– Вот проглот! Кто про что! – засмеялся Арсенин.
– Молодой растущий организмус. Требует массу белков и углеводов. Утром, днем и вечером, – поцокал Носорог.
– Все, бойцы. По коням! Чупа-Чупс, за мной. Нам вездеходы получать. В тринадцать часов сбор. Вопросы? – Кайда оглядел воинство.
Пара «Крокодилов», рассекая прожаренный воздух лопастями, сменяла друг друга в авангарде. Обычная практика для этих мест. Да и конвой ничем не отличался от других, десятками кативших по дорогам Сирии. По бронетранспортеру в голове и в хвосте, фуры с российскими флагами на кабинах, два «Тигра» группы Кайды – в середине колонны. Ну и местная мелюзга, как без нее. Гражданские на разномастном транспорте прилеплялись к каждой воинской колонне. Трассы обстреливали частенько. А то и басмачи на пикапах-тачанках налетали из-за холмов. Война не первый год. Воистину, хочешь жить – умей вертеться.
Мелькнул указатель, и майор развернул карту на коленях.
– Резвенько идем. Если так будем шпарить, через час на месте окажемся. Правда, скоро блокпост. Там короткая остановка.
– Не беда, командир. В колонне да с Ми–24 в небе как у Христа за пазухой. – Чупа-Чупс рулил одной рукой. – Гидроусилитель руля, благодать! Это тебе не баранку уазика крутить в Чечне.
– Лейтенант, не расслабляйся! Здесь тебе не там. За окном не Сочи. – Александр скосил глаза на водителя. – Кстати, про вертушки. Пара как раз на блокпосту и меняется. Потому конвой и делает остановку. Подождать придется с полчаса, когда Ми–28 придут.
– «Ночной охотник» прикрывать будет? Красота. – Чупа-Чупс поднял плечи вверх-вниз, разминая.
Кайда, ухватившись рукой за открытую дверь, встал на переднее колесо.
– Что там, командир? – Носорог стоял у второго «Тигра».
– Пробка, япона матрена. Сирийцы гражданских проверяют. Еще машин пять. Потом колонну пропустят. Глядишь, и вертушки к тому времени подлетят.
– Хорошо бы, а то жаришься на таком солнце, как глиста на сковородке. – Капитан покрутил головой, разгоняя кровь в мышцах.
Блокпост перегораживал шоссе, что черной стрелой пересекало долину. Справа поднималась каменистая пустыня, теряясь за песчаными холмами. Слева долина утекала вниз, в зеленеющие рощи мандаринов.
– Лейтенант, дай-ка бинокль.
На гребне центрального холма появилось темное пятно. Потом второе, третье… Майор приник к окулярам.
– Етить, в ружье! Духи. Семь пикапов. Три с ДШК.
Машины, развернувшись в атакующий порядок, неслись вниз, к блокпосту. Пыльные шлейфы, рассеиваясь, накрывали склон.
Глава 3Берегись автомобиля!
Кайда, нырнув внутрь салона, схватил трубку радиотелефона:
– «Попутчик» вызывает «Головного»! «Попутчик» вызывает «Головного»!
– «Головной» на связи! – тут же ответил старший конвоя колонны.
– Справа от холмов духи! Семь пикапов. Три с ДШК, два джихад-мобиля. – Майор схватил бинокль.
– Принято. Есть чем работать на дистанции?
– Есть, работаем! – отключился Александр.
Отжав стопорный рычаг, он открыл верхний люк бронемашины.
– Шопен, к пулемету!
– Есть, командир! – Радист скользнул в люк.
Чупа-Чупс уже заканчивал сборку винтовки.
– Командир, по смертникам работаем или?..
– Пробуй, хотя вряд ли получится. На блокпосту у сирийцев ЗПУ–2 есть и Т–62. И у морпехов на бэхе не свистулька. Отработают по полной. Главное, гаси пикапы с ДШК.
Кайда, отщелкнув застежки, открыл металлический кейс. Перекинув АК–12 за спину, взял из ящика один РПГ–26 и выскочил наружу.
Бах, бах, бах, бах! От блокпоста понеслись трассы в сторону холмов.
Дугм – ударила танковая пушка.
Майор вскинул бинокль к глазам.
– Стрелок хренов! А упреждение?!
– Командир, мы готовы! – Носорог стоял, прикрывшись капотом «Тигра». – Жаль, «Корнет» не успеть развернуть, а то бы как клопов…
Гранатомет висел у него на плече. Лях, по примеру Чупа-Чупса, занял позицию с дальнобойным «Кордом» у дорожного бордюра. Хоттабыч торчал в люке, развернув «Печенег» в сторону атакующих. Тачанки, маневрируя, целеустремленно мчались к блокпосту, огня не открывая из-за большой дистанции.
Дугм – опять рявкнула пушка, и разрыв сожрал одну из «тачанок».
– Молоток, так держать! Минус один! – завопил Носорог. – Гаси басмачей!
Оставалось метров семьсот, когда пикапы разошлись веером, охватывая колонну. Лишь два джихад-мобиля, напоминающие стальные гробы с узкими прорезями вместо окон, продолжали нестись прямо на блокпост. Пулеметные трассы свинцовыми шмелями мчались друг за другом и пропадали в пыли.
С пикапов почти синхронно открыли стрельбу. Первые очереди прошли высоко, пропав в небе, а гранаты с АГС и вовсе не долетели метров семьдесят, подняв лишь безобидные столбики песка.
– Лях, Чупа-Чупс, работаете по тачанкам. Выбивай в первую очередь с ДШК!
– Принято, – одновременно в эфире откликнулись снайперы, и первые отстрелянные гильзы покатились по асфальту.
