятельски мигнул маяк на Первомайском.