Они шагали сквозь густой лес, но зарослями назвать его не поворачивался язык. Почва под ногами была сильно увлажнена. Местами попадались болотца, практически полностью затянутые травой с небольшими блюдцами чистой воды в центре. Живность явно присутствовала, но на глаза не попадалась. Лишь пернатые резвились вовсю, отмечая накатывающийся день разноголосым щебетом.
– Господин ректор, у меня возникло стойкое впечатление, что мы двигаемся по какой-то тропе. – Александр немного сбавил темп, и Туадера поравнялся с ним.
– Аналогично, Алекс. И это погано, – мрачно изрек ректор. – Кстати, зовите меня по имени. В нашей ситуации титулы звучат, мягко говоря, нелепо.
– Хорошо. Тогда, Антуан, в чем скверность момента?
– Браконьеры и граница. На севере, куда мы стремимся попасть, в саванне проживает немало слонов. И носороги имеются. Пока.
– Незаконная торговля бивнями? И мы оказались на тропе контрабандистов? Не силен в здешнем уголовном праве. Что светит за такие шалости?
– Минимум пятнадцать лет каторги, а скорее смертная казнь. Отчасти можно понять этих людей. Безработица зашкаливает. В северо-западных провинциях бедность граничит с голодом. Тяжко людям, не до животных. Самим бы выжить, – тяжело вздохнул Туадера.
– Терять им нечего. Свидетели ни к чему. Учтем, – подытожил Кайда.
Когда группа обходила очередное болото, к птичьему концерту добавилось кваканье местных жаб. Временами несостоявшиеся женихи Дюймовочки блажили так громко, что заглушали переливы птиц.
Очередная трель местного соловья особо не выделялась из общего концерта, но майор резко поднял руку со сжатыми в кулак пальцами. Замерев, он медленно согнул ноги в коленях. Туадера, заранее проинструктированный, повторил.
Носорог, низко согнувшись, появился из-за здоровенного куста с крупными листьями.
– Группа. Семь человек. Не силовики. Экипировка разношерстная. Два калаша, три карабина. У четверых револьверы в кобурах. Большие рюкзаки, явно тяжелые. Идут медленно. Будут здесь минут через пять, – быстро прошептал капитан.
Кайда думал недолго.
– Попробуем разойтись миром. Чупа-Чупс, затаись. Работаешь по ситуации. Капитан, выбери место для рандеву.
– Уже, командир. Метров сто впереди и правее тропы.
– Двинули. Всем держать ушки на макушке. – Майор распрямил ноги и, чутко ловя звуки, двинулся за Носорогом.
Они успели расположиться на краю небольшой полянки, сымитировав бивак. Кайда с ректором сидели на рюкзаках, попивая чай из кружек. Термос стоял между ними. Носорог и Чупа-Чупс растворились в окружающих зарослях. Пичуги на противоположной стороне поляны неожиданно всполошились. Ветки кустов качнулись, и появился высокий мужчина. Камуфлированная панама с москитной сеткой, автомат Калашникова на правом плече стволом вниз, большой рюкзак за плечами.
Он успел сделать несколько шагов, прежде чем заметил сидящих майора и Туадера. Антураж был настолько мирным, что мужчина явно опешил и, сделав по инерции несколько шагов, остановился. Ветки качнулись, вышел второй, третий, четвертый… Вся семерка, образовав полукруг, молча взирала на продолжавших чаепитие майора и ректора.
«Серьезные ребята. Уверенно ведут себя, дисциплинированно…»
Кайда потянулся к термосу, прикрывая полой куртки «Глок» на коленях.
– Контрабандисты. Кажется, я узнал вожака. – Голос у Туадера не дрожал.
– Внимание, Антуан, они определились. При первом же выстреле валитесь за рюкзак и не шевелитесь, – улыбнулся Александр.
Семерка, стараясь не сокращать расстояние с сидевшими, двинулась противоположным краем поляны. Казалось, тишина звенела от напряжения. Контрабандисты шагали неторопливо. Оружие никто поднимал, но руки держали рядом. Кайда из-под козырька кепи следил за каждым движением группы, держа в левой пустую кружку, правую положив на «Глок». Секунды тянулись резиновым жгутом.
Последний контрабандист скрылся в зарослях, даже не сделав попытки оглянуться. Туадера шумно выдохнул.
– Милейший, не расслабляться. Ничего еще не кончилось. Собираем пожитки и уходим. Главное сейчас – слушать.
Александр старательно вытряхнул из кружки оставшиеся крошки заварки. Потряс термос, определяя по звуку оставшееся количество напитка. Плотно закрутил пробку. Все делая не торопясь, майор напряженно слушал свои ощущения. Опасность не исчезла, она удалилась, подсказывали чувства.
– Антуан, выдвигаемся. – Александр поднялся в полный рост.
– А парни? – тихо прошептал ректор.
– За них не беспокойтесь. Они знают, что делать.
Кайда надел рюкзак, поправив лямки, скрепил их между собой. Оглядев поляну, двинулся к выходу на тропу. Туадера не отставал. Ощущения, что целятся в спину, нет, мысленно отметил майор.
Не разговаривая, они пересекли открытое пространство и, поднырнув под низкорастущую ветку тамаринда, оказались на тропе. Отсчитав пятьдесят шагов, Кайда остановился. Ректор едва не ткнулся ему в спину. Прижав указательный палец к губам, майор стремительно развернулся. Сделав знак следовать за ним, устремился назад, к поляне, двигаясь параллельно тропе. Не добежав метров двадцать, Александр перешел вначале на короткий шаг, затем опустился и пополз по-пластунски. Ректор пыхтел сзади, повторяя все маневры. Успокоенные пичуги вовсю наяривали свои песенки. Кайда, оглянувшись, поманил Туадера.