Бухала танковая пушка, захлебываясь, стучали пулеметы, кричали раненые и горели два КамАЗа, но смертники неумолимо приближались.
– Командир, сирийцы бегут! – в наушниках ударил крик Носорога.
Кайда перевел бинокль на блокпост. С Т–62 спрыгивал один танкист, а двое уже отбегали. Не стреляли и пулеметы спаренной установки. Пехота горохом сыпанула вниз, в долину. Лишь били длинными очередями БТРы, не подпуская тачанки и пытаясь остановить смертников.
– Капитан, за мной!
Майор, подхватив РПГ, побежал перебежками к блокпосту. Автомашины прикрывали, словно щит. Проскочив полыхающий тягач, Александр остановился рядом с гражданским грузовиком-фургоном. В кабине никого не было. До ближайшего джихад-мобиля оставалось чуть больше двухсот метров. Майор в три приема подготовил гранатомет к стрельбе. Рядом, с другой стороны фургона, готовил свой РПГ Носорог.
Пах, фиу! От блокпоста помчалась, оставляя слабый след, граната. Кайда, скосив глаза, увидел открыто стоящего с пустым тубусом гранатомета морского пехотинца.
Джихад-мобиль, уклоняясь, пошел на крутой вираж и повернулся боком. Поздно, кумулятивный снаряд, ударив по водительской двери, прожег броневой лист. Взрыв, и в воздухе фейерверк огненных брызг, кусков железа и пузырь пламени.
– Готов! – радостно заорал Носорог. – Ай молодца, морячок!
– Тачанка! Ложись, капитан! – гаркнул Кайда и присел за капот грузовичка.
Свинцовые шмели рыли асфальт, крошили стекла автомобилей, рвали железо кабин, плющились о броню. Три пикапа неслись параллельно дороге, стреляя длинными очередями.
– Один махновец есть. Отстрелялся, козлище, – раздался в наушнике голос Ляха.
– С почином, лейтенант. Работаем! – Майор посмотрел в сторону блокпоста. Гранатометчика на позиции не было.
«Успел?» – пронеслось в голове.
– Здесь «Головной». У нас «трехсотый». Прикройте! – загремел в эфире голос старшего конвоя.
– Здесь «Попутчик». Всем, кто слышит! Отгоните тачанки. Будем работать по джихаду. – Александр повернулся к Носорогу. – Капитан, стреляем одновременно. Бьешь по бензобаку, я – по водиле. Готов? На счет «три» начинаем. Раз, два, три!
Кайда, вынырнув из-за капота, встал на одно колено. Смертник мчал к блокпосту, словно спорткар на финишной прямой. Майор поймал силуэт машины в прицел, взял упреждение.
Пах, фиу. Снаряд помчался к цели.
Откинув тубус, Александр упал за дорожный бордюр.
Фиу. Над головой пролетела граната Носорога.
– Не подведи, дружок, – успел прошептать Кайда, наблюдая короткий полет двух снарядов.
Два взрыва слились, подняв высокий столб огня, кусков металла и песка.
– Командир, тачанки уходят! – возник голос Шопена в наушнике.
Кайда поднял голову на бордюром. Два пикапа, выписывая зигзаги, рвались к спасительным холмам. В пустых кузовах флюгером мотало пулеметы, а из-под колес вытягивалась бежевая лента пыли.
– А ведь уйдут, твари. Ах, «Корнет» не развернули! – Носорог, встав на колено, в бинокль смотрел за бегством боевиков.
– Хрен с ними. Еще посчитаемся. Земля круглая, а солнце здесь белое. Бог даст, свидимся, – выдал Хоттабыч словесный перл в эфир.
– Это точно, – откликнулся в наушнике голос Чупа-Чупса.
– Заканчивайте, говоруны. Я на блокпост. Носорог, Чупа-Чупс! Проверьте состояние машин. – Кайда, нажав кнопку, перевел рацию в режим передачи.
Хлясть, хлясть, хлясть – рубили лопастями раскаленный воздух Ми–28, приближаясь к колонне. Мелькнули узкие, как у акулы, силуэты над головой, и вертолеты понеслись к холмам.
– Как у вас? Потерь много? – Кайда подошел к старшему конвоя.
Подполковник, стянув красный берет с головы, вытер закопченное лицо.
– Трое легких «трехсотых». Один «двухсотый». Из батальона морской пехоты.
– Гранатометчик?
– Он. Сирийцы, союзнички, мать их. Как жарко стало, ломанулись, что сайгаки. Жаль парня. Если б не он, рвануло б к едрене… Видел за танком бензовоз? Авиационный керосин для наших вертушек везем. Хиросима! – Офицер покрутил головой.
– Вижу, надолго встряли. Без нас справитесь? – Майор посмотрел на разбитые фуры, накренившийся БТР.
– Справимся. Езжайте, раз надо. Извини, прикрытие дать не могу, сам понимаешь. Это что там? – Подполковник повернулся в сторону холмов. Оттуда послышались частые хлопки взрывов и пополз вверх, будто из печной трубы, черный дым.
– Товарищ подполковник, вертушки на связи, – подбежал боец с рацией за спиной и протянул тангенту.
Офицер, вытянув скрученный спиралью провод, поднес переговорное устройство к губам:
– «Головной» на связи!
В динамике затрещало, и раздался мужской голос:
– «Головной», здесь «Беркут ноль седьмой». По тачанкам отработали. Готовченко.
– Красавцы! Благодарю, «Беркут».
– Не за что. На обратном скате укрепрайон. Бармалеи артиллерийские позиции готовят. Два танка подтянули, – с небольшими помехами вещал динамик.
– Понял тебя, «Беркут». Принято. Вызовем штурмовики. – Офицер вернул рацию в режим приема.