– Антуан, лежим здесь и ждем, – шепнул он на ухо, как только тот подполз.
Ректор понимающе кивнул.
Глава 8Ауфидерзеен, майне кляйне
Кайда посмотрел на часы. Минутная стрелка ползла десятый оборот, а ничего не происходило. В кронах деревьев шалил ветерок, скуки ради раскачивая ветви. У пернатых кипела полная неотложных забот жизнь. Жабы наперебой обсуждали тяготы болотной жизни. Солнце лезло в зенит, истребляя тень.
«Неужели проскочило? Свезло на ровном месте?» – мелькнула шальная мысль.
Александр, повернув голову, подмигнул ректору. Туадера, облегченно вздохнув, собрался что-то прошептать, но…
– Тс-с. – Майор закаменел, уловив в птичьем хоре знакомую трель.
Контрабандисты один за другим вытягивались на поляну. Шли цепочкой, по старому следу, налегке. Казалось, они плывут по щиколотку в траве, не издавая ни звука. Могучие лучи небесного светила нагрели влажную почву. Над поляной дрожало марево, ломая контуры окружающего. Кайда даже сморгнул, удаляя с глаз лишнюю влагу.
Семерка обогнула поляну, развернувшись боком к засаде. Первым двигался автоматчик, сторожко направив ствол вперед и держа палец на спусковом крючке. Трое с карабинами, держа интервал в пять метров между собой, двигались следом. За ними еще двое с револьверами в руках. Замыкал процессию верзила с калашниковым.
Майор, положив глушитель на ветку куста, взял на мушку головного автоматчика.
Чаньк – сработал затвор пистолета, и контрабандист грохнулся на спину, словно получил удар битой в голову.
Чаньк, чаф – дважды дернулся затвор, и, сломавшись в коленях, лицом вниз рухнул второй.
Тах, тах, тах – оборвалась короткая очередь калашникова, заглушив глухие хлопки Mannlicher Чупа-Чупса и чавканье «Глока» Носорога.
Пичуги продолжали ссориться в соседних кустах, деля красно-желтые ягоды. Жабы усердно надрывались в вечном конкурсе на лучшую глотку. Тихо шелестели высокие стебли изумрудной травы. Скоротечный бой на короткой дистанции жесток и беспощаден. Лес не заметил сверкнувшей, словно молния, трагедии. Были миг назад семь живых людей, а теперь – раскинутых тел в мятой траве.
– Все? – Чего было больше в шепоте Туадера, удивления или облегчения, Кайда так и не понял.
– Побудьте на месте. Надо проверить. Не волнуйтесь, это недолго, – тихо сказал Александр и в три переката скрылся в кустах.
– Командир, мы сами все сделаем. – Носорог возник откуда-то сбоку.
Майор обошел тело первого автоматчика.
– Капитан, не отвлекайся. Мало времени. Этому правка не нужна.
Сухо, будто переломили ветку валежника, щелкнул выстрел. Второй, третий… Кайда вслушивался в окружающий мир, пытаясь уловить возможную опасность. Краем глаза отмечал, как перемещались по поляне бойцы, завершая работу. Совесть не точила, но и радости не было. Печаль одна.
– Командир, там один живой. Скорее всего, европеец. Ранен в грудь. Кровь остановили и укол поставили. Шок прошел, но шансов нет. – Носорог держал свой «Глок» в опущенной руке.
– Пойдем поглядим, что за фрукт в здешних пампасах водится, – хмыкнул майор.
Живым оказался автоматчик, что шел в арьергарде. Он лежал на спине. Грудь перехвачена бинтом в несколько полос поверх майки цвета хаки. Даже через плотный загар просматривалась белизна кожи.
«Француз, бельгиец? Черняв и горбонос», – размышлял Александр, немного склонившись над раненым. Тот часто дышал, не открывая глаз. Майор, отстегнув с ремня фляжку, открутил колпачок.
– Выпей, легче будет, – сказал он на французском и протянул наполненную водой крышку.
Лежащий поднял веки и твердо посмотрел на Александра. Кайда аккуратно смочил ему губы и влил в рот остаток. Металлическая цепочка с овальным жетоном, на котором проглядывались надпись и три сквозных прореза, показалась знакомой.
– Вермахт? Посмотрю? – Майор взглядом показал на жетон.
Раненый облизал сохнущие губы и кивнул.
«Frw» – различил Александр полустертые буквы.
«Французский легион. Дивизия СС „Шарлемань“», – осенило его.
– Дед. Защищал Рейхстаг в Берлине. В сорок пятом. – Раненый говорил короткими фразами. Скосил глаза на фляжку в руках майора. Несколько глотков забрали много сил, и он закрыл глаза. Лоб покрылся крупной испариной.
За спиной встал Носорог.
– Все чисто, командир. Можно уходить. С этим что? – Капитан кивнул на лежащего.
– Его дед в сорок пятом оборонял Рейхстаг. А мой штурмовал. Вот судьба! – Кайда глубоко вздохнул.
– Ауфидерзеен, майне кляйне, ауфидерзеен… – тихо пропел Носорог.
– Вы русские. Я знаю. Друг был. Иностранный легион. Просьба. Последняя. Жетон… на обратной стороне. Адрес семьи. Париж. Вышлите. Теперь все… – Судороги волной прокатились по телу, вырвался хрип, и француз затих